Скандальный шедевр, который проклял Вивьен Ли и прославил Марлона Брандо

5 ноября исполняется 110 лет со дня рождения Вивьен Ли. В честь знаменательной даты «КиноРепортер» вспоминает историю создания одного из самых знаковых фильмов с ее участием.

Премьера «Трамвая «Желание» состоялась больше 70 лет назад, 10 сентября 1951 года, на 12-м Венецианском кинофестивале. Великая драма Элии Казана по великой пьесе Теннесси Уильямса уже тогда казалась смачным плевком в лицо общественной морали. А по прошествии десятилетий эти ощущения превратились в абсолютную уверенность. Фильм настолько определил свое время, что Голливуд был попросту к нему не готов.

Кто такой Теннесси Уильямс?

Теннесси Уильямс, один из величайших американских драматургов, прославился в 1944 году в возрасте 33 лет. Его автобиографическая пьеса «Стеклянный зверинец» имела оглушительный успех, и вскоре после этого на Уильямса обратил внимание Голливуд. Строго говоря, кино в его жизни присутствовало и раньше. В течение полугода он работал сценаристом-контрактником на студии Metro-Goldwyn-Mayer. Одна из написанных им историй и легла в основу «Зверинца», экранизированного в 1950-м: главные роли в той ленте исполнили Джейн Уаймен и Кирк Дуглас. 

Впоследствии пьесы Уильямса еще не раз перекочуют на экран. Особенно удались «Кошка на раскаленной крыше» (1958) с Полом Ньюманом и Элизабет Тейлор и «Ночь игуаны» (1964) с Ричардом Бертоном и Авой Гарднер. Но до них был «Трамвай «Желание», выдающаяся драма о столкновении цивилизованности и варварства, нереализованных амбициях, утраченных чувствах. Она принесла Уильямсу Пулитцеровскую премию и стала важнейшим культурным феноменом XX века, десятки раз адаптированным для тех или иных видов искусств, – от оперы до «Симпсонов».

Героиня пьесы, учительница Бланш Дюбуа, едет в Новый Орлеан навестить сестру Стеллу. Рафинированная интеллигентность Бланш до белого каления раздражает мужа Стеллы, грубого работягу Стэнли Ковальски, зато привлекает его приятеля Митча. «Желанием» назывался трамвай, на котором то ли в шутку, то ли всерьез посоветовали проехаться Бланш, прежде чем пересесть на «Трамвай «Кладбище».

Произведение до сих пор выглядит довольно радикальным. Его главная героиня – распущенная невротичка, витающая в облаках странных фантазий. Главный герой – хам, абьюзер, скандалист, порочный и самодовольный тип. Сопереживать им непросто, но нельзя не признать, что эти характеры интригуют куда сильнее, чем конформисты Стелла и Митч. 

Брандо в ожидании прорыва

Карьера Марлона Брандо в конце 1940-х представляла собой затишье перед бурей. Он играл в театре, появлялся в бродвейских постановках, но многие перспективные роли по тем или иным причинам от него ускользали. Когда в руки актеру попал сценарий по пьесе Юджина О’Нила «Продавец льда грядет», Брандо разнес его в пух и прах. А все потому, что заснул, не дочитав и первого акта. Попутно он отклонил несколько выгодных контрактов, хотя отчаянно нуждался в деньгах. Создавалось впечатление, что он о чем-то догадывался и ждал прорывной роли, не желая размениваться по мелочам. И в общем, оказался прав: прорывная роль его уже ждала.

Теннесси Уильямсом Марлон восхищался. Он  видел постановку по «Стеклянному зверинцу» и очень расстраивался, что главная роль досталась не ему. Как-то раз он наткнулся на газетную статью о другом произведении Уильямса, «Трамвае «Желание». Там говорилось, что на театральные подмостки ее перенесет режиссер Элиа Казан, а образы ключевых персонажей воплотят Джессика Тэнди и Джон Гарфилд. Однако Гарфилд вскоре передумал, поскольку решил, что по сюжету Стэнли находился в тени Бланш. Уильямс отказался менять в тексте хоть слово, и потребовался новый актер.

