Герой драмы «Офицер и шпион» Романа Полански рассуждает о французском кино, династической актерской карьере и любви к женщинам постарше.
Актер в четвертом поколении, Луи Гаррель сыграл в новом фильме Романа Полански «Офицер и шпион», а также снял свою жену Летицию Каста в собственной картине «Честный человек». О французском кино, изменах и мужественности — в эксклюзивном интервью с молодым режиссером.
— Вы знали о деле Альфреда Дрейфуса до съемок у Полански?
— Приглашение Романа сниматься меня, конечно, обрадовало и воодушевило, и прежде всего потому, что это фильм о том, чего сегодня очень не хватает — о мужестве и честности. Как и многие французы, я слышал об этом деле. Но нам часто лень углубляться в истории других, потому что они нас лично не касаются. Фильм описывает события конца XIX века, когда капитана французской армии Альфреда Дрейфуса несправедливо обвинили в шпионаже в пользу Германии и заключили в тюрьму в Гвиане. Несправедливость была раскрыта благодаря писателю Эмилю Золя, который заплатил высокую цену за свой смелый поступок. Его приговорили к году заключения в тюрьме и гигантскому штрафу.
— Проект амбициозный, и, надо понимать, сниматься было непросто…
— Полански — очень требовательный режиссер. И как знаток искусства, каждый план снимает, словно пишет картину. Каждая деталь должна быть идеальной по форме, цвету и иметь смысл. Все сцены он переснимал до тех пор, пока кадры не становились идеальными, где уже ничего нельзя ни прибавить, ни отнять. И заставлял нас репетировать один и тот же диалог по сорок раз.
— Вы помните свой дебют в кино?
— Мой первый опыт случился в пять лет. В той картине (драма Филиппа Гарреля «Запасные поцелуи», 1989, — прим. КР) снималась вся моя семья: папа играл моего отца, мама — мою мать, дед — дедушку и даже бывшая жена отца — его бывшую жену. Одним из запоминающихся моментов съемок стал день, когда я с отцом пришел на площадку и увидел маму в постели с другим мужчиной. Мы появились в тот момент, когда решался вопрос, лежать этому типу в кровати голым или надеть трусы. В тот день я пережил серьезную психологическую травму и решил, что кино — очень странное занятие. А потому заявил родителям, что собираюсь стать ветеринаром. Позже в школе учитель французского показал нам фильмы Франсуа Трюффо, и я вновь увлекся кино.
— После съемок у Бертолуччи (в «Мечтателях» 2003 года, — прим. КР) вас объявили восходящей звездой, но вы пошли учиться в актерскую школу…
— Об учебе я совсем не думал. У меня на уме были лишь девочки — в театральной школе они особенно хорошенькие. Когда после занятий другие парни отправлялись на спорт, я плелся за девчонками в кафе, сидел там, слушал их болтовню. Сейчас думаю, что лучше бы тогда я ходил на спорт. Это сегодня принесло бы мне больше пользы.
— Вашими партнершами и в жизни, и в кино всегда становились женщины постарше…
— Мне нравятся сильные женщины старше меня. Всю жизнь я был окружен такими, включая мою мать. А подруги всегда казались умнее и интереснее, чем друзья. Я больше верю в женскую интуицию, чем в мужскую логику. Правда, теперь советы мне эксклюзивно дает жена (Каста старше его на пять лет, — прим. КР) — как жить и что делать. Рядом с сильной женщиной я не боюсь потерять свою мужественность. Думаю, если бы миром управляли женщины, он стал бы более гармоничным.
— Недавно вы сняли свой второй фильм, где вашу возлюбленную играет ваша жена Летиция Каста. В нем у вас интимная связь с другой женщиной, потому что так пожелала ваша любимая. Нужно ли заходить так далеко?
— Я не пойму, в чем виноват мой герой? Разве он плохой человек, потому что пожелал остаться верен своей подруге, изменив ей по ее же желанию? Что плохого в том, что мужчина отдает свою судьбу в руки женщины, которую желает и боготворит? Для меня это — верность. Он доверяет ей, и она лучше знает, что для него хорошо, а что плохо. Мой фильм не слишком отличается от того, что снимал Трюффо. Мой герой также слишком наивен и увлечен женщинами, принимает происходящее по мере поступления и не жалуется. Франсуа Трюффо однажды сказал, что предпочтет тактичного человека честному. У французов особое отношение к жизни и к истине.
— Однажды вы сказали, что французы не умеют воевать…
— Я имел в виду — в кино. В отличие от Америки, во Франции не популярны боевики. Мы предпочитаем людские драмы и любовные истории. Как-то один иностранный приятель попросил меня познакомить его с настоящим французским кино. Неделю он молча смотрел картины, которые я ему порекомендовал, а потом перестал со мной разговаривать. Позже он признался, что подумал, будто я над ним подшутил. Потому что все фильмы были об одном и том же.
— Французский кинематограф не меняется?
— Раньше во французских фильмам показывали героев, которые постоянно курили и пили вино. Теперь они пьют чай. Клод Соте всегда снимал свои фильмы в кафе, это считалось его особым стилем. Сейчас ему пришлось бы совсем туго, ведь в парижских кафе нельзя курить. И все больше французов отказывается от алкоголя. Я тоже не пью.
— Странный разговор у нас получился, начали с искусства, а заканчиваем чаем…
— На самом деле в жизни нет никакой логики. Чем абсурднее ситуация, тем ближе она к реальности.
Комментарии