Стася Милославская: «Иногда критики все портят»

Тоненькая, кажется, сделанная из хрусталя… Наблюдая за тем, как Стася Милославская работает на съемках для нашего журнала, трудно было отделаться от мысли: откуда в ней эта невероятная энергия? В историческом эпике «Столыпин», например, она сыграла революционерку-террористку, а в захватывающем экшене «Челюскин. Первые» снималась в нестерпимый холод в роли метеоролога Сомовой. Ответы мы попытались найти в интервью, в котором поговорили также о женской сути, об Иване Янковском и издержках публичности.

На съемках сериала «Чужие деньги» ты сказала мне, что за каждым мужчиной стоит женщина, которая его направляет.

— Было! Но мужчинам об этом говорить не нужно. (Смеется.)

В «Столыпине», который вышел на телеканале «Россия», твоя героиня даст фору любому мужчине.

— Да. Я там играю Наталью Климову – революционерку из партии социалистов. Когда мне предложили эту роль, сразу полезла гуглить, кто это. Увидела фотографию, и такая: «Ой, нет, это вообще не я». Но в кино имеет место художественная вольность, и мы сделали героиню немного другой. Задача была сложная, и я все равно старалась передать ее силу и смелость, чтобы далеко не уходить от оригинала. И хотя всегда говорю о том, что играю только сильных женщин, в «Столыпине» мне удалось выйти на новый уровень.

Почему?

— Потому что Климова в первую очередь женщина. Не девчонка, не пацанка. Женщина. Страстная, женственная, такая femme fatale. Такого у меня еще не было. В те времена люди вообще были заряжены своей идеей и так свято в нее верили, что шли вперед, ничего не боясь.

Выходит, тебя в проекте привлекли пассионарность и женственность? То есть как раз то, чего в современном мире будто бы стало меньше…

— Мне кажется, моему поколению вообще не свойственно быть заряженным какой-то одной идеей. Все ставят на первое место себя и свои интересы. Я в этом не вижу ничего плохого. Но у людей того времени по-другому мозги работали и взрослели они гораздо раньше. А вот женщина в XXI веке действительно может быть любой. Хочешь быть роковой – будь, домохозяйкой – пожалуйста, сидеть в парламенте – без проблем.

Читала какие-то документальные свидетельства, воспоминания, дневники?

— Честно скажу, подготовка была минимальная, потому что я попала в проект в самый последний момент. И пользовалась той информацией, которую успела найти. Я больше изучала контекст времени, вспоминала, чему меня учили на уроках истории. Поняла, что ничего не помню из школьной программы, и за это можно ставить себе двойку.

Режиссер Алексей Андрианов снимал много исторических проектов – «Софию», «Годунова», «Грозного». Как он помогал тебе погрузиться в тему?

— Мы с Алексеем сочиняли героиню, опираясь на сценарий, который у нас был. Но по фактам историческим мы прошлись. Вообще всегда прихожу на площадку со своими идеями. Я не из тех артистов, у которых в тетрадке расписаны десятки вариантов персонажа, но определенный образ в голове у меня складывается. Алексею подходило не все, и мое эго от этого ни капли не страдало. Если доверяю режиссеру, стараюсь идти за ним. И все же почему-то именно после этих съемок очень устала. Может быть, по мне это никак не считывалось, но внутри я была опустошена. Было тяжело доставать из себя эту властную женщину, абсолютно одержимую. Даже моя мама, зная, какие сложные у меня съемки были раньше, говорила: «Так странно, ты никогда так сильно не уставала, тут прямо изможденная».

Тебе нужна перезагрузка, время, чтобы отпустить роль?

— Вообще не верю, когда артист говорит: «Меня не отпускала роль». Для меня это какое-то кокетство. Я в этом плане примитивная: работа – это работа, дом – это дом. Могу принести домой недовольство собой или еще какую-то рефлексию, но точно не буду дома революционеркой, если играю ее в сериале. Сказали «Стоп!», значит, все. Ее нет, есть я. Просто бывает физическая и ментальная усталость, тут я ничем не отличаюсь от других людей. В таких случаях иду в баню, на массаж или ложусь на диван, включаю сериал, заказываю доставку и пропадаю из внешнего мира.

Полный метр и сериалы – для тебя есть разница в процессе работы?

— Мне кажется, сейчас сериалы предлагают больше интересных историй и тем, на которые можно поговорить. Поэтому их и выходит больше, чем фильмов. Но с точки зрения производства не разделяю сериалы и кино. Я в первую очередь иду за сценарием, и формат мне не так важен.

