«На порнуху никто денег не даст»: Интервью с российским аниматором Иваном Максимовым

Иван Максимов — фигура легендарная: на счету независимого аниматора без малого три десятка работ, созданных на протяжении тридцати лет. Он регулярно получает награды — от «Золотого медведя» Берлина за мультфильм «Болеро» до ордена «За Заслуги перед Отечеством». Он также стал «отцом» серого слоненка с логотипа приставки Dendy, хорошо известной на постсоветском пространстве. «КиноРепортер» встретился с Максимовым на Сахалинском международном кинофестивале и обсудил состояние авторской анимации в России и за рубежом, тонкости этого непростого искусства и самоцензуру.

— За рубежом авторская анимация представлена и в формате полного метра, где поднимаются непростые темы, а в России с этим туго. В основном наша авторская анимация выходит в форме короткого метра длительностью до получаса. С чем это связано?

— У меня сложилось такое впечатление: в России есть Фонд кино, который финансирует или помогает финансово съемке полнометражных анимационных фильмов. Любая студия может придумать проект, но на всех денег не хватит — студий много и придумать можно много чего, так что дают не всем. Поэтому продюсеры, придумывающие фильмы, думают о том, что можно подать в Фонд Кино так, чтобы получить денег. Какую-то абстракцию с порнухой, извращениями и сюрреализмом подавать кто-то вряд ли станет, так как на это никто денег не даст. А вот на фильм про русского святого или старца какого-нибудь никто не откажет. Поэтому безо всякой цензуры и заказа на финансирование подаются проекты максимально подхалимские: либо для детей, либо на экранизацию любимого всеми нормального (неодиозного) произведения, либо что-то про русскую историю.

— То есть все упирается в финансы?

— Да, потому что они хотят угодить. Это ведь вопрос денег, так как и делается все в первую очередь ради денег. Авторская анимация в полном метре у нас фактически не представлена.

— Сейчас ходят слухи о том, что Кантемир Балагов собирается снимать анимационную картину о Беслане. Выходит, что прецеденты с финансированием все же есть?

— Ничего об этом не знаю и не хочу комментировать. Нужно быть в курсе, сами понимаете. Но какие-то фильмы все же есть, наверное. Нужно понимать, что полный метр делается долго и медленно, и непонятно, на что человек будет жить, если он все делает сам, так что какие-то деньги все равно нужны. Но теоретически можно снимать и без финансирования: например, американец Билл Плимптон в одиночку делал по одному полнометражному фильму в год когда-то. Если человек все быстро делает — то это все же возможно.

— А насколько сложно найти частного инвестора?

— У нас очень мало людей, которые заинтересованы в поддержке культуры, меценатстве. Есть один такой человек, Вадим Богданов, но он не меценат как какой-нибудь Дягилев, к нему нельзя прийти и предложить проект, мол, не хотите ли оказать помощь. Он человек скромный, кому хочет — тому и помогает. Если, например, ты выложишь свой проект на «Планету», на краудфандинг, и не сможешь собрать денег, в последний момент глядь — Вадим Богданов помог, какой-нибудь детской студии или спектаклю. В принципе, если он видит, что дело хорошее, то помогает. Но это чистого рода благотворительность, а не инвестиции. Мне он дал в последний момент 100 тысяч рублей, потому что я не добирал, а Гарику Бардину полтора миллиона дал, которых не хватало. Это идет от его личного энтузиазма, речь не о каких-то там договоренностях. А вот таких людей, как Дягилев, к которым можно прийти и обсудить «а не замутить ли нам какой-нибудь спектакль?» у нас нет. По-крайней мере, я о таких не знаю.

— Раз уж зашла речь о краудфандинге. Теоретически собрать на большую картину таким способом возможно или лучше ограничиться короткометражкой?

— Вообще собрать на что-либо кроме музыки больше 200 тысяч трудно. У музыкантов все-таки есть поддержка фанатов и какие-то концерты, на которых можно заводить публику на то, чтобы скидывались, а художники сидят дома, нигде не выступают и не могут махать плакатами и заманивать. Поэтому собирать деньги трудно — я вот всего один раз так делал. И очень было стыдно постоянно напоминать френдам в соцсетях: «Не забывайте, у меня остался всего месяц, а денег мало». Какое-то попрошайничество, очень неловко. Судя по другим проектам в Facebook и ВКонтакте собрать реально где-то тех же духсот тысяч. Дальше помогают люди типа Богданова. Есть еще один продюсер, вернее, юрист: он итальянец, живет в Германии, и на свою зарплату он помогает аниматорам, каким-то авторским мультфильмам. Он зачем-то выучил русский язык, хорошо разговаривает и читает наши посты в Facebook, и собирает деньги на фильмы. Всегда дает сколько может. Но это все скорее друзья, чем меценаты.

— Наша анимация нередко выигрывает на международных фестивалях и за рубежом зачастую известнее, чем тут. Эта слава помогает пробиваться на родине?

— Не берусь сказать, у нас пресса тоже работает нормально. Трудно судить: для узкого круга кажется, что кто ж не знает, например, Норштейна или Тарковского, а спроси на улице кого, кто такой Тарковский — тебе и ответят, что с таким не знакомы. О Юрии Норштейне тем более никто не знает. Просто это определенный круг людей, который интересуется: они могут знать, кто такой, например, Леонардо Да Винчи. А шагни чуть в сторону — и человек уже может и не знать, кто это такой. Может, коньяк такой, хрен его знает. В принципе, Леня Шмельков снимал свой фильм на деньги Минкульта и каких-то французов, совместный проект вышел. Такое бывает иногда, когда люди общаются на Западе с продюсерами. Если там нравится, как человек делает, могут и примазаться — мол, давай сделаем вместе.

