«Бизон: Дело манекенщицы»: Советский гламур и Сергей Безруков в роли супер-Жеглова

1974 год. В московском Доме моделей прямо во время показа новой коллекции элегантных платьев одну из манекенщиц обнаруживают повешенной на ремешке из кожзама. На место происшествия вызывают матерого следователя МУРа, майора Бессонова по прозвищу Бизон. Тот почти сразу же отметает версию о самоубийстве и приступает к расследованию. Которое чем дальше, тем больше запутывается.

Тренд на ламповое советское ретро, может быть, не столь заметен, как тренд на шумные аляповатые 1990-е. Но так кажется потому, что последний царит преимущественно на онлайн-платформах, основной аудитории которых как раз 1990-е ближе. В силу очевидных причин. И ровно по тем же очевидным причинам аудитории эфирного телевидения ближе ламповое советское ретро. Эти две аудитории максимально друг от друга обособлены – в том плане, что их вкусы и интересы редко пересекаются. Вот и получается, что контент, производимый для телеканалов, зачастую сильно отличается от контента для стримингов.

Впрочем, описанная ситуация постепенно выправляется, по мере того как выравнивается уровень качества сериалов обеих категорий. Чему очередное свидетельство – «Бизон: Дело манекенщицы» Валерия Тодоровского на Первом канале. Валерий Тодоровский, кстати, сам когда-то тренд на ламповое советское ретро своими «Стилягами» задал и периодически его поддерживает, раз в несколько лет наведываясь в прошлое с аккуратной ревизией («Оттепель», «Оптимисты», «Одесса»). На этот раз он отправился в самую сердцевину эпохи застоя, чтобы как следует разворошить тамошний уютный мирок гламура и богемы.

Изучать причудливое устройство этого мирка, населенного фарцовщиками, диссидентами и прочей шушерой, нам предлагается глазами сурового сотрудника органов Бессонова. Играет его Сергей Безруков, и это, конечно, попадание точно в десятку. В первую свою сцену он заявляется вальяжной походкой, в кожаной куртке, с зачесанными назад волосами, неторопливо обгрызая яблочко, и так убедительно произносит: «Главный теперь я», что поневоле возникает вопрос, почему этот неимоверно крутой мужчина стал главным только теперь? Он ведь должен быть главным всегда и везде, ну серьезно, вы посмотрите на него, да мы же все пыль на подошвах его ботинок.

При этом Безруков изображает слегка модернизированную версию Глеба Жеглова. Те же повадки, тот же твердый голос с сексуальной хрипотцой, та же стать, та же неиссякаемая витальная энергия, тот же острый ум, и проницательность, и грубоватое чувство юмора. Вдобавок, чтобы вообще все сомнения окончательно развеять, под нос Высоцкого напевает. Только у героя Безрукова к тому же имеется суперспособность: в каждом эпизоде он перемещается в чертоги разума, чтобы переварить и разложить там по полочкам все последние данные по расследованию. Это, во-первых, реализовано визуально очень эффектно, а во-вторых, может быть полезно в том случае, если вы где-то вдруг за нитью сюжета не уследили. Что немудрено, учитывая, какой он многофигурный и сложносочиненный. Хотя и так с самого начала ясно, что в итоге, скорее всего, все сведется к коварному заговору номенклатуры с участием КГБ.

Также следователь Бессонов снабжен трагической предысторией (имеющей, как внезапно выясняется, прямое отношение к делу) и романтическим интересом в лице высокой чернобровой девицы, с которой он неуклюже флиртует, угощая ее мороженкой. Лирическая линия вообще смотрится немного как не пришей кобыле хвост, но так уж положено, потому что сериал-то все-таки для телевизора, а там без пошлой лирики с грустной пианинкой на фоне никак нельзя.

Зато в остальном второй план весь вполне замечательный. Здесь и молодой Даниил Вершинин, хорошо знакомый нам по «Пищеблоку», в роли персонажа распространенного ныне типажа – субтильного, но преданного сайдкика (условно говоря, осовремененный вариант Володи Шарапова). И Сергей Гилев в роли растерянного писателя-антисоветчика. И Владимир Стеклов в роли, кажется, конечного бенефициара всех злодейств. И Александр Яценко в роли друга детства главного героя, который явно имеет какие-то скрытые мотивы. Да и в целом антураж яркой, как экзотическая ядовитая тварь, изнанки унылого брежневского СССР выстроен на совесть, с похвальным вниманием к деталям (не путать с исторической достоверностью).

Любопытно, что если 15 лет назад в «Стилягах» Валерий Тодоровский эту изнанку романтизировал (чего уж там: местами буквально воспевал), то сейчас уже о противостоянии свободолюбивой заглядывающейся на Запад молодежи жестокому тоталитарному режиму речи не идет. Режим сам потихоньку, пока еще почти незримо, но неуклонно, разваливается изнутри, раздираемый межведомственными политическими интригами, а прозападная диссидентская публика сплошь представляет собой сборище каких-то жалких карикатур. И лишь кадры документальной хроники с видами залитой солнцем,чистой и непривычно малолюдной Москвы в перебивках да мелодии и ритмы зарубежной эстрады тех лет в саундтреке можно рассматривать как что-то вроде попытки вызвать чувство ностальгии. В свете чего мороженое, которое герой Безрукова без конца трескает, видится как эксплуатация наиболее распространенного символа коллективной тоски по Советскому Союзу в язвительно-ироничном ключе.

Таким образом, тренд на ламповое советское ретро, судя по всему, Валерий Тодоровский сам же, как развернул, так и сворачивает. Или, вернее, убирает оттуда – насколько это возможно – все лишнее, что можно принять за апологетику того или иного радикального взгляда на социалистическое прошлое («при СССР все было исключительно хорошо» / «при СССР все было исключительно плохо»), оставляя одну голую эстетику. И далее эта эстетика, дополнительно приукрашенная и утрированная, используется в качестве декорации для ловко закрученного многосерийного детектива, сделанного по высочайшим современным стандартам. Благодаря чему «Бизон: Дело манекенщицы» имеет все шансы стать всенародным шлягером и обрести популярность далеко за пределами широкого, но все же ограниченного круга зрителей Первого канала.