Важная незначительность

Талант режиссера в молодом артисте Владимире Машкове его учитель Олег Табаков разглядел давно — и не ошибся. За плечами у Машкова пять театральных постановок, и каждая была успешной. Вспомнить хотя бы его знаменитый спектакль «№13» в МХТ или «Смертельный номер» в театре-студии Табакова, а «Страсти по Бумбарашу» с Евгением Мироновым в главной роли не сходил со сцены 18 лет. Потом на долгие годы актер в Машкове взял верх над режиссером. И только теперь, заняв место своего учителя в качестве художественного руководителя театра, Владимир Машков решил вернуться в режиссуру, о чем объявил в самом начале нового сезона.

Его первая работа — спектакль «Ночь в отеле» по пьесе известного британского драматурга Терри Джонсона. Причем, на сцене той самой «Табакерки» на улице Чаплыгина, где начинался путь к успеху и славе народного артиста России Владимира Машкова. Да и для самого спектакля, камерного по форме, хотя и масштабного по смыслам, где все действие происходит в гостиничном номере Нью-Йорка, лучше всего подходит именно эта сцена. События , которые происходят в этом спектакле, явно вымышлены. Его герои в реальной жизни вряд ли встречались, но вполне могли бы встретиться — если следовать теории относительности. Во всяком случае, в том году, когда происходили описанные драматургом события, прототипы героев находились в Нью-Йорке примерно в одно время. Впрочем, обо все по порядку.

Премьера спектакля получилась двойной — эта пьеса, написанная в 1982 году, в России до сих пор не ставилась. Перед первыми премьерными показами режиссер появлялся на публике с обращением на фоне железного занавеса — в прямом смысле этого слова. «Вообще-то пьеса называется «Insignificance», что переводится как «Незначительность», — счел необходимым уточнить Владимир Машков. И продолжил: — Но мы назвали ее «Ночь в отеле». События происходят в 1953 году, в это время Альберт Эйнштейн уже получил Нобелевскую премию, хотя и не за теорию относительности. Америка охвачена маккартизмом, яростно боровшимся с коммунизмом и объявившим охоту на ведьм. А Мэрилин Монро снимается в фильме «Зуд седьмого дня», стоит над вентиляционным люком, откуда «ветродуй» бессовестно раздувает юбку ее платья. Хорошего просмотра вам».

Поднимается железный занавес, своего рода символ XX века, один из важных элементов этой постановки. Перед зрителями — гостиничный номер с небольшим количеством мебели, распахнутым окном с видом на сверкающие небоскребы Нью-Йорка, и двумя дверями: входной и ведущей в ванную комнату. В центре — большая двуспальная кровать, по полу разложены небольшими стопками исписанные листки бумаги. Сценография практически полностью воспроизводит описание, данное автором пьесы, который сопроводил ее пояснением: «Комедия относительности в двух актах».

Режиссер-постановщик ограничился одним актом, укоротив и пояснение жанра: «Комедия относительности». Все действие происходит в течение одной ночи и раннего утра 1953 года. По сюжету в том далеком году в номере обычного отеля города Нью-Йорка судьба свела четырех знаковых фигур : Ученого, Актрису, Сенатора и Спортсмена. У них нет имен, но при появлении каждый становится тотчас узнаваемым — понятно, что автор пьесы на это и рассчитывал. Первым на сцене появится Ученый. Авангард Леонтьев в этом образе точь-в точь Альберт Эйнштейн. Те же всклокоченные седые волосы, умный, проницательный взгляд, неторопливая речь постоянно размышляющего человека. И чтобы сомнений не оставалось, кто перед нами — рядом с входной дверью прислоненный футляр со скрипкой. Первым неожиданным гостем Ученого, которого все называют Профессором, как это было обозначено в пьесе, станет уверенный в себе, солидный человек с властными манерами (в этой роли — Михаил Хомяков, артист из первого состава «Табакерки»).

