Живее всех живых: Активное посмертие в российском и зарубежном кино

Смерть порою кардинально меняет жизнь. Причем не только того, кого она постигла, но и окружающих. После смерти жизнь нередко становится намного более интересной и насыщенной, чем была до. В доказательство тому приводим несколько художественных кинокартин как зарубежного, так и российского (для пущей убедительности) производства, в центре которых – почившие, но оттого не переставшие оказывать прямое воздействие на жизненные процессы граждане.

«Неприятности с Гарри» (1955)

Имя великого Альфреда Хичкока в массовом сознании прочно ассоциируется прежде всего с разного рода триллерами, а с комедиями как-то не особо ассоциируется. Оно и немудрено, с одной стороны. А с другой стороны, все-таки необходимо заметить, что чувством юмора Хичкок обладал неординарным, поистине выдающимся, и смешить умел отнюдь не хуже, чем этого своего саспенса нагонять. Красноречивое свидетельство тому – прекрасный, милейший фильм «Неприятности с Гарри». Который чем-то напоминает гораздо более популярную и раскрученную хичкоковскую же «Веревку»: здесь тоже сюжет крутится вокруг отдельно взятого трупа. Но никакого фашизма и никакой достоевщины нет и в помине.

Однажды солнечным осенним утром на опушке леса обнаруживается труп субъекта, при жизни, как далее выясняется, носившего имя Гарри и бывшего личностью откровенно несимпатичной. Сам факт его внезапной и весьма загадочной смерти вызывает изрядный переполох в маленьком сонном городке, но в конце концов это приводит к последствиям исключительно благоприятным. А именно – ко встрече одиноких сердец в количестве четырех штук и к соединению оных попарно узами нежданной любви. Словом, что называется, не было бы счастья. Или, цитируя одного из персонажей фильма (оный вообще изобилует чудесными афоризмами), «никогда не угадаешь, когда может пригодиться дохлый кролик».

«Принесите мне голову Альфредо Гарсии» (1974)

Итак, благодаря Альфреду Хичкоку мы выяснили, что трупы при определенных условиях способны приносить людям радость и пользу. Даже если приходится их по несколько раз на дню закапывать и обратно откапывать, точно стюардессу из анекдота. Не менее великий Сэм Пекинпа ему на это ответил депрессивным боевиком, похожим на кошмарный похмельный сон запойного алкоголика, который, осушив залпом пару бутылок паленой водки, уснул в клумбе под палящим солнцем в 35-градусную жару. К слову, Сэм Пекинпа и сам был запойным алкоголиком и снимал «Голову Альфредо Гарсии» под палящим мексиканским солнцем, будучи в глубочайшем психологическом раздрае в силу ряда обстоятельств. Так что, возможно, это его самая личная картина.

Указанный в заглавии Альфредо Гарсия, как и Гарри из «Неприятностей с Гарри», вроде бы непосредственного участия в разворачивающихся событиях не принимает. Ровно по той же, что и у Гарри, уважительной причине. Однако перед тем, как отправиться на тот свет, он успел обрюхатить дочку видного криминального авторитета, к несказанному огорчению последнего. Теперь за его, Альфредо Гарсии, голову (буквально) объявлена награда. И в погоню за этой наградой устремляются всяческие отпетые головорезы, а также главный герой – бедный музыкант, всего лишь жаждущий поправить свое материальное положение. Так банальный, казалось бы, акт любви не только порождает новую жизнь, но и вместе с тем запускает нескончаемую вереницу насилия, и вокруг трупа горе-любовника (точнее, его заключенного в мешок фрагмента) множатся все новые и новые трупы. Как гробы после вождя.

«Уик-энд у Берни» (1989) / «Уик-энд у Берни 2» (1993)

В классическом некрофарсе «Уик-энд у Берни» труп, принадлежащий опять-таки обозначенному в названии мужчине, уже заметно более деятелен. Берни, ушлый бизнесмен, убежденный сибарит и неисправимый ловелас, продолжает и после своей нелепой кончины вести привычный образ жизни. Оставаясь холоден и безмолвен, он тем не менее умудряется закатывать многолюдные вечеринки, обсуждать дела и даже предаваться плотским утехам. Никто вокруг и не замечает того, что он мертв. Никто не видит никакой разницы. Для всех он как был, так и остается не человеком, а всего лишь функцией. Одним из элементов монструозной капиталистической системы, которая конвертирует индивида в ходячего мертвеца, движимого стремлением зарабатывать грязные бумажки, чтобы тратить их на бесполезные вещи и тем самым подпитывать существование этой системы.

