Сергей Бурунов: «Поздно не бывает никогда»

Как вышло, что за пару лет Сергей Бурунов из характерного комика на вторых ролях, каких немало, превратился в актера номер один? Сейчас он буквально везде, отодвинув уже признанных звезд. Как он сам объясняет и оценивает это невероятный виток карьеры, а также о его мечтах, обидах и даже шпагате Сергей рассказал нам в интервью. 

В нашей съемке у вас брутальный, немного агрессивный образ. А что вас может по-настоящему вывести из себя?

— Ну какой я брутальный? Брутальным я был 15 лет назад… Шучу! Вывести из себя меня может несправедливость, бездарность. Меня раздражает непрофессионализм, равнодушие, халтура, хамство, пробки и эта зима, которая наконец закончилась.

Сергей, как вам весь этот металл? Считается, что мужчины испытывают почти сексуальное влечение к оружию…

— Мне кажется, сексуальное влечение надо испытывать к прекрасному полу. В мужских чувствах к оружию есть нечто первобытное – то, что осталось в нас от этого существа от homo, которое с помощью примитивных орудий добывало еду для объектов сексуального влечения. На генетическом уровне что-то у нас, конечно, осталось. Человек любит есть вне зависимости от пола. А женщину нужно не только накормить, но и развеселить, одеть, обуть… А потом уже действовать по ситуации. (Смеется.)

Брюс Уиллис когда-то начинал как комедийный актер, а потом стал героем боевиков. Можете представить такую трансформацию для себя?

— Я люблю боевики, но со смыслом. Джон МакКлейн Брюса Уиллиса – это уже культовый персонаж, а «Крепкий орешек» – настоящая классика. Из последних фильмов в этом жанре люблю «Великого уравнителя» с Дензелом Вашингтоном и «Джона Уика». А какой замечательный получился «Никто» у Ильи Найшуллера! Очень хорошее кино, стильное, со вкусом.

Я ведь очень люблю восточные единоборства. Когда-то и сам занимался, поэтому мечтаю где-то применить свои умения, пока у меня есть силы, а у моего психофизического аппарата остались возможности. Все-таки с каждым годом их все меньше и меньше. Работа над трюками требует подготовки, а у меня уже вылезают болячки да старые травмы. Я ведь учился в цирковом училище, даже на шпагатах сидел. Но сегодня смогу сделать далеко не все, что с легкостью делал тогда.

Для многих актеров заплакать в кадре – задача посложнее, чем сесть на шпагат. Ну или спикировать в воду за рулем автомобиля, как вы в «Паре из будущего». А что вам на съемках этого фильма далось труднее всего?

— В киносъемочном процессе все в принципе непросто. «Пара из будущего» – сложная работа. Шаг вправо, шаг влево, и можно было скатиться в карикатуру либо в пошлость, чего в отечественном кино и так предостаточно. С Алексеем Нужным и Марией Ароновой мы очень трепетно старались следить, чтобы не перейти грань. Эта работа мне очень дорога, давненько я ждал такую. Там было что сыграть.

«Пара из будущего» – комедия, но ваша роль там радует драматизмом и глубиной. По сути, вы ломаете сложившееся амплуа, за что, конечно, спасибо «Студии ТРИТЭ Никиты Михалкова»: не всем актерам выпадает такая возможность. У вас есть желание уйти от чистой комедии?

— Комедия комедии рознь, я не собираюсь совсем отказываться от любимого жанра, одного из самых сложных, кстати. Просто хочется чуть-чуть – я подчеркиваю – чуть-чуть сместить вектор в сторону глубокого смысла и философии, чтобы в материале была мысль, чтобы было над чем задуматься.

Тем, как стремительно ворвались в топ лучших российских актеров, вы буквально всех расстреляли в упор. Случается, что смотрите в зеркало и думаете: «Неужели это я?» Все-таки вы 15 лет шли к такой славе.

— Да, мне по-прежнему не верится! Я все время нахожусь в сомнении, что все и правда происходит со мной, что это реальность. Часто мне кажется, что подобного просто не могло случиться. Мне пока тяжело свыкнуться с этой мыслью, но потихоньку я ее поселяю в себе.

Но головной боли добавилось. Думаешь больше, анализируешь, зоны ответственности расширились, требования к себе возросли, избирательность повысилась. На дурачка уже не проскочишь. Все-таки слава – это не только про популярность, но еще и про ответственность. При этом нельзя категорично утверждать, что я – самый популярный, что у меня получается и сбывается абсолютно все – это ведь такая субстанция, которую нельзя потрогать.

Избирательность повысилась, потому что поверили в себя?

— Потому что нет сил сниматься везде. Раньше предложений было мало, я всего набирал, чтобы хоть как-то подзаработать. А сейчас объемы ролей настолько увеличились, что я физически не выдерживаю, мне уже не 25. Раньше я мог не есть, не спать, сниматься, учиться, работать, а сейчас просто берешь один проект и целенаправленно им занимаешься, потому что жесткий диск перегревается, чердак летит.

Когда вы стали успешны, не хочется поквитаться с теми, кто в вас не верил, утереть им нос?

— Никогда не хотелось! Я вообще стараюсь об этом не думать, не тратить на это душевные силы, быть выше этого – прошло и прошло. Если к этому эмоционально подключаться, то впору вызывать неотложку. Ну отказали… Это их проблемы, им с этим жить теперь, не мне.

В тот непростой период, когда у вас не шла карьера, вы сохраняли уверенность в своем таланте?