А роли на большие и маленькие делишь?

— Делю. Вот у меня был сериал «Первый класс», в котором я сыграла очень маленькую роль. Но мне она так понравилась, захотелось быть в этой компании! Моя героиня появляется всего лишь в трех сценах, но меня никак это не обижает. Наоборот, было весело и интересно.

Получается, работаешь за интерес?

— Очень часто. Например, Никита Власов позвал меня в «Комбинацию». И мне было важно поддержать его концепцию – в сериале должны были появиться почти все герои его предыдущего проекта «Лада Голд». И мне было абсолютно неважно, будут ли у меня слова, сколько этих сцен будет. Одна – ну и прекрасно!

Еще один яркий сериал с твоим участием – «Взрослые». Главные героини там пытаются найти себя. А нашла ли ты себя в этой жизни?

— В процессе. Если кризис 25 лет меня миновал, я его не заметила, то сейчас к 30 начинается что-то другое. Может быть, это не кризис, может, это нормальный процесс. Чем дольше живу, тем больше каких-то дурацких рефлексий появляется. Иногда устраиваю побег от этих мыслей, будь это путешествие или встречи с друзьями. Сбегаю в работу. Это ведь тоже побег от реальности. (Улыбается.)

У тебя поменялось восприятие себя в индустрии?

— Перед поступлением в театральный институт я чувствовала себя королевой, но во время учебы моя самооценка провалилась куда-то за плинтус. Закомплексованная из института вышла, какая-то обделенная любовью, неуверенная. И на этом топливе я дальше и полетела, поэтому после института почти сразу случилось много больших проектов. Злилась и хотела всем все доказать. Институт я окончила 7 лет назад, никому больше ничего не доказываю, работаю в удовольствие, но недавно пришла к выводу, что вообще ничего не понимаю. В голове появилось много новых сомнений и всякого мусора.

Твой партнер по сериалу «Челюскин. Первые» Дмитрий Чеботарев рассказал нам, что этот проект стал самым экстремальным в его жизни. Для тебя тоже?

— Конечно! Ничего подобного у меня в жизни не было – это большой проект, который снимался больше года, с кучей разных экспедиций. На Чукотку я, к сожалению, не попала, но зато ездила в Териберку. Снималась в зимней натуре по 12 часов с пятьюдесятью хаски. И кстати говоря, Дима меня спас на этих съемках. Мы ехали на двух собачьих упряжках, и на резком повороте наша – первая – завалилась набок. А следом уже несется другая, и собаки не останавливаются! И вся эта конструкция проехалась бы по мне, если бы Дима меня вовремя не оттащил за шкирку. У него отцовский инстинкт моментально сработал. Кто-то случайно это снял на видео, я потом увидела и поняла, как это страшно выглядело. Гарантированные переломы.

А что ты больше не любишь – жару или холод?

— Ну, жару еще как-то можно перенести, спрятаться под кондиционер, окунуться в воду. А холод – состояние, в котором вообще не могу ничего делать. Ненавижу зиму! Хотя несколько раз ездила на горнолыжные курорты и даже получала удовольствие… В том году получилось месяц пожить в теплых странах. Если опять так же удастся сделать, буду самым счастливым человеком.

Какое самое необычное место, куда ты попала благодаря съемкам?

— Весной открыла для себя музыкальную группу из Барнаула «Комната культуры». Ее сейчас все уже заслушали, но я-то была первая. (Смеется.) И тогда же на эмоциях написала солисту Жене Трофимову, что с удовольствием сыграю в их клипе, если они когда-нибудь соберутся его снимать. Мне не нужны были никакие гонорары, просто хотелось поучаствовать. Мы подписались друг на друга, и спустя месяц он мне пишет: «Мы собираемся снимать клип, ты мне нужна». Перед прилетом на съемки я написала своему старому барнаульскому другу Владику, что наконец приезжаю к нему на родину, и он тут же предложил гениальную идею – отправиться всем вместе на Алтай! И я задумалась: а когда я еще в эту сторону слетаю со своим графиком? Да никогда! Друг Владика оказался потрясающим гидом и провез нас по всему Алтаю, практически до границы с Монголией. Были там 5 дней, и это самое прекрасное путешествие в моей жизни.