«Стэнли Ковальски от бога»

Тут Казану и предложили кандидатуру 23-летнего Брандо. Марлон был моложе книжного Стэнли, но Казан решил рискнуть и даже выслал ему деньги на билет до Провинстауна, где жил Уильямс (драматург хотел лично одобрить подобный выбор). Брандо благополучно прокутил их в Нью-Йорке, потратил три дня на поездку автостопом и предстал перед изумленным взором мэтра в своем обычном облачении – футболке и джинсах.

Накачанный красавец с яростной энергетикой сразу впечатлил Теннесси. Вдобавок он починил писателю засорившийся туалет. Уже на следующий день Уильямс названивал Казану и кричал в трубку, что Брандо просто восхитителен. «Марлона мне послал Господь», – писал Теннесси своему агенту. В октябре 1947 года начались репетиции. Среди артистов Брандо был самым младшим и успел прославиться разве что в качестве дамского угодника. Но после премьеры ситуация изменилась. «Трамвай «Желание» быстро превратился в спектакль одного актера. Брандо буквально гипнотизировал зрителей, хотя сам частенько скучал и выдумывал нестандартные развлечения.

Однажды, например, он подрался с работником сцены, а тот на беду оказался боксером и сломал актеру нос. Джессика Тэнди назвала окровавленного Марлона дурачком, но мигом скорректировала свое поведение на сцене и обыграла все так, будто Стэнли попал в уличную потасовку. Продюсер Айрин Селзник долго сокрушалась, что лицо Брандо отныне испорчено, и убеждала его сходить к хирургу. Тот, конечно, не послушался. Как впоследствии признала Селзник – к счастью для всех.

«По-моему, именно сломанный нос сделал его таким популярным, – заявила она. – И сексуальным. Раньше он был слишком красив».

От театра к кинематографу

Триумф на театральной сцене не отбил у Брандо охоту осваивать новые направления в искусстве. Следующим логичным шагом стали киносъемки. Еще в 1947-м он пробовался на главную роль в подростковой драме «Бунтарь без причины», но в итоге отказался от участия в съемках. Занятный факт, учитывая, что в 1955-м Джеймс Дин, которого этот фильм сделал звездой, во многом подражал именно Марлону.

В 1949-м постановки «Трамвая» отгремели. Брандо на 3 месяца отправился отдохнуть в Европу, где пытался учить французский (безуспешно) и кадрить женщин (успешно). А по возвращении он получил предложение сыграть главную роль в драме «Мужчины». Ее герой – солдат, парализованный после ранения и утративший желание жить. Брандо уточнил, какой гонорар за дебютную роль запросил его соперник, актер Монтгомери Клифт, потребовал ровно на доллар больше и согласился. Порой на съемках он изрядно бесил режиссера Фреда Циннемана. Если его что-то не устраивало, он неразборчиво мямлил реплики и игнорировал указания съемочной группы. Циннеман обратился за советом к Казану, и тот ответил: «Наберись терпения. Обещаю, с ним все будет хорошо».

Запретное «Желание»

В прокате «Мужчины» прошел слабовато, но ни у кого не повернулся язык обвинить в провале Брандо. Во-первых, это был его дебют в большом кино. Во-вторых, даже в роли прикованного к кровати инвалида он оказался максимально убедителен, поражая невероятным магнетизмом и отыгрывая сложнейшие эмоции одной мимикой. Вдобавок сам Брандо убедился, что хотел бы и дальше развиваться в этом направлении. Он не собирался становиться кинозвездой. Просто обрадовался появлению дополнительного источника дохода. Но солидные гонорары еще предстояло заслужить. На горизонте как раз маячила экранизация «Трамвая «Желания», с которой, правда, на первых порах не все было гладко.