— Конечно, нет! И верить в себя переставал, и отчаивался, и разочаровывался, и чего только не было… Когда у тебя ничего не получается, а ты бьешься-бьешься, бьешься-бьешься, то потом в какой-то момент машешь на все рукой и говоришь: «Да пусть оно все отправляется подальше в длительное сексуальное путешествие!» Главное, несмотря на отчаяние, всегда оставлять себе буфер – где-то далеко внутри нужно надеяться и верить, что успех может прийти в любую секунду и к нему надо быть готовым.

Нельзя доводить отчаяние и разочарование до таких пределов, когда все, что ты делаешь – уничтожаешь себя. Успех придет, а тебя уже нет, ты сгорел. Поздно не бывает никогда – жаль, что я об этом не знал раньше. К счастью, что-то внутри меня все-таки интуитивно подсказывало: «Пожалуйста, не закрывай все двери!» Всегда нужно оставлять в себе небольшой зазорчик для надежды и веры.

Какова ваша формула успеха?

— «Терпение и труд все перетрут» – так моя бабка говорила. Вот, наверное, моя формула.

Вы рассказывали, что часто задавались вопросом, зачем пришли в эту профессию. Нашли ответ?

— Да, правда, я долго задавал себе этот вопрос и продолжаю его задавать. Один из ответов, который я нашел, – чтобы меня любили. Видимо, чего-то не хватило в юности…

Вас часто преследуют сомнения? Нужно ли с ними бороться?

— Сомнения должны преследовать творческого человека. Но, конечно, в разумных пределах. Они не должны парализовать до болезни. В творчестве невозможно не сомневаться – это восхождение на гору без вершины. Любой творческий человек, чего бы он ни достиг, всегда будет сомневаться. Ну, только если он не самовлюбленный дурак с комплексом полноценности.

Комплекс полноценности я сегодня наблюдаю повсюду и никак не могу понять: неужели все разом так себя полюбили? Константин Сергеевич Станиславский в свое время писал, что надо любить искусство в себе, а не себя в искусстве. А я в основном наблюдаю второе. Люди так себя любят, что даже не замечают, как глупо выглядят.

Но ведь говорят же «Сам себя не полюбишь – никто не полюбит». А где та грань, когда это становится перебором?

— Что значит – полюби себя? Мне вообще непонятна эта формулировка. Надо начать уважать себя? До такой степени надо себя любить? Извините, неужели надо трахнуть виртуального себя?

Вы описываете себя как интроверта. Это ценное качество для актера?

— Сложно сказать. Для актера ценны его навыки, его вооруженность, то, как он применяет свои способности. Из способностей вытекают возможности, а какой он при этом человек – интроверт или экстраверт, мешает ли ему это или нет, – его личное дело. Я очень дозирую общение. В этом, наверное, парадокс и заключается: я интроверт, но выбрал самую публичную профессию на земле. Поэтому мне скорее моя интровертность помогает. Общение с людьми высасывает тебя энергетически, а я благодаря своему складу всегда стараюсь находиться в режиме энергосбережения.

Как же вам это удается? Всюду назойливое внимание прессы, поклонников. Наверное, иногда еле сдерживаетесь, чтобы не послать?

— Бывает и такое, но я стараюсь контролировать свои эмоции. Достается в основном менеджменту. А еще под горячую руку попадают наши близкие. Им всегда достается меньше всего нашей любви. К сожалению, так вот человек устроен…

У вас с Марией Ароновой получился пронзительный дуэт – ваши герои утратили чувства. Эта тема близка для вас?

— Мне кажется, это было у всех, кто познал любовь. Просто над отношениями надо работать. В «Паре из будущего» хорошо сказано на эту тему: не надо обманывать друг друга, надо уважать чувства друг друга. Тогда все будет хорошо, тогда двое прекрасных любящих молодых людей не превратятся вот в «это».

Вам в следующем году исполняется 45 лет. Как у вас с кризисом среднего возраста? О покупке красного «Феррари» не подумываете?

— Я не знаю, когда начинается кризис среднего возраста, – у всех же по-разному. Слышал, что, по статистике, у мужчин к 50 дело до суицида доходит, им кажется, что смысл жизни потерян. Я пока такого не чувствую! Знаю, что смерть уже недалеко, но ощущаю себя намного моложе. (Смеется.) Последние несколько проектов, в которых я задействован, так или иначе по сюжету затрагивают темы психологии и внутренних мужских метаний. Например, третий сезон «Содержанок» мы и вовсе окрестили «мужским». Он скоро выходит на Start – это будет развязка истории, зрители получат ответы на все свои вопросы.

Вы сказали, что ощущаете себя намного моложе. На сколько?

— Лет на пятнадцать, где-то так…

В психологии есть такое понятие, как «внутренний ребенок», с которым мы, став взрослыми, непременно должны выстроить отношения. У вас с вашим «маленьким Сережей» они какие?

— Мы с Сережей постепенно приходим к некоторому соглашению. Он, конечно, сложно управляемый, иногда с ним тяжело. Сейчас мы состоим в переговорах, но в наших диалогах уже звучат положительные коннотации. Раньше мы не могли договориться. Он страшно обижался и капризничал, я тоже вставал в позу и отправлял его немного попутешествовать, но сейчас позвал его с собой: «Давай вместе взрослеть».

Чего сейчас хотите больше всего — отдыха, перерыва в работе?

— Конечно, хочу! У меня вообще-то сейчас был перерывчик, а я сижу тут с вами и даю интервью. (Смеется.)