Что, уже не так весело, да? Но подождите, есть же еще и сиквел. В котором тот же труп пытаются оживить с помощью магии вуду двое подневольных чернокожих парней. Но при проведении соответствующего ритуала допускают непростительную вольность, используя вместо курицы пернатую особь иной разновидности. В результате чего труп оживает не до конца. Строго говоря, вовсе не оживает, а лишь обретает способность, заслышав звуки музыки, дергаться в конвульсиях, отдаленно напоминающих танец. И как, скажите, не усмотреть в этом пророческую метафору нынешнего состояния американской киноиндустрии, которая только тем и занята, что неумело воскрешает некогда успешные франшизы, заставляя их плясать под дудку актуальной, ориентированной на разного рода меньшинства, социальной повестки?

«Механическая сюита» (2002)

У нас, впрочем, тоже всегда с этим делом – с репрезентацией трупов – было все непросто. Взять хотя бы «Груз 200» Алексея Балабанова. Но нет, его мы, пожалуй, все-таки брать не будем. От греха подальше. А рассмотрим лучше для начала чуть более ранний пример отечественного некроориентированного кино. В нем Сергей Гармаш и Михаил Пореченков играют двух коллег, простых заводских работяг, которым поручено доставить тело третьего своего коллеги, скоропостижно отдавшего Богу душу, из одного города в другой. В силу непредвиденных обстоятельств осуществлять транспортировку тела им приходится в обычном купе поезда, под видом живого пассажира. Но из-за опрометчивого поступка случайного попутчика (Константин Хабенский), которому, в свою очередь, тоже поручено кое-чего кое-куда доставить, усопший пропадает.

Это курьезное происшествие далее окажет существенное и непредсказуемое влияние на судьбы сразу нескольких не знакомых друг с другом лиц. Кто-то напрочь утратит либидо, зато познает безграничную душевную близость. Кто-то получит тяжелые увечья. Кто-то решит всех объегорить, но лишь выставит себя жалким посмешищем. Кому-то, наоборот, представится шанс переосмыслить самое себя и перевоспитаться. Вот какие тектонические сдвиги провоцирует одно курьезное происшествие с бездыханным телом незначительного вроде бы человека. Однако недаром же нам про него отдельно сообщают, что он был поэтом. А что может быть влиятельнее и непредсказуемее, чем поэзия? И что может быть поэтичнее, чем смерть? Вот то-то и оно.

«Овсянки» (2010)

Немало в поэтизации смерти преуспел такой видный независимый деятель, как Алексей Федорченко. Самый известный его фильм, «Овсянки» по одноименной повести Дениса Осокина, прямо-таки весь насквозь пропитан эстетикой увядания и наполнен размышлениями о неизбежном. Директор целлюлозно-бумажного комбината в компании товарища и по совместительству подчиненного везет свою только что умершую любимую жену из Неи, Костромская область, в Горбатов, Нижегородская область. Чтобы предать ее там огню по традиции народа меря, к которому все трое принадлежат.

Народ такой действительно когда-то обитал в районе Верхнего Поволжья, но давно ассимилировался и растворился в огромности России практически бесследно. В фильме же сами меряне еще окончательно не исчезли. И даже культура какая-то их сохраняется фрагментами. Пускай и полностью выдуманная (Осокиным и Федорченко) и сводится главным образом к кучерявой во всех смыслах половой жизни. Что нам во всей красе демонстрируется. Но не ради дешевого эпатажа, а с целью проиллюстрировать тезис о вечной неразрывной связи эроса с танатосом. Наглядно, доходчиво, ничего не скажешь.

«Цой» (2020)

Вообще, троп «многозначительное путешествие с мертвецом» в российском кино очень востребован. Проехаться по родной земле в компании покойника, чтобы в дороге многое испытать и многое для себя понять, – святое, можно сказать, дело. «Танцуй, селедка» (2023), «Приличные люди» (2015), отчасти «Петровы в гриппе» (2020) сказанное подтверждают. Но из всех многозначительных путешествий с мертвецом наиболее многозначительное проделали герои фильма Алексея Учителя «Цой» о доставке трупа Виктора Цоя после его гибели из Латвии в Москву.

Многие в свое время фильм возненавидели. Потому что даже не захотели вникнуть в его основную идею. А идея эта предельно элементарная: Цой у каждого – свой. Для кого-то любовь, для кого-то отец, для кого-то непредвиденное обстоятельство, изрядно подпортившее жизнь и потрепавшее нервы, для кого-то советская копия Роберта Смита, для кого-то идол. Но так или иначе – человек, смертный и небезгрешный, который, однако, и после гибели не перестал быть для всех в той или иной степени определяющим и объединяющим фактором. И до сих пор не перестает – что бурное и резкое негодование, вызванное уже одними трейлерами фильма и новостями о нем, убедительно доказало.