Пьеса Уильямса поднимала немало тем, для американского кино конца 1940-х запретных. Сцены изнасилования, явные намеки на гомосексуальность мужа Бланш, покончившего с собой, неоднозначная героиня… Но все же нашелся смельчак, готовый бросить вызов кодексу Хейса (свод этических канонов кинопроизводства, а по факту – обычная цензура).

Им стал знаменитый агент и продюсер Чарльз Фельдман, друживший с половиной Голливуда, от Гэри Купера и Греты Гарбо до Джека Уорнера и Сэма Голдвина (Уорнер тоже подключился к проекту). Он приобрел права на экранизацию, привлек Казана к режиссуре и вернул почти весь основной каст театральной постановки: Ким Хантер в роли Стеллы, Карла Молдена в роли Митча и Брандо в роли Стэнли. Не хватало лишь одного звена. Самого что ни на есть ключевого.

В поисках Бланш Дюбуа

Джессика Тэнди к роли Бланш не вернулась. Продюсеры мечтали о звезде покрупнее, да и Брандо признавал, что на сцене между ними с Тэнди редко полыхало пламя. Дюбуа в ее исполнении имела мало общего с книжной героиней. Ей не доставало ранимости, уязвимости и элегантности. Вначале в качестве преемницы Джессики рассматривали Оливию Де Хэвилленд, но Фельдман затребовал для нее гонорар в $175 тысяч (Брандо, для сравнения, обещали $75 тысяч). Warner Bros. это, конечно, не устроило.

Следующей кандидаткой оказалась Вивьен Ли, на тот момент уже практически живая легенда, с «Оскаром» за роль Скарлетт О’Хары и добрым десятком успешных картин. Она владела необходимым южным акцентом со съемок «Унесенных ветром» (1939) и множество раз играла Бланш в театральной постановке своего мужа Лоуренса Оливье. Запрошенный гонорар тоже был значительно меньше, чем у Де Хэвилленд, – $100 тысяч. На этом и порешили. Студия заполучила Вивьен и Марлона по цене Оливии. Но не успели начаться репетиции, как Казан понял: с Ли каши не сваришь.

«Сбитая бабочка» 

Вивьен настаивала на корректировке сценария в соответствии с творческим видением Оливье и всячески намекала, что на съемочной площадке заправлял не режиссер, а его несравненная звезда. Но на самом деле скандалила она не от хорошей жизни. С середины 1940-х актриса болела туберкулезом и принимала сильнодействующие препараты. После выкидыша она страдала от затяжной депрессии. Часто бывала агрессивной, срывалась на всех подряд, заводилась по пустякам. При этом она не прекращала перевоплощаться в других людей для очередных ролей, и ее психическое состояние продолжало ухудшаться. Брак с Оливье трещал по швам. Вивьен искала утешения на стороне, но находила лишь новые поводы для ментального расстройства.

Брандо называл Ли «сбитой бабочкой», одновременно прекрасной и хрупкой, и отмечал немалое сходство между актрисой и ее героиней. Обе, дескать, спали со всеми подряд и пытались приручить шалившие нервы. Версии о том, распространялось ли это «все подряд» на самого Марлона, разнятся. В своей автобиографии он написал, что слишком уважал Оливье, чтобы подкатывать к его супруге, хотя Ли утверждала обратное. В любом случае на экране между ними сложилась невероятная химия: изысканная леди и притягательное чудовище в грязной майке удивительным образом дополняли друг друга и создавали настоящее волшебство.

Магия Элиа Казана

Во многом за подобный эффект нужно благодарить Казана. Когда-то он сам был актером – окончил школу драмы в Йеле, годами играл в театре, снимался в кино. Постепенно сформировал собственную методику работы с артистами, которая строилась исключительно на уважении и дипломатии. Казан всегда знал, когда стоит отпустить актера, предоставить ему свободу, вдохновить на импровизацию. Но потом он возвращал себе контроль над ситуацией и доводил увиденное до желаемого результата.

