«Убийцы цветочной луны»: Современная классика, омытая нефтью и кровью

Америка ворвалась в ревущие 1920-е на волне века джаза, в нервной атмосфере сухого закона и расцвета преступности. На фоне глобальных перемен немногие обратили внимание на большую трагедию маленького племени осейдж, которое владело богатейшими нефтяными месторождениями в Оклахоме. В 1921 году таинственные недоброжелатели начали устранять индейцев одного за другим, охотясь за их капиталами. В центре кровавой серии нераскрытых убийств оказывается Молли Беркхарт (Лили Гладстоун), чей муж Эрнест (Леонардо ДиКаприо) приходится племянником влиятельному скотоводу Уильяму Хэйлу (Роберт Де Ниро). Не стоит ли за преступлениями кто-то из них?

Жуткой реальной истории, которая легла в основу «Убийц цветочной луны», мы уже посвятили подробный материал. Где поведали о том, как одноименный документальный триллер Дэвида Гранна превратился в фильм за авторством Мартина Скорсезе, и собрали яркие реплики режиссера о своем детище. Ни на что не намекаем, но знакомство с этим текстом облегчит вам жизнь при просмотре картины и поможет лучше ее понять. Теперь же давайте разберемся, каким, собственно, получилось кино, которое авансом записывали в число самых горячих новинок года, а недавно осыпали семью номинациями на «Золотой глобус» (больше только у «Барби» с «Оппенгеймером» – 9 и 8 соответственно).

Если коротко, «Убийцы» – мощь. Одинаково впечатляющая на всех уровнях: от того, как история рассказана, до того, как она разыграна, поставлена и, что немаловажно, закончена. Обо всем по порядку, впрочем. В ленте Скорсезе главным героем является Эрнест Беркхарт в исполнении Лео ДиКаприо, хотя на страницах книги Гранна они с Молли были второстепенными персонажами. Как так?

Штука в том, что сценарист Эрик Рот, Марти и примкнувший к ним Лео радикально изменили точку зрения на описанные события, превратив Беркхарта в центральное действующее лицо. И добавив ему биографических деталей. Нам сообщают, например, что он воевал, служил в качестве повара, а на гражданке работал водителем – где и познакомился с Молли, которую однажды подвез.

Мы привыкли к тому, что ДиКаприо за редчайшим исключением играет положительных героев, которым охотно сопереживаешь. В «Цветочной луне» же он влез в шкуру первостатейного подонка, беспринципного негодяя, вдобавок слегка обделенного интеллектом: Эрнест мгновенно превращается в послушную куклу в руках еще большего мерзавца Хэйла, истинного вдохновителя осейджского заговора. Скорсезе чуть ли не с первых сцен принимается гладить зрителя против шерсти – слыханное ли дело, позвать на ведущие роли своих любимых артистов, а затем превратить их слаженный тандем в дьявольский дуэт душегубов, чью совесть не отбелить всеми стиральными порошками на планете.

Светлую сторону силы здесь представляют Молли Беркхарт, которую тоже медленно устраняют, и Том Уайт (Джесси Племонс) – агент из конторы Эдгара Дж. Гувера, возглавивший расследование оклахомского террора. Но первая в основном молча страдает, а второй расслабленно ведет допросы, скрывая железную целеустремленность за отеческим «выложи-ка мне все, сынок».

То есть Скорсезе в очередной раз доказывает, что ему куда интереснее наблюдать за рождением и распространением в человеческих сердцах зла, вязкой темной субстанции, которая чернилами просачивается в потаенные уголки души и даже самое невинное признание – «я люблю тебя» – превращает в ядовитую угрозу (тревожный рокот барабанов как рефрен всего фильма усиливает параноидальное чувство надвигающегося кошмара).

Не сказать, что ДиКаприо в проявлениях своей злодейской сущности сверхъестественно убедителен – он просто привычно хорош. Зато Де Ниро выдает настоящий мастер-класс по циничному манипулированию окружающими. Реальный Хэйл, судя по книге Гранна, тоже прикидывался всеобщим любимцем и клялся в симпатиях к многострадальным осейджам, сплетая за их спинами смертоносную паутину. Казалось, что после «Ирландца» Де Ниро нечего добавить в персональную сокровищницу гангстерских ролей. Однако в «Убийцах» он вновь сыграл своеобразного босса подпольного мира: когда Эрнест почтительно называет его королем и подставляет зад под смачную порку в наказание за промашку, перед мрачным величием Хэйла натурально трепещешь.

