Кинематографисты – большие мечтатели. И часто они вдохновляются собственным окружением: создают кино о съемках, увековечивают память наставников, высмеивают коллег, да и просто, что называется, фантазируют на тему. 44-й ММКФ этот тренд не обошел, а потому мы рассказываем о трех разных фильмах из разных программ, общей темой для которых стало кино.
Конкурс документального кино
Попытка исследовать творчество Федерико Феллини с помощью психоанализа. В этом итальянском документальном фильме сплелись воедино выдержки из дневника великого режиссера, его собственные рисунки, отрывки из культовых фильмов, а также интервью с друзьями и коллегами. Режиссер и сценаристка Кэтрин МакГилврэй отмечает параллели между творчеством постановщика и идеями Карла Густава Юнга – классическим психоанализом, теорией архетипов, мощном фокусе на бессознательном и его самых ярких проявлениях – сновидениях.
Выглядит все это гипнотически, так что неудивительно, что при таком разбросе тем «Феллини и тень» напоминает наваждение, вспышку ярких образов, почти мгновенно отступающих обратно в тень. Фильм недостаточно структурирован для тех, кто только открывает для себя режиссера, хотя тут есть упоминания Сарагины и рассказ о школьных годах, проведенных в католическом учебном заведении, есть выраженная причастность к определенным местам вроде Римини.
Кстати, редкие жемчужины здесь – именно архивные закадровые видео и воспоминания тех, кому с Федерико Феллини довелось пообщаться, – коллег и друзей, деливших одного психоаналитика на всех. Появляется даже внук Карла Юнга – он лично проводил для режиссера экскурсию по дому знаменитого деда.
В остальном фильм слишком абстрактный и избыточный – для тех, кто знаком с ключевыми фактами биографии режиссера, картина откроет всего лишь пару секретов. И в этом контексте «Феллини и тень» представляет собой одновременно бесконечное ныряние в глубины подсознания и своеобразное схождение в ад, напоминая пьяное откровение, которое полностью забывается на следующее утро.
Кроме того, слишком часто в повествование примешивается мистика – видения, которые нельзя объяснить, и события, которые невозможно проверить. Быть может, их появление спровоцировала впечатлительность режиссера, на подкорке которого навсегда отпечатались лица тех, кем он дорожил. А может быть – его тонкая интуиция. Хотя тот факт, что каждое важное решение он принимал с помощью монет и древнего трактата И-Цзин, ставит этот тезис под сомнение.
Вызывает вопросы и форма: МакГилврэй снимает кино в кино, а потому в кадре часто можно видеть ее собственное задумчивое лицо. Вот она едет на поезде в соседний город, вот стоит на берегу моря, размышляя о детстве Федерико, а вот отправляется в странный музей. Она буквально вытесняет творца, о котором снимает, на второй план, при этом ломая и темп произведения. Даже при хронометраже в 63 минуты это выглядит неудавшимся авторским ходом.
«Я хочу изучить не маску гения, а внутренние страдания Феллини», – говорит Кэтрин. Возможно, не понимая, что своим творчеством режиссер, страдающий от глубокого личностного кризиса, давно сказал все, что хотел, и даже больше. В конце концов, свое альтер эго Федерико Феллини сумел сконструировать на экране сам – и сделал это блистательно. И, возможно, так и не снятое «Путешествие Масторны» тому лучшее доказательство.
Основной конкурс
Следом на ММКФ показали китайскую мелодраму «Путешествия Масторны» – как раз с отсылкой к упомянутому выше проекту мечты Федерико Феллини, замысел которого он долго вынашивал, но так и не сумел воплотить в жизнь. Главные герои здесь – выпускница института изящных искусств, приехавшая в Шанхай, и местный парень, планирующий (вот уже на протяжении 6 лет) снять свой дебютный фильм.
Они бродят по городу, кормят котов, забираются в заброшенные здания, едят лапшу, проявляют пленку, танцуют на площадях. Оба влюблены в искусство, а потому перекидываются цитатами великих людей (чаще всего, кстати, вспоминают Тарковского), воспроизводят кадры из любимых фильмов и говорят, говорят, говорят, не стесняясь повторять то, что уже звучало…
При этом поначалу картина кажется едва ли не идеальным фильмом на вечер – здесь есть кадрирование 1:1, сюжетная интрига и разговор о Вонге Кар-Вае в течение первых 5 минут. Фильм безумно атмосферен, притом что снят на iPhone (из-за этого периодически возникают проблемы со звуком), герои – очаровательны и в своем максимализме, и сами по себе, а с экрана то и дело прорывается культура стремительно уходящего в прошлое Китая. Казалось бы, что может пойти не так?
Но в конце концов количество отсылок и аллюзий превышает все мыслимые пределы, а громкие лозунги начинают утомлять. Бесконечное путешествие длиною в день никак не заканчивается: бессюжетный и в чем-то действительно поэтический фильм начинает трещать по швам на исходе первого часа, а цитаты и аллюзии все не заканчиваются (гораздо лучше, кстати, работают полунамеки, выполненные, например, в формате стрит-арта).
