«История Лизи»: проработка потери в очередной экранизации Кинга

Неделю назад завершился сериал по роману Стивена Кинга «История Лизи», который уже успели обругать и фанаты писателя, и кинокритики, и мимо проходящие. Такая участь постигает почти каждую экранизацию книг Кинга – даже те, к которым он сам прикладывает руку. Но на этот раз в основу мини-сериала легла довольно личная история, которая что-то да расскажет о творце и его страхах. Так ли это, разбираемся в нашем материале.

Почему личная история? Как-то раз Кинг попал в больницу, и это заставило его пересмотреть не только привычки, но и жизненные принципы. Вернувшись домой, он увидел, что жена затеяла ремонт и разложила его работы по коробкам. «Так, должно быть, дом будет выглядеть после моей смерти», – подумал писатель и в срочном порядке создал пугающую фантастическую историю о писателе, его книгах, фанатах, вдохновении и, самое главное, жене, которая после его гибели вынуждена разбираться со всем миром.

Действительно, похоже на страх писателя: Скотт Лэндон погибает в расцвете, а его любимая женщина Лизи остается одна. Ее преследуют не только поклонники творчества мужа, но и профессор, который считает, что любые его работы должны быть изучены и представлены на обозрение публики. Лизи, в свою очередь, за два года даже не смирилась с потерей: что уж говорить о наследии Скотта. Кроме того, ее старшая сестра Аманда находится в беспамятстве, изувечив себя, а со средней сестрой Дарлой они часто цапаются и, судя по всему, недостаточно близки. Да и с Амандой не были бы так близки, если бы Скотт не понимал ее состояния: он часто навещал ее и помогал восстановить связь с реальностью.

Кажется, Скотт ушел – и жизнь закончилась. И для Лизи начался персональный ад с кучей дел, благотворительных проектов, сумасшедших фанатов и семейной неразберихой. Однако и она не так проста: не зря же Скотт ее выбрал. Как дама с характером, она отшивает всех одержимых книгами ее мужа, а сама в это время ищет подсказки, которые он оставил, чтобы она справилась с потерей.

Путь оказался неблизким, старшая сестра загремела в психушку, вдобавок, появился преследователь, который жаждет заполучить все, что осталось от писателя, и ни перед чем не остановится. Лизи остается только изо всех сил защищать себя, семью и наследие Скотта. А заодно погружаться в воспоминания и искать ответ на миллион вопросов, оставшихся после трагично прерванного брака. За восемь серий с этим вполне удается разобраться и даже накрутить лишнего, но терпение зрителя окупается актерской игрой, визуалом и типичной атмосферой «фильма по Кингу», которую ни с чем не перепутать.

Поругать сериал мы еще успеем. Хотя предпочтительнее найти повод досмотреть его до конца – и он есть. Даже несколько. Первое – актерский состав. Пару Оуэн – Мур мы не видели со времен «Дитя человеческого» и не прочь полюбоваться ей вновь. С хорошим тандемом актеров на экране сравнится разве что хороший тандем сценариста и режиссера (а вот это как раз под вопросом).

Отлично в сюжет вписался и Дэйн ДеХаан, сыгравший совершенно неадекватного фанатика, который готов пойти на все, чтобы увидеть неопубликованные труды любимого писателя. Настолько неприятных персонажей в кино редко удается увидеть: он вызывает настоящее отвращение, при этом отдаленно напоминает дьяволического Николсона из «Сияния» Кубрика и в целом вызывает максимально негативные эмоции. Это надо уметь – и ДеХаан, судя по всему, умеет.

К слову о «Сиянии»: в мини-сериале есть пара перспективных планов в помещениях, так напоминающих коридоры отеля. Это кажется едва заметной, но любовной отсылкой к жуткому миру, где писатель боролся с творческим кризисом, да так и не поборол его. А красные и синие тона вкупе с атмосферой хоррора довершают ряд отсылок к другим произведениям Кинга – тем, что остались в книгах, и тем, что попали на экран.

Вторая причина – цветовая схема сериала, которая условно разделяет два мира. Оттенки красного, желтого – все теплые цвета – относятся к нашему миру, привычному миру живых, где земля красно-коричневая, а небо синее. Холодные синие и зеленые тона – к иному миру, миру фантазий или инородной реальности, большинству людей недоступной. Миру, где небо и луна на нем – багровые, а озеро, земля, деревья и все, что есть там, – синее. В этот мир без труда попадает Скотт Лэндон, писатель с прекрасным воображением. В этот мир когда-то мог попасть его брат Пол. Туда попадает и Аманда, сестра Лизи – только, правда, уйдя от реальности насильно, болезненно.