Скорсезе пока не довелось снять вестерн в типичном понимании, хотя он всегда об этом мечтал. Некоторые с готовностью вешают сей ярлык на «Убийц цветочной луны» – потому, вероятно, что здесь фигурируют хмурые мужчины в шляпах, а камера умницы Родриго Прието, с вестернами знакомого не понаслышке («Горбатая гора», «Местный»), искусно передает живописную бескрайность оклахомских пейзажей. Но «Убийцы» – вестерн примерно в той же условной степени, что и «Нефть» Пола Томаса Андерсона. Или, если угодно, вестерн в том смысле, какой вкладывает в это понятие сам Скорсезе, возвышая свое кино от частной драмы до эпического рассказа о сломе эпох, символом которого стала нефтяная лихорадка.

Дикий Запад из фильмов Джона Форда – с бравыми стрелками, красотками из салунов и честными шерифами – скрылся за горизонтом вместе с ослепительно пылающим солнечным диском. А вытеснившая его холодно мерцающая луна бросила тусклый отблеск на Запад иного образца, где ковбойская романтика пала в неравном бою с монументальной поступью прогресса. Причем менее диким новый Запад не стал. Просто жестокие убийства теперь совершались не лицом к лицу, на напряженной дуэли или в яростной драке, а за спиной, исподтишка, порой растягиваясь на долгие недели и месяцы (как было с той же Молли, которой подмешивали яд в инсулин). А осуществляли их не дикари и проходимцы с большой дороги, а благообразные белые джентльмены с аристократичными манерами.

Один из этих джентльменов, Уильям Хэйл, в беседе с готовым расколоться Беркхартом заявляет: «Люди не вспомнят. Им все равно». Незачем, дескать, его сдавать, ведь память о заговоре рано или поздно исчезнет во времени, как слезы под дождем. Эта ремарка оказалась пророческой. Хэйл и Беркхарт загремели в кутузку, но вышли на свободу по УДО, а леденящая душу повесть об их злодеяниях миновала страницы учебников и мало-помалу позабылась. До тех пор, пока за дело не взялся Гранн, который раскопал страшные подробности об эре террора и пришел к выводу, что в реальности подобных преступлений было гораздо больше: «Количество погибших осейджей может исчисляться десятками и даже сотнями… практически все общество было соучастником системы убийств».

Чтобы напомнить миру о темных пятнах американской истории, Мартин Скорсезе не только снял «Убийц цветочной луны», но и завершил фильм радиоспектаклем, где уважаемые люди вроде Джека Уайта и самого Марти рассказывают о том, как сложилась судьба ключевых героев тех событий. «Об убийствах не было ни слова» – такова финальная фраза картины, звучащая из уст Скорсезе, когда он вспоминает о смерти Молли Беркхарт. Никто не гарантирует, что о терроре опять не забудут через пять, десять, пятьдесят лет. Но если однажды это произойдет, то и к новому игровому проекту стоило бы вернуться. А что, почему нет?

Единственная претензия к «Убийцам» – даже не претензия, а констатация факта – сводится к тому, что в сериальном формате этот материал прижился бы более гармонично. Дело не в том, что фильм на три с половиной часа осилит не каждый: Скорсезе давно приучил поклонников к внушительному хронометражу. Просто слишком уж много в этой печальной саге деталей, нюансов, действующих лиц. Тому же Тому Уайту в ленте явно уделили маловато внимания, если Племонса в значимой для сюжета роли одной левой переигрывает эпизодический Брендан Фрейзер в образе крикливого адвоката. Но подобные упущения лишь возвращают с небес на землю и напоминают, что в неидеальном мире не существует идеального кино. Зато кино настоящее – авторское, большое, важное – существует. И это, заметьте, отнюдь не «Барби».