Легендарный спектакль Марка Захарова вернулся на подмостки Ленкома с новым актерским составом.
Эпоха ремейков – не только в кинематографе, но и на театральных подмостках. Ведущие театры возвращают на сцену свои классические спектакли. За короткое время «КиноРепортер» побывал на премьерах двух легендарных постановок Театра Олега Табакова – «Матросской тишины» и «Страстей по Бумбарашу», теперь пришел черед ленкомовского хита 1989 года – «Поминальная молитва».
Свою пьесу по повести Шолом-Алейхема «Тевье-молочник», изданной в 1914 году, когда мир сотрясала Первая мировая война, а Российская империя стремительно двигалась к распаду, Григорий Горин писал тоже не в самое спокойное время: Афганская война, перестройка и, опять же, стремительный распад СССР… Параллели очевидные, потому и спектакль Марка Захарова о бедах большого еврейского семейства, живущего в богом забытой украинской деревеньке, имел оглушительный успех.
Страна переживала пору тотального дефицита, во многих регионах уже ввели продажу продуктов по талонам, и проблемы молочника Тевье, мечтающего лишь об одном – найти трем своим старшим дочерям (а всего их пять) обеспеченных мужей, оказались зрителям очень близки. Да, Тевье играл всенародный любимец Евгений Леонов, а его дочерей сватал популярнейший Александр Абдулов, который под занавес выводил на сцену 85-летнюю Татьяну Пельтцер, но «Поминальная молитва» шла бы с аншлагами и вовсе без звезд в составе.
Впрочем, именно проблемы с актерами и стали основной причиной того, что спектакль просуществовал на сцене Ленкома не так долго, как, например, «Юнона и Авось». В январе 1994 года, собираясь как раз играть Тевье, на 68-м году жизни умер Евгений Леонов. В тот день люди молча стояли у входа в театр со свечами в руках. Билеты не сдал никто. И хотя попеременно с Леоновым молочника играл Владимир Стеклов, играть «Поминальную молитву» после ухода любимого артиста было немыслимо.
Сам Марк Захаров говорил, что спектакль вышел в то время, когда он был нужен, и если и вернется, то лишь тогда, когда вновь станет как-то особо тревожно… Видимо, что-то такое режиссер почувствовал летом 2019-го – объявив, что хочет вернуть «Поминальную молитву» на сцену. Что его тревожило – обстановка в мире, проблемы в стране или, может быть, дурные предчувствия, мы уже не узнаем. В сентябре того же года Марка Анатольевича не стало… Постановку по его завету и с детальной точностью возродил Александр Лазарев.
Все, кто смотрел классическую версию спектакля – хотя бы в записи, без труда отметят, насколько бережно сохранено все, что было сделано более тридцати лет назад. И прежде всего это сценографические решения Олега Шейнциса. Все так же на заднем плане грубо сколоченная из черных досок стена, сквозь огромные дыры в которой пробивается свет. Все те же тикающие в правом углу сцены ходики. Все тот же меланхолично жующий сено живой конь.
Ничего не стал менять Лазарев и в постановочных решениях своего учителя. Спектакль начинается с того, что актер, играющий Тевье, в точности, как когда-то Евгений Леонов, выходит через дверь в правой стене сцены, достает из кармана сложенный листок и читает завещание Шолом-Алейхема с просьбой прочесть по нему Поминальную молитву. Прикрепив листок к стене, он выходит на середину сцены и произносит молитву, которой не было в пьесе Горина. Ее придумал Леонов. Теперь она звучит и как дань памяти великому артисту.
В этом смысле особенно символично слышать ее из уст Андрея Леонова – сына Евгения Павловича, играющего Тевье попеременно с Сергеем Степанченко. Ровно так же передала эстафету и Елена Шанина: когда-то она играла Цейтл, старшую дочь Тевье, теперь эту роль играет ее дочь Татьяна Збруева, сходство которой с матерью невероятно. Многие актеры вернулись в спектакль в новом обличье.
Тот же Степанченко раньше играл Урядника, а Леонов-младший – Федю. Александр Сирин, просящий у Тевье руку Цейтл в образе пожилого мясника Лейзер-Волфа, в свое время уводил девушку у старого вдовца, играя нищего портняжку Мотла. Иван Агапов когда-то произносил революционные лозунги в образе студента Перчика, а теперь мерзнет без проигранного в карты пальто, как вечный неудачник Менахем-Мендл.
Актерский ансамбль восстановленного спектакля не выглядит стройным – некоторым артистам еще требуется время, чтобы врасти в этот непростой материал, где трагическое столь густо перемешано с комичным, что зрители смеются, не успевая утирать слезы. Пожалуй, самой большой актерской удачей стала Голда в исполнении Олеси Железняк. Жена Тевье и мать пятерых девочек – один из самых сложных образов, но именно на ее реплики приходится львиная доля смеха в зале. И эти репризы удаются ей лучше, чем предшественницам в классической версии.
Самое любопытное же – сравнивать трансформацию образа Тевье в версиях Сергея Степанченко и Андрея Леонова. В данном случае она неизбежна не в силу разного актерского опыта и таланта (актеры, кстати, по совпадению одногодки), а по причине огромной разницы антропометрических данных.
Высокий грузный Степанченко играет молочника добродушным увальнем, способным справиться с любыми проблемами, даже если это будет рухнувшая на его плечи крыша. Тевье в интерпретации Леонова-младшего – маленький человек, не гнущийся под ударами судьбы исключительно благодаря непоколебимой силе духа. Даже когда Урядник сообщает, что распоряжением царя все евреи должны в 24 часа собрать свои вещи и перебраться за «черту оседлости», бросив свои дома и могилы предков.
«Поминальная молитва» – прекрасное подтверждение истины, что великое видится на расстоянии. Когда-то Евгений Леонов признался, что спектакль получился очень сиюминутным. Однако он тогда (к счастью) не знал, какие новые смыслы обретет повесть более чем столетней давности. Тому примером, скажем, сцена, в которой Тевье и Менахем-Мендл обсуждают демонстрацию революционно настроенных студентов на Крещатике в Киеве. Кто же мог подумать, что такое может повториться? И возможно, именно поэтому Марк Захаров решил – пора!
Фото: Женя Сирина
Комментарии