Тоска, ссоры и неустроенность – на главной сцене «Современника».
В «Современнике» премьера – «Мещане» в постановке Павла Сафонова. Это первый опыт сотрудничества режиссера с театром, но играют в его спектакле звезды: Александр Балуев, Марина Хазова, Виктория Романенко, Иван Стебунов, Сергей Гирин и другие. Подробнее о постановке – в нашей рецензии.
В доме Бессеменовых людно, но тоскливо. Домой вернулись взрослые дети – засидевшаяся в невестах учительница и бывший студент, изгнанный из университета за увлечение политикой. Отец да мать вроде бы рады, но и у них на душе неспокойно: кто они – эти мрачные незнакомцы, которые оказались в родных пенатах по необходимости?
О том, что Максим Горький – классик и признанный гений, говорить не приходится: каждая строчка «Мещан» актуальна и сегодня. «А я говорю – Россия и чувствую, что для меня это звук пустой, – потерянно говорит Петр. – Есть много слов, которые произносишь по привычке, не думая о том, что скрыто за ними… Жизнь… Моя жизнь… Чем наполняются эти два слова?..»
Напрасные размышления прерывают бесконечные дрязги – любая встреча здесь сводится к скандалу. Отец семейства (Балуев играет на разрыв) диктует свою волю, не терпя пререканий, дети вяло пытаются отстоять право на собственную жизнь, мать мечется между спорщиками. Сторонние наблюдатели – а их порой набивается целая комната – сочувственно переглядываются или открыто насмехаются над неуживчивыми родственниками.
В первом акте кажется, что у каждого из героев действительно своя правда – со стороны, конечно, виднее. Во втором краски сгущаются. Из благочестивого отца семейства Василий Васильевич превращается в первостатейного тирана («Какой абьюзер!» – завороженно выдыхают на соседнем ряду). Пылкие слова сливаются в яростные тирады, все переходят на крик и в этот момент хочется сбежать из зала. Оставаться невыносимо, но все эти люди живут так годами, разве что пропасть между ними разрастается с каждым днем все шире. Они умоляют друг друга перестать и тут же начинают снова.
«Мещане» аккуратно и точно вскрывают множество тем – конфликт отцов и детей, ускользающий сквозь пальцы контроль, разочарование в толком не начавшейся жизни, неумение эту жизнь жить, лишь слоняться подле нее и вздыхать по несбывшимся чаяниям. Где-то рядом – слом эпох, оставляющий глубокие борозды на всем вокруг. Даже на стенах дома, где, помимо нескончаемой скуки, витает бессильный гнев и бесплотная надежда на других. И пока смурные и «навсегда уставшие» люди пытаются открыть друг другу глаза и терпят неудачу, другие способны горько плакать по тюрьме, где они служили утешением для арестантов.
Человек – сам кузнец своего счастья, но чтобы им стать, приходится вытерпеть многое. Кто-то, как работяга Нил, готов на любые лишения – жизнь приучила, не вызвав ни гнева, ни отвращения. А кому-то, как детям Бессеменова, не хватает сил и решительности: молодые души загублены настолько, что даже не пытаются вырваться из злополучных тисков – реальных или выдуманных. Смелость появляется в последний момент, но и тогда уйти можно либо в мир иной – что и пытается сделать Татьяна отнюдь не из-за несчастной любви – либо на волю. И то – с чужой помощью, превозмогая себя. Так, Петра буквально за руку вытаскивает Елена Николаевна, давно научившаяся твердо стоять на ногах.
За режиссерскими ходами следить интересно, но их неординарность сбивает с толку. То герои начинают бегать от стены к стене, то фривольность перерастает в откровенную вульгарщину (и сложно сказать, что вместо душ говорят тела), то музыка оглушает (а к концу третьего часа и вовсе отдает в ушах навязчивым набатом).
Глоток свежего воздуха – проникновенные монологи, рисующие жизнь за мертвыми стенами. Натуралистические – как от ловца птиц, беспечного Перчихина, привыкшего дышать полной грудью, несмотря на бедность и презрение «господ». Или метафизические – про то, что за добро всегда стоит платить добром, ибо человек жаден и злопамятен. А вот юмор в «Мещанах» точечный и, кажется, даже неуместный – настолько семья погрязла в унынии и безжизненности.
Несмотря на монолитную идею – глубокое несчастье и нелюбовь, противостоящие попыткам из этого несчастья вырваться, – некоторые глубинные слои, заложенные драматургом, исчезают. О пьянстве («Лучше водку пить, чем кровь других людей») и неустроенности. О классовых различиях и пробелах в образовании, которые тоже разводят старое и новое поколение по разные стороны баррикад. Казалось бы, горе от ума. Но от самодурства его не меньше.
Комментарии