«Я снимался у массы режиссеров, – вспоминал Брандо. – Одни были хорошими. Другие ужасными. С точки зрения работы с актерами Казан был лучше всех. Он – единственный, кто по-настоящему меня подстегивал. Его эмоциональная вовлеченность в процесс поражала. Порой он вдохновлял меня лишь тем, что оказывался рядом в нужный момент, поскольку я всегда доверял его мнению».

 Страсти по «Трамваю»

Итак, актеры на съемках выложились на полную катушку. Фильм был готов. Но для Элиа Казана после завершения работы наступили трудные времена. В 1930-х он состоял в Коммунистической партии США и в 1940-х стал легкой мишенью для Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, которая охотилась на «подрывных элементов». Казану пришлось сдать своих прежних соратников, чтобы и дальше заниматься любимым делом, – снимать кино. Правда, и здесь его подстерегало разочарование.

На этапе препродакшна Уильямс, Казан и продюсеры прошли несколько кругов ада, прежде чем добились согласования сценария цензорами. Но католики из Национального легиона приличия упорно добивались присвоения ему взрослого рейтинга. Эти ограничения неминуемо ударили бы по продажам билетов, поэтому студийные боссы всполошились и пошли на крайние меры.

Из финальной версии картины вырезали 4 минуты. На первый взгляд, пустяк. Но речь шла о важных сценах, необходимых для развития характеров. В одной из них, например, Бланш признавалась в неразборчивых сексуальных связях и своей тяге к юношам. Эпизод нападения Стэнли на Бланш тоже был сокращен (в общей сложности лента перенесла 12 поправок).

Друзья советовали Казану не выносить сор из избы, но продюсеры пытались отнять у него самое дорогое. Элиа не стерпел. Он направил открытое письмо в газету The New York Times, где в подробностях объяснил, почему считал себя ущемленным. Увы, бунт Казана ни к чему не привел. Фильм вышел в прокат в урезанном виде, и лишь в 1993 году полностью восстановленная оригинальная версия увидела свет.

Непонятый шедевр

Сенсацией «Трамвай «Желание» не стал. Просто потому, что публика оказалась не в состоянии оценить его по достоинству. И не только в Америке, но и в Венеции, где прошел премьерный показ. По свидетельствам очевидцев, люди, конечно, аплодировали, хотя замешательства на их лицах было больше, чем восторга. «Фильм, безусловно, сильный. Но… О чем он вообще?» – подобными репликами обменивались многие зрители. Изощренный психологизм Уильямса, звериное бешенство Брандо, надломленная грация Ли – это шокировало, бросало вызов общественным устоям, привычным представлениям об актерской игре.

Как бы то ни было, «Трамвай» обсуждали. И его хотелось смотреть. По итогам 1951 года лента заняла 5-е место по кассовым сборам в американском прокате, собрав $8 млн при бюджете $1,8 млн. Восемь номинаций на «Оскара» тоже давали повод для гордости, хотя в основных категориях картине не повезло. Статуэтку за лучший фильм забрал мюзикл Винсента Миннелли «Американец в Париже», а лучшим режиссером признали Джорджа Стивенса за драму «Место под солнцем». Прежние политические предпочтения Казана явно сыграли не последнюю роль.

Зато по «Оскару» получили все исполнители главных ролей. Все – кроме Марлона Брандо, который проиграл борьбу Хамфри Богарту с «Африканской королевой» (режиссер Джон Хьюстон). Лишнее свидетельство того, что с угрожающим мужланом Стэнли академикам было не по пути. Его боль, ярость, ненависть, пылающие злобой глаза, брызги слюны изо рта удивляли, пугали, повергали в пучину сомнений. От этого нужно бежать как можно дальше? Или за этим будущее? Большинство предпочло бегство и вознесло на пьедестал Богарта в роли проспиртованного капитана, компаньона изнеженной миссионерки в исполнении Кэтрин Хепберн.