Раз уж ты заговорила про музыку, которая тебя сильно зацепила… Сама в эту сторону не смотришь? У тебя же есть музыкальное образование, которое ты получала, по твоим словам, через боль и слезы…

— Родители мне сказали однажды: «Ты нас поблагодаришь за это». И мне сложно это признавать, но я действительно им благодарна. (Улыбается.) Музыкальное образование помогло мне в работе. Повлияло на то, как запоминаю текст. На понимание разных жанров. Если мы возьмем самый известный ситком «Друзья», в нем каждая сцена – это музыка. Пам-пам-пам – шутка, пауза, реакция. Мне это понимание помогает лучше считывать материал. Если какому-то артисту требуется время понять, почему нужно сказать так, а потом резко повернуться, то у меня этот вопрос не стоит. Я просто понимаю, что это необходимый аккорд. Музыка меня ведет. Я вообще ее люблю, самую разную: хожу в наушниках, дома всегда танцую и пою.

В Театре имени Ермоловой у тебя осталась только «Утиная охота».

— Да, я очень редко появляюсь в театре. Где-то внутри хотелось бы больше спектаклей. Но мне нужно очень сильно захотеть что-то выпустить, потому что каждая премьера – это силы, время и приходится от чего-то отказываться в кино. Если в театре что-то не складывается, значит, не время, нужно сделать упор на кино. Но при этом сцена – это и эмоции, которые кино никогда не даст. Именно поэтому меньше люблю репетировать и больше люблю играть. Когда чувствуешь, что тебя слышат, это очень классное ощущение внутреннего полета.

А еще каждый спектакль играется по-новому.

— С «Утиной охотой» был момент, когда мне показалось, что я выросла из своей Ирины – ей 18, мне 29. Но потом поняла, что есть написанный текст, но дальше-то идет моя работа! И начала перед каждым спектаклем раскачивать себя, каждый раз придумывала себе новую Ирину – сегодня наивная и скромная, завтра – хитрая и амбициозная. И мне сразу становится интересно, потому что правила игры каждый раз новые.

Главное – не сбить с толку партнера.

— Мой партнер – Иван Янковский, и что он только за эти семь лет не вытворял! Он потрясающий артист, который очень вырос в этой роли. Потому что изначально Ваня был гораздо моложе, чем Зилов. И Евгений Марчелли, режиссер спектакля, дал ему эту роль как бы на вырост. За это время и он сам, и спектакль переживали разные этапы. Бывало, что люди уходили из зала. Но за последние несколько лет спектакль окреп, приобрел правильную форму. Все уже все поняли про своих персонажей, наконец-то успокоились и стали получать удовольствие.

В одном интервью ты сказала, что критиков не воспринимаешь, поскольку кино делается для зрителей. А рецензии на свои проекты читаешь?

— Читаю! (Смеется.) Это человеческое любопытство. Но как зритель не читаю отзывы на фильм, который хочу посмотреть. Я иду и смотрю его. И мне ужасно обидно за второго «Джокера», что он вышел и провалился из-за критиков, которые его разнесли. Так же, как провалился «Вавилон» Дэмьена Шазелла. Я уверена, что он войдет в историю, потому что это кино про абсолютную любовь к кинематографу. Его просто не поняли, не почувствовали. Из-за критиков, которые накатали свои статьи, большое количество людей решили не тратить на фильм три часа своей жизни. Короче, иногда критики все портят.

При этом ты достаточно часто общаешься с прессой…

— Правда?

По сравнению с Тимофеем Трибунцевым, отметающим любые запросы, – точно.

— Спасибо за подсказку! Я тоже так сделаю однажды. Мне хочется исчезнуть из интернета навсегда. Чтобы вообще никто ничего про меня не знал.

А выходы на красную дорожку? Удовольствие или наказание?

— Наказание. И точка. (Смеется.) Это удовольствие только тогда, когда тебя наряжают, когда ты видишь финальный результат, красивое платье, красивую прическу. А вот то, что начинается дальше, – сплошное наказание.

Но прямо сейчас ты общаешься с чужим человеком, который будет транслировать твои слова на еще большую аудиторию.

— Я все равно сохраняю какое-то личное пространство. Я могу поделиться какими-то своими переживаниями, поговорить на социально важные темы. Привести себя в пример, чтобы кому-то после прочтения стало легче, чтобы человек понял, что он не одинок в своих переживаниях. Поговорить о своих комплексах – без проблем, рассказать какой-то казус – тоже, про отношения – не люблю, это личное. Не хочу и не буду никого туда пускать. Я и интервью даю только тогда, когда у меня выходит какой-то проект. Когда премьер нет, молчу, не хожу никуда и ни с кем не общаюсь.