Этот герой – олицетворение власти, Сенатор. Его прототипом явно стал Джозеф Маккарти, чье имя дало название общественному движению в США, вошедшему в историю как маккартизм. Сенатор оказался в этом номер вовсе не случайно — его цель во что бы то ни стало упечь Ученого за решетку. Вручив тому повестку в суд, Сенатор удаляется, пообещав вернуться рано утром. Едва за ним закрылась дверь, на пороге очередной гость, точнее, гостья в шубке из шиншиллы, накинутой на легчайшее белое платье. Это актриса. Как только она сбросила шубку, всем стало ясно, кто именно. Да-да, та самая Мэрилин Монро, в том самом белом платье, в котором она стояла под ветродуем на съемках. Секс символ эпохи, богиня, которой поклонялся едва ли не каждый второй житель планеты. Актриса Ольга Красько в этой роли и в удачно подобранном гриме добилась невероятного сходства с самой Мэрилин. Актриса мечтала встретиться с Профессором, ради чего сбежала со съемок, убежала от мужа, который непременно явится следом. И все ради того, чтобы изложить Ученому свое понимание теории относительности. Вся эта история, разумеется, плод фантазии автора пьесы. Но есть любопытный факт, приведенный драматургом: в своей биографии американская актриса Шелли Винтерс написала, что после смерти Мэрилин Монро в ее вещах обнаружили подписанную Эйнштейном фотографию (это в качестве отступления от сюжета самого спектакля, который продолжается настоящей интригой — прим. «КР»). 

Ученого, как ни странно, увлекла и беседа, а потом и сама Актриса, так что они уже собрались провести ночь в одной постели, но тут на пороге появился Спортсмен (артист Сергей Угрюмов). Прототипом этого персонажа стал второй муж Мэрилин Монро, знаменитый бейсболист Джо Ди Маджо. Дальше события развивались как и должно в подобной ситуации. Но это лишь сюжетная канва. В спектакле комические повороты, вызывающие смех в зале, сменяются драматическим, над которыми впору и прослезиться.

Безусловная удача режиссера — подбор актеров. Театр Табакова всегда был в первую очередь театром актерским, но в этом спектакле каждый исполнитель в своем образе просто безупречен. Актриса Ольга Красько вовсе не глупенькая звезда, а умная, сильная и глубоко несчастная женщина. Ее муж, которого она постоянно упрекает в тупости, в исполнении Сергея Угрюмова поначалу именно таким и предстает. Но на глазах происходит его трансформация, и он, кумир миллионов, включая даже неприступного и непреклонного Сенатора, предстает перед нами этаким большим ребенком, мечтающим о простом человеческом счастье. Но ни ему, олицетворению Силы, ни олицетворяющему власть Сенатору, ни воплощению красоты и сексуальности Актрисе, ни одному из величайших умов современности, Ученому, не суждено быть счастливыми. Ведь и само понятие счастья – вещь относительная. И вообще, зачем всех нас обманывают, внушая, что человек рожден для счастья?

Большую часть своей жизни каждый мыслящий представитель homo sapiens проведет в страданиях. Даже кумиры нашего времени, люди, чья жизнь мечта миллионов. И как выразительны в этом смысле слезы на глазах Ученого. Он не может себе простить, что изобрел атомную бомбу, которая уже убила тысячи ни в чем не повинных людей, и может убить еще миллионы. Если выразиться коротко, этот спектакль — остроумная история не о роли личности в истории, а о том, чем жили люди, оставившие след в истории.

Начав спектакль поднятием железного занавеса, режиссер Владимир Машков заканчивает его ядерным взрывом за окнами того самого отеля. В своем интервью, которое опубликовано в издаваемом Театром Табакова журнале « Театральный подвал», автор пьесы Терри Джонсон раскрыл некоторые секреты работы. В частности, он признался: «На момент написания пьесы я не знал, до какой степени она будет соответствовать реальным фактам. На самом деле это первый художник-постановщик спектакля решил, что персонажи должны походить на конкретных людей». Так появились узнаваемые всеми прототипы героев. Первая постановка «Insignificance» состоялась в 1982 году в лондонском Royal Court Theatre. По этой пьесе в 1984 году на экраны вышел одноименный фильм Николаса Роуга — в русском варианте картина называется «Ничтожество». Этой лентой драматург остался не совсем доволен, хотя сам был автором сценария. Признался, что ему очень приятно осознавать, что у спектакля будет еще одна премьера через 37 лет, в России: «Меня искренне интересует реакция российской публики. Думаю, что театральная критика является второстепенной и не имеет ничего общего с самим произведением. Мои лучшие критики — зрители». Для Владимира Машкова, очевидно, зрители также будут лучшими критиками. Первые показы публика приняла с восторгом. Некоторые зрители даже признались, что ничего мощнее в последнее время на театральных подмостках не видели. И что больше воздействует на публику — магия имени режиссера, сама постановка или рассказанная драматургом история — трудно сказать.