«Треугольник печали»: Тот самый фильм, где всех тошнит

Молодая красивая пара фотомоделей получает приглашение отдохнуть на роскошной яхте в компании неприлично богатых людей. Все там по высшему разряду, любой каприз солидных господ экипаж и обслуживающий персонал по одному намеку выполняют. Солидные господа, таким подобострастием разбалованные, естественно, наглеют. А капитан судна меж тем беспробудно пьянствует, запершись у себя в каюте. Все вместе постепенно ведет к потешной катастрофе.

Новый фильм видного европейского насмешника Рубена Эстлунда «Треугольник печали», взявший на последнем Каннском фестивале «Золотую пальмовую ветвь» и еще парочку наград калибром поменьше, широко прославился (насколько вообще широко может прославиться фестивальное кино) благодаря одной сцене, в которой всех неистово тошнит. Даже промокампания частично от этого отталкивалась: на одном из постеров красуется немолодая дама, изрыгающая изо рта рвотные массы ярко-золотистого цвета. Очень эффектно и эпатажно выглядит. И, собственно, да, тут не поспоришь: сцена по-своему выдающаяся.

Все начинается прямо в разгар шторма. Капитан устраивает торжественный ужин. Все богачи набиваются в столовую и старательно, не обращая внимания на качку, принимаются за еду. Черную икру, осьминогов, фаршированных ослами крокодилов и прочие блюда высокой кухни запивают шампанским. Некоторые продукты оказываются не вполне пригодными к употреблению, вдобавок неспокойное море вестибулярные аппараты расшатывает. Вследствие чего все поголовно друг за дружкой съеденное возвращают обратно.

А сцена, между прочим, долгая, многофигурная, многослойная. Параллельно фестивалю желудочно-кишечных, извините, фейерверков в ней другой сюжет разворачивается. Где Вуди Харрельсон в роли пьянчуги-капитана и обладатель невероятно фактурной физиономии Златко Бурич в роли русского олигарха, сколотившего состояние на удобрениях (а то как-то мало в фильме сортирного юмора), отчаянно заливаются алкоголем. При этом сначала они друг другу цитируют политических деятелей: первый – Маркса и Ленина, второй – Рейгана и Тэтчер. Затем принимаются развлекаться с громкой связью и во всеуслышание спорят о политике, а заканчивается все тем, что Харрельсон вслух зачитывает пропитанный голливудским пафосом монолог, обличающий преступления США.

И вот какой из вышеописанного вырисовывается образ. Пока американский марксист и русский капиталист – экий, казалось бы, парадокс! – заняты публичными дискуссиями, все вокруг буквально тонет в продуктах жизнедеятельности. Получается как бы пессимистическая модель современного мира, объемная карикатура. Не то чтобы она, конечно, как-то особенно остроумно или оригинально придумана. Фактически – очередной бубнеж про закат общества потребления, напряженную международную обстановку и зажравшихся белых толстосумов, которые, видите ли, во всех бедах человечества виноваты. Но исполнение, следует признать, впечатляет. В плане внимания к деталям, размаха, постановки и всего прочего. Завораживающая апокалиптическая картина.

Не лишним, пожалуй, будет напомнить, что Рубен Эстлунд не впервые подобный номер проделывает. Прошлый его фильм «Квадрат» тоже взял в Каннах главный приз и тоже содержал исключительно запоминающуюся сцену с участием белых богачей, собравшихся в столовой на торжественный ужин. В рамках которого оных развлекал арт-перформансом, опять же, русский артист, убедительно изображая самца гориллы. Слишком убедительно, вплоть до применения насилия. Исходя из вышеизложенного, осмелимся предположить, что в следующем фильме Рубена Эстлунда с геометрической фигурой в заголовке белые богачи на торжественном ужине сольются в каннибалистической оргии, например. И каннское жюри будет вынуждено сразу все призы ему отдать.

Есть ли в «Треугольнике печали» что-нибудь помимо грандиозной метаотсылки к известному произведению Сартра (или к творчеству Люцифера Валентайна)? О да, разумеется. Фильм все же целых 2,5 часа идет и концептуально разделен на три главы. Но ничего сопоставимого больше не встречается. 

Открывает первую главу мокьюментари-сегмент, будто бы вырезанный из «Бруно» (помните, где Саша Барон Коэн играет модного гея из Австрии?): манерный телеведущий снимает иронический репортаж на кастинге юношей-моделей и мило шутит про H&M и Balenciaga. Потом мы наблюдаем, как номинально главные герои, пара фотомоделей, долго и утомительно спорят из-за денег и гендерных ролей.

В третьей главе нас ждет робинзонада, решенная, само собой, в сатирическом ключе, но разочаровывающе скучная. Все-таки когда речь заходит об установлении азиатской женщиной секс-диктатуры в диких условиях, резонно ожидать чего-то позажигательнее, чем лекция о справедливом распределении благ.

Тем не менее Рубен Эстлунд посредством «Треугольника печали» лишь пуще прежнего упрочился в статусе крупнейшего в Европе провокатора и социального критика от кинематографа. Можно сказать, он теперь как Джордан Пил, только с противоположного берега Атлантики, изрядно кичливее и к массовому зрителю недружелюбнее. Или, если угодно, как когда-то Ларс фон Триер, только удобнее и безобиднее. Что в целом многое, пожалуй, говорит и о Европе, и о кинематографе, и о социальной критике в контексте их нынешних состояний. И с такого ракурса «Треугольник печали» видится даже куда более значительным произведением, чем он есть.