С одной стороны, это место, где можно восстановиться и почерпнуть вдохновение. С другой – это ловушка, где можно застрять, где опасно и действительно страшно. По словам Скотта, все творческие люди приходят туда как к источнику созидательной энергии. Однако ей туда не нужно, она не хочет в это верить и погружаться, более того, она намерена факт существования той реальности игнорировать. И получается – до тех пор, пока Скотт не уходит в этот мир. Речь не про смерть: он уходит туда от реальности, чтобы затем вернуться. И вода ему в этом помогает.

Третье – символизм. Вода – еще один символ другого мира, особая субстанция, порой слишком вязкая, чтобы из нее выбраться. Вода как источник творческой энергии, как излечивающий эликсир и как пространство фантазий, мыслей, страхов. Пруд с особой водой может быть как плодом воображения, так и явлением из другого мира, реальность которого каждый для себя определяет сам. Любой может обратиться к этому источнику, и для этого необязательно быть «особенным», обладать сиянием, верить в чудеса или иметь в кладовке дверь в другой мир.

Другая сторона символизма – ряд аллегорий между фантастическими элементами и неприглядной реальностью, с которой мы сталкиваемся каждый день. Например, тема травмы – детской или взрослой – также прорабатывается через ряд странных и не связанных, на первый взгляд, событий. Невообразимое количество аллегорий могут запутать зрителя, а потому многие рецензенты отзываются о сериале, как о вязком, или запутанном, или затянутом зрелище, где якобы не оправданы некоторые ходы, события, диалоги.

Что ж, есть вещи, которые сложно объяснить: почему писатель не посвящает книги жене, а она при этом лучше всех знает литературные особенности его магически-сюрреалистических романов. Почему после встречи с Лизи у назойливого фанатика писателя случается разрыв шаблона. Почему не особо, на первый взгляд, близкие сестры в итоге спасают друг другу жизнь. Это всего лишь события реальной жизни, обыгранные с фантазией и необычным визуальным решением под маской хоррора.

И в центре всех этих аллегорий – потеря близкого человека, с которой очень сложно справиться. Сначала идут воспоминания: там Скотт еще жив для Лизи, там он делится историями о своем непростом детстве, рассказывает о таинственном источнике, который всегда поможет. О страхах, о темных и светлых вещах, о любви, которой не было в промежутке между детством и встречей с Лизи.

Затем идет жестокая реальность: атакующий женщину фанатик хочет показать миру труды Скотта. Он чуть ли не зубами вцепился в ускользающее наследие и отказывается принимать тот факт, что им распоряжается не писатель. Он воплощает этап отрицания и гнева, олицетворяет самые разрушительные эмоции, с которыми только может столкнуться человек, потерявший любовь всей жизни.

Далее – стадия воссоединения Лизи с семьей. Она помогает Аманде прийти в себя, обращается за помощью к Дарле. Понятно, что близкие помогают справиться с потерей, просто на сей раз это реальная помощь, воплощенная в особо яркой сестринской экшн-сцене. Что бы ни привело их троих в эту историю и во что бы они ни верили, «здесь и сейчас» требуется одно общее усилие, чтобы избавиться от темноты прошлого.

Завершающий же этап для каждого может быть разным. Лизи сначала плутает по воспоминаниям, отрицает очевидные вещи или особенности мужа, но затем берет себя в руки, обращается к семье и своей внутренней силе, за которую, по сути, Скотт ее и полюбил – и идет вперед. Без Скотта, но с его наследием: не в виде неопубликованных книг, а в виде его влияния на семью Лизи, на ее жизнь, взгляды и на то, какие чудеса при желании можно рассмотреть в окружающем мире.

Так что, пожалуй, ругать «Историю Лизи» мы не будем, потому что личная история, обыгранная с максимальной субъективностью, не может быть плохой или хорошей. Она может не нравится, но чаще она лишь остается недоступной для понимания. Однако же это действительно красиво воплощенный на экране роман, в мини, надо заметить, сериале, что уже исключает его затянутость. С потрясающими актерами, определяющей атмосферу музыкой и цветовой схемой и, главное, не лежащим на поверхности, но очень важным посылом.