Роман Полански – о насилии, противозачаточных и поисках удовлетворения

Роман Полански за 90 лет своей жизни успел прославиться не только фильмами, но и красивейшими женами – Барбара Ласс, зверски убитая бандой Мэнсона Шэрон Тейт, Настасья Кински и Эмманюэль Сенье. А еще скандалами. Многократный лауреат «Сезара», Берлинского, Каннского и Венецианского кинофестивалей, обладатель «Золотого глобуса» и «Оскара» исключен из Киноакадемии США, включен в список лиц, разыскиваемых Интерполом…

И продолжает снимать кино – его новую комедию «Дворец» с интернациональной командой актеров, среди которых Микки Рурк и Александр Петров, покажут на фестивале в Венеции. В ожидании премьеры вспоминаем, что Полански говорил о жизни и кино.

• Не стоит задавать себе чересчур много вопросов. Это синдром сороконожки. У которой спросили, в каком порядке она передвигает ноги, и она не смогла больше ходить.
  
• Я люблю тени в фильмах. Но не в жизни.
• По-моему, противозачаточные таблетки изменили женскую психологию. Если подумать о миллионах женщин, которые ежедневно принимали и принимают гормоны, становится ясно, что это не могло пройти бесследно. Верю, что без таблеток феминизм не развился бы до такого абсурда.

• Я не мазохист, но по утрам всегда принимаю холодный душ. Это великолепное начало дня, поскольку потом уже точно не будет ничего хуже.
  
• Кино должно заставить зрителя забыть о том, что он сидит в кино.
  
• Я хотел бы быть оцененным по моей работе, а не по моей жизни.
  
• Нужно удовлетворить аудиторию, но оставить ее слегка голодной, чтобы ей хотелось еще. Сегодня фильмы пытаются объяснить абсолютно все, и это скучно.
• Отрицать прошлое так же абсурдно, как и планировать будущее.
  
• Хочу, чтобы люди ходили в кино. Я человек зрелища. Я играю.
• Мои фильмы – это выражение сиюминутных желаний. Я следую своим инстинктам, но дисциплинированно.
• Снять амбициозный и оригинальный фильм становится все труднее.
• Дети принимают реальность такой, какая она есть, потому что им не с чем ее сравнить.

• Ничто не слишком отвратительно для меня. Я действительно не знаю, что меня может шокировать.
• Когда вы рассказываете историю об обезглавленном человеке, вы должны показать, как ему отрезали голову. Если вы этого не сделаете, это все равно, что грязно пошутить и пропустить изюминку.
• Нужно показывать насилие таким, какое оно есть. Не показывать его реалистично – аморально и вредно.
• Легче режиссировать, когда играешь сам – меньше на одного, с кем можно спорить.

• Всякий раз, когда я счастлив, у меня возникает ужасное чувство.
• В Париже всегда вспоминают, что ты иностранец. Если ты неправильно припарковал машину, важно не то, что она стоит на тротуаре, а то, что ты говоришь с акцентом.
• Справляться с несчастьем – все равно что выжимать тормоз в автомобиле. Это происходит инстинктивно. Либо ты уцелеешь, либо погибнешь.
• Я еще не снял фильм, который бы меня полностью удовлетворил.
• Я могу только сказать, что какой бы ни была моя жизнь и работа, я никому не завидую – и это мое самое большое удовлетворение.