Более того, здесь срабатывает старое правило: шутка, которую надо объяснять, плоха. То же самое происходит и с цитатами – когда следом за каким-то кадром на экране возникает изображение, взятое из оригинала. Но и как гид для начинающих «Путешествия Масторны» не идеален: известных только истинным ценителям кино фактов слишком много, а за попыткой героев «не быть такими хипстерскими» как раз и скрывается их лжеэлитарность.
Доходит до смешного: создатели заставляют инфантильных до невозможности героев пенять на критиков, хотя по факту им же пытаются угодить – в том числе посредством синефильского фансервиса. В общем, позиция противоречивая. А если добавить сюда мелкий вандализм в пользу искусства и жизненную позицию «зачем работать, если есть еще столько фильмов, которые ты еще не видел», то становится грустно вдвойне. И если «Путешествия Масторны» – это попытка сделать лучше, чем было у Бернардо Бертолуччи, то это и в самом деле мечтания впустую.
Программа «Третий возраст»
Бывают и такие фильмы о кино, где нет ни самих съемок, ни нервического закулисья. Такова, например, иранская «Маман», один из героев которой – начинающий сценарист. Он живет с недавно овдовевшей матерью и старшим братом, с которым вечно конфликтует, и пишет в стол. Записывает преимущественно то, что видит, творя по принципу «пиши о том, что знаешь», а себя позиционирует как одного из главных героев.
Сценарий тоже называется «Маман», что придает происходящему эффект рекурсии. Впрочем, столь властную мать игнорировать сложно: она диктует наследникам, как жить, на ком жениться и с кем общаться, критикует их за склоки и инфантилизм, жалуется на тяжелую долю и невозможность жить как остальные – обеспеченной и любимой. Ближе к финалу горечь прорывается наружу мощным монологом о том, что она все потеряла с началом войны, но поставила детей на ноги. А уход мужа из жизни и участившиеся ссоры сыновей окончательно подорвали ее состояние.
Теперь же маман пытается поудачнее женить старшего сына, до 40 лет дожившего холостяком. А тот начинает сомневаться в том, что любимую женщину стоит приводить в семью, обстановка в которой невыносима. Средний сын давно отдалился от семьи, но все равно остается любимчиком. А младший переживает развод и со стороны наблюдает за происходящим, скрупулезно записывая все в вордовский файл. Надежд на успешную карьеру он не питает: сценарий, для реализации которого нет собственных инвестиций, даже не будут читать. О мечте каждый раз напоминают разве что постеры «Дороги» и «Вечного сияния чистого разума».
Бедность же – постоянный спутник семьи. Маман не пользуется лифтом и не включает свет, чтобы не платить по счетам, обманывает соцслужбы, чтобы достать еды на всю большую семью, и одалживает у соседей мебель, чтобы не упасть в грязь лицом перед родственниками невесты. Подрабатывает она таксисткой, что для иранской женщины скорее вопиющее исключение, чем правило. Чужого ей, впрочем, не надо – маман никак нельзя назвать человеком опустившимся. Скорее надломленным, давно сформировавшимся и неспособным измениться. Хотя веяния времени она чувствует хорошо, а за родных способна биться как тигрица.
«Маман» можно назвать локальным (иранские реалии здесь проявляются очень ярко: есть, например, традиционная свадебная церемония) и одновременно очень универсальным кино. Упертость и властность главной героини, которая за словом в карман не лезет, свойственна старикам в любой стране. Есть здесь и неожиданный юмор, местами черный, есть проблемы, знакомые каждому жителю планеты, на которых строится трогающая сердца история. Эмоциональные экстремумы тоже встречаются – мелкие конфликты сменяются предательством, случайность оборачивается большой трагедией. А вот где она разворачивается – в жизни или на страницах сценария, – вопрос открытый.
13 и 14 декабря в «Мастерской «12» Никиты Михалкова» состоится долгожданная премьера сезона – постановка пьесы Максима Горького «На дне».…
Домохозяйка по имени Жанна умеет читать мысли и управлять электротехникой, чем успешно пользуется, выигрывая крупные суммы в покер и грабя…
В Театре Мимики и Жеста новая премьера, которую планируют привезти и в другие регионы страны. Инклюзивный спектакль на русском жестовом…
В первой части обширного материала, посвященного новейшему кино про Урал, мы рассказывали о лентах, увидевших свет за последний год. Здесь…
20 ноября на сцене Дворца на Яузе состоялась первая торжественная церемония вручения индустриальной премии «МедиаБренд», которая отмечает выдающиеся проекты в…
Телевидение как способ распространения информации неумолимо сдает лидерство, но как сегмент индустрии развлечений не устареет, наверное, никогда. Потому что от…