Ненавистный Ковальски

Несмотря на подобную несправедливость, для всех стало очевидно, что в американском кинематографе появился артист, равных которому раньше не было. Брандо учился у Стеллы Адлер, ученицы Константина Станиславского, и пропустил полученные уроки через свой непростой жизненный опыт. Именно поэтому лучшие роли он играл как последние. А роли худшие… Ну, нередко он просто отрабатывал чек.

Официальное признание пришло к Брандо довольно скоро. Уже в 1954-м он завоюет статуэтку за роль еще одного героя рабочего класса, грузчика Терри из драмы того же Элиа Казана «В порту». Но внимание со стороны Американской киноакадемии никогда не являлось для него целью номер один. Обычно он игнорировал торжественные церемонии, а после триумфа «В порту» даже не заметил пропажи статуэтки. Впоследствии аналогичная судьба постигла его второй «Оскар» за роль Дона Корлеоне из «Крестного отца». Брандо спокойно заявлял, что понятия не имеет, где валяются его награды. Подобная бравада укрепляла его имидж плохого парня, хотя в случае с Ковальски Марлон этим совсем не гордился.

Изначально Брандо не хотел связываться со Стэнли. Роль казалась ему слишком объемной, перегруженной репликами. К тому же он не видел духовного родства с Ковальски. Марлон считал себя тонко чувствующим человеком, абсолютно противоположным грубому животному, которого ему требовалось сыграть. Он даже позвонил Казану, дабы сообщить, что не станет сниматься в «Трамвае». К счастью, линия оказалась занята. Брандо положил трубку, постепенно остыл, а через пару дней на вопрос Казана – «Ну что, ты в деле?» – ответил просто: «Да». Но с Ковальски он так и не подружился.

«Многие решили, что роль удалась, поскольку я играл самого себя. Но это не так, – категорично заявил Брандо. – Я встречался с подобными людьми. Агрессивными, импульсивными, мускулистыми, которые никогда не сомневаются в себе и во всем повинуются инстинктам. Однако я – не один из них».

Унесенная ролью

После «Трамвая «Желание» Брандо с переменным успехом снимался еще много лет. А для Вивьен Ли роль Бланш Дюбуа стала лебединой песней. И проклятием, избавиться от которого она так и не смогла. Она настолько сроднилась с героиней, что пути назад уже не было. Только вперед – в пучину отчаяния. Прежде чем сыграть Бланш в кино, она более 300 раз исполнила эту роль на театральной сцене. Актриса 9 месяцев жила в образе Бланш в театре, но Дюбуа управляла ею и в Голливуде.

Во время съемок ее постоянно мучили сомнения. Ли переживала, что ее предпочли другим кандидаткам лишь потому, что она была известной, а не из-за ее актерского таланта. Американцы – Брандо, Карл Молден, Хантер – якобы не воспринимали ее всерьез и относились к ней как к «бедной англичанке», которую непонятным образом занесло на чужой жестокий континент.

После «Трамвая» Ли появилась еще в трех фильмах. «Глубокое синее море» (1955) провалился в прокате. В «Римской весне миссис Стоун» (1961) она сыграла стареющую актрису на закате славы, что, конечно, ничуть не тешило ее самолюбие. В «Корабле дураков» (1965) она снималась в тяжелом физическом и психологическом состоянии, восхищая режиссера Стэнли Крамера несгибаемой силой воли. Отвага, с которой она продолжала делать свою работу, была поистине невероятной. Но болезнь не отступала. В 1967-м великой актрисы не стало.

«…ни твердости, ни особой самостоятельности за мной никогда не водилось. А слабым приходится искать расположения сильных, Стелла. Их дело – манить к себе, влечь, и расцветка им нужна нежная, как пыльца на крылышках у бабочек, она должна привораживать… если больше нечем расплатиться… за ночь приюта. Вот я и была не так уж добродетельна в последнее время. Я искала приюта, Стелла. То под одной крышей, которая не умела хранить секретов, то под другой… бушевала буря, все время ненастье, и меня закружило в этом вихре. Разве с этим кто-нибудь посчитался?» – Бланш Дюбуа.