«Теща»: Фееричный Харламов, флегматичная Гузеева

Стартапер-неудачник в преддверии Нового года ссорится с собственной тещей. После этого ночью происходит чудо, и наутро они обнаруживают, что поменялись телами. Ситуация дополнительно осложняется рядом обстоятельств: ему нужно послезавтра свой проект инвесторам представить, а она служит кем-то вроде директора управляющей компании и, кажется, присвоила деньги, выделенные на общественную елку. К тому же муж тещи, судя по всему, налево ходить повадился. А у зятя жена со дня на день родить должна. За оставшиеся до праздника пару дней двум родственникам, которые терпеть друг друга не могут, предстоит все это сообща разрулить, в процессе, естественно, наладив меж собой контакт, и вернуть свои бренные оболочки обратно.

Что может быть актуальнее под занавес 2023 года, чем кино про обмен телами, эксплуатирующее стереотипы об отношениях между зятем и тещей? Так и разит за версту морозной свежестью и оригинальностью от этой идеи, которая посетила светлую голову кого-то из авторов комедии «Теща». Вероятно, в ту минуту, когда он, разбирая старый хлам на антресоли, наткнулся на DVD с фильмом «Любовь-морковь» и сборник анекдотов в мягкой обложке, купленные кем-то давным-давно в пригородной электричке по пути на дачу, чтобы скоротать вечер после трудового дня на огороде. Тут же дух ностальгии как налетит на этого человека, да как впечатает в его сознание мысль о том, что вот такое кино нам сейчас всем определенно необходимо.

Собственно, оно, может, так и есть. Может, действительно не хватает нам новогодних семейных комедий про чудеса и родственников, которые сначала ругаются, а потом мирятся, помимо очередных «Елок» и всех остальных подобного рода бесхитростных развлекательных опусов, выходящих целыми очередями под конец года. В них ведь нет Гарика Харламова и Ларисы Гузеевой (трудно утверждать наверняка, но вроде бы все-таки нет), а в «Теще» есть.

Тем она в первую очередь и выделяется из гомогенной массы конкурентов – наличием в касте дуэта столь именитых артистов. По отдельности никто из них не представляет собой такую уж большую ценность в качестве инструмента для привлечения зрителей. Но штука в том, что некоторое время назад они публично пикировались в соцсетях, и это активно освещалось в СМИ, так что их нынешняя коллаборация теоретически сама по себе должна стать заметным событием и обеспечить повышенное внимание к картине. То есть, грубо говоря, Харламов и Гузеева – это примерно как Райан Рейнольдс и Хью Джекман, а «Теща», соответственно, – как «Дэдпул 3».

Однако на деле из них двоих честно старается только Харламов. Ему явно доставляет удовольствие изображать неприятную сварливую тетку в своем пузатом теле, щеголять в пушистой шубе, громко материться, выкрикивая знаменитую фразу Гузеевой, а также макать последнюю лицом в торт и в купель для крещения. Она же в этих всех комичных взаимодействиях, вокруг которых и строится фильм, участвует как будто из-под палки и выглядит на фоне экранного напарника бледной тенью, растворяясь на заднем плане. Из-за чего многие сцены работают не так эффективно, как могли бы.

Есть даже основания полагать, что какие-то фрагменты с Гузеевой ввиду ее вызывающей флегматичности просто вырезали на монтаже. Это могло бы, по крайней мере, объяснить, почему побочный сюжет про украденные средства на благоустройство ничем толком не заканчивается (впрочем, он в любом случае смотрится неуместно). Так или иначе, Гарика Харламова на экране гораздо больше во всех смыслах. А как известно, когда его много, это бывает утомительно. И все же справедливости ради минимум пару раз (хотя и вряд ли больше) он своей экспрессивной подачей способен заставить улыбнуться.

Если же попытаться вынести Харламова с Гузеевой за скобки, то в «Теще» сложновато найти что-то еще сколько-нибудь занимательное. Но можно. Например, непременно стоит отметить определяющий момент, когда герой (точнее, героиня) Харламова попадает в гости к семье мигрантов из Средней Азии, и знакомство с ними позволяет ему (точнее, ей) многое для себя понять. Здесь мы наблюдаем фактически уже вполне сформировавшееся клише: ранее точно так же у мигрантов гостили персонажи Ингрид Олеринской в сиквеле «Неадекватных людей» и Павла Прилучного в «Васе не в себе».

Очевидно, наши кинематографисты таким образом стремятся искоренить ксенофобию в обществе и привить зрителю толерантность к приезжим. Правда, получается скорее какая-то странная социальная реклама: «В вашей жизни возникла неразрешимая проблема? Вам некуда идти? Вы оказались в чужом теле и не знаете, что делать? Просто напроситесь домой к произвольному гастарбайтеру! Там с вами поделятся чаем, вкусным пловом, вековой восточной мудростью и уложат спать. Вы получите незабываемый опыт погружения в экзотическую культуру, найдете ответы на волнующие вас вопросы, и все это – совершенно бесплатно». Звучит заманчиво, конечно, но проверять описанный лайфхак на практике было бы не совсем разумно.

Завершается «Теща» еще одним клише, но уже из совсем другой оперы, а конкретнее – из арсенала маэстро Жоры Крыжовникова. Александр Лыков в роли уличенного в измене и справедливо изгнанного с жилплощади супруга, чтобы вымолить прощение, исполняет на трубе ту самую пронзительно-сентиментальную мелодию из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих». И это, не поверите, почему-то сразу помогает. Что довольно возмутительно с этической точки зрения.

Дело даже не столько в выборе композиции (Эдуард Артемьев, в конце концов, гениален и всегда в тему), сколько в самом культе всепрощения, который с завидным упорством повсеместно возводят и укрепляют различные деятели в нашем массовом кино. Предательство, домашнее насилие, присвоение казенных денег – все что угодно легко прощается, и любой конфликт сходит на нет, если на фоне вдруг заиграет что-нибудь душевное. Со стороны виновного притом не требуется прилагать абсолютно никаких ощутимых усилий, достаточно лишь демонстрации скромного музыкального или вокального таланта. И это, если вдуматься, такая себе мораль, откровенно вредительская.