— А как вообще чувствует себя авторская анимация на мировой арене?

— Все зависит от стилистики. Определенный узкий круг фестивалей, которые крутят анимацию, не очень любят русские мультфильмы, потому что у нас часто много болтовни, причем за кадром, и не всегда это можно адекватно перевести. Да и не всегда это интересно тем людям, которые отбирают эти фильмы. Еще у нас много сказок, а для них сказки — это попса. Что-то для проката, для зарабатывания денег. Зарубежные авторы сказок не делают, это всегда что-то про себя или философия, притча, анекдот. Не fairy tale. А у нас сказок делают много — наверное потому, что на сказку проще получить минкультовские деньги. Ну и не у всех хватает фантазии придумать что-то из головы, поэтому берут готовое. Если возьмут литературу художественную, то скорее всего будет закадровый текст: хороший актер начитывает хорошую литературу, а хороший художник на это дело накладывает анимацию — как вот у Светы Филипповой. Другой вариант: берется сказка и экранизируется. Тоже просто, и заявку подавать легко: ничего придумывать не надо. И понятно куда ее потом девать — на телевидение. Но в Европе, Японии или Корее важно, чтобы проект был не детском, авторским. И в каком-то не попсовом жанре. Очень мало сейчас нарративного кино — где-то треть фестивальных фильмов имеет историю, остальные обходятся без нее.

— Перейдем к вашему творчеству. Как возникают образы различных существ, которые населяют ваши работы? Каковы источники вдохновения?

— Когда человек обладает шизоидным мышлением, ему не нужно ни на что смотреть — все рождается в голове. В голову это попадает из каких-то книжек, комиксов, иллюстраций, каких-то картин (вроде Босха), и так далее. Складывалось это все не потому, что я видел Босха, а я просто брал листок и для одноклассников, родных или еще кого рисовал из головы, не перерисовывая ранее увиденное. В голове уже был этот конструктор, я уже подбирал, как этого персонажа сделать более смешным и странным, так как, естественно, все мои друзья хотели видеть еще более странное. Это развлекает.

—А вы сами что хотели бы видеть?

— Я сам всегда ориентировался на зрителей и подсознательно всегда старался угодить своим друзьям.

— Очень часто в ваших мультфильмах существа образуют своеобразные замкнутые системы. Это берет начало в физическом образовании (Иван Максимов окончил МФТИ — прим. «КР»)?

— Это просто алгоритм работы фантазии. Когда я напрягаю свою фантазию, она предлагает мне разные шаблоны — о чем думать и как придумывать — какие-то подсказки. В частности, этот элемент замкнутой системы — это тоже шаблон, и он тоже помогает. В реальной жизни замкнутых систем почти нет, и подобное почти не наблюдается. Так что это прокатывает, так как выглядит странно и непривычно.

— То есть это не целенаправленное алгоритмирование?

— Нет, это просто один из вариантов ухода от обычности.

— Если человек вообще не знаком с авторской анимацией, с чего лучше начать знакомство?

— Дело в том, что анимация очень разная, и вкусы у людей тоже разные. Во ВКонтакте есть сообщества или группы вроде «Психоделические мультики», я почти во всех состою, но редко захожу. И там модератор что-то находит и выкладывает, иногда активные участники чем-то делятся. Может, такой вот способ зайти в место, где люди рекомендуют?

— То есть сейчас проще это делать через социальные контакты?

— Мне кажется, что да. Заходишь в такое сообщество, и там «насмотренные» люди хвастают друг другу, что там такого они нашли. Здесь же еще картинка очень важна, как на превью мультфильм смотрится, и сразу становится понятно, что хочешь смотреть, а что нет. Если их много, то сразу фильтруешь по картинкам, что нравится, и это смотришь. Потому что если картинка не нравится, то зачем себя заставлять вникать в глубокий смысл? Лично для меня очень важно эстетическое удовольствие.

— Ну и напоследок: пять самых важных аниматоров лично для вас?

— Их очень много. Дело в том, что есть живые и почившие, российские и зарубежные. Поэтому нужно еще понимать, из кого выбираешь. Куда проще выбирать, когда сильно ограничены рамки. Например, самые крутые женщины-режиссеры — это довольно узкие рамки, и тут уже легче ориентироваться. А потом это так же как и с игровым кино — трудно вспомнить режиссеров, которые нравятся всем своим творчеством. Обычно два-три фильма нравятся, а остальные шесть-семь — уже не очень. Раньше очень любил Джармуша, а в последнее время он меня не очень радует. Если выбирать современных… Нет, все равно очень трудно. Вообще сложный вопрос: они разные и хороши по-разному. Венгры, например, в последние годы начали плодить красивые мультфильмы. Откуда-то там взялось довольно много интересных аниматоров. Но кого-то выделить я все равно не готов.

— А если пять любимых мультфильмов?

— Я могу порекомендовать что-нибудь для начинающих. «Отец и дочь» Микаэля Дюдока де Вита, «Трагическая история со счастливым концом» Реджины Пессоа, «Слова, слова, слова» Михаэлы Павлатовой, «Большая миграция» Юрия Черенкова. Само собой, у них и другие мультфильмы часто тоже хорошие. У Ходжи Ямамуры есть хороший «Старый крокодил». У меня в контакте большой список любимых мультфильмов, правда, я его года четыре уже не обновлял.