Тернистый путь истернов: Рождение, развитие, закат и новый расцвет

Первый вестерн «Большое ограбление поезда» вышел в 1903 году. А спустя два десятилетия родился первый российский истерн «Красные дьяволята»: отгремела Гражданская война, и осмыслить непривычную реальность требовалось в том числе средствами кинематографа. С тех пор истерны испытали немало взлетов и падений, успев взорвать советский прокат и временно кануть в Лету. Разбираемся в истории жанра и погружаемся в поиски ответа на вопрос, почему в последние годы он переживает ренессанс.

Истерны – не единственная реинкарнация вестерна за пределами США. В 1906-м австралийцы сняли «Подлинную историю банды Келли» – первый бушрейнджерский вестерн (бушрейнджеры – беглые преступники). Аргентинская «Гордая пастушка» (1915) дала старт гаучо-вестернам Южной Америки. Позднее родятся спагетти-вестерны (Италия), фасолада-вестерны (Греция), рамен-вестерны (Азия) и карри-вестерны (Болливуд). Нехитрые, но увлекательные сюжеты легко переносились на любые национальные рельсы и завоевывали сердца зрителей.

В 1920-м Лев Кулешов создал агитку «На красном фронте», герой которой защищал от белогвардейцев секретный пакет. Лента шла всего 18 минут, и сейчас найти ее проблематично. Первым же этапным истерном стали «Красные дьяволята» по повести Павла Бляхина, которая не уступала творением Луи Буссенара с Фенимором Купером. Приключения отважных ребят, помогавших громить махновцев, казались отличным материалом для экранизации. И в 1923-м ее осуществил Иван Перестиани, друг Федора Шаляпина.

Ведущие роли разделили артисты Тифлисского цирка, они же исполнили трюки. Одним из «дьяволят» стал сенегалец Кадор Бен-Салим – реальный боец чапаевской дивизии и первый темнокожий актер на советском экране. Колоритные лица, стремительный темп и победа добра (Буденный) над злом (Махно) сделали «Дьяволят» настоящим блокбастером. На имя Буденного даже сыпались письма зрителей с просьбой завербовать их в «дьяволята».

Бытует легенда, что фанатом фильма являлся Владимир Маяковский: он-то якобы и убедил Перестиани поставить аж четыре продолжения. Все они были созданы в 1926 году, но ни одно не выстрелило так, как оригинал. Собственно, он и сформировал канон истерна: с соперничеством красных с белыми и бандитами, с Гражданской войной в качестве исторического контекста и южным сеттингом (съемки «Дьяволят» велись в Тбилиси, Крыму и Батуми).

В конце 1920-х критики принялись ругать приключенческие произведения за пропаганду индивидуализма. Истерны притихли до середины 1930-х, когда появился «Джульбарс» Владимира Шнейдерова (он же снял «Золотое озеро» о столкновении геологов с «черными старателями»). На смену пустыням пришли горы Памира, но верблюды были на месте, а в сюжет о борьбе с басмачами удачно вписалась храбрая овчарка. Мальчишки всего Союза были в восторге.

В 1936-м Михаил Ромм выпустил «Тринадцать» по заказу Иосифа Сталина: вождю приглянулся «Потерянный патруль» гуру вестернов Джона Форда, и он поручил снять нечто подобное на советский лад. Это ознаменовало оттепель в отношении истернов. Съемочная группа отправилась в Каракумы и, скрипя песком на зубах, выстрадала шедевр. В нем горстка красноармейцев удерживает орду головорезов до прибытия подмоги, все мучаются от жажды и по очереди гибнут, а в финале командир лихо косит басмачей из пулемета.

Приключенческая линия у Ромма неотделима от камерного триллера о выживании, что выкрутило градус саспенса до предела. И покорило не только советскую публику, но и Голливуд: в 1943-м вышел ремейк «Тринадцати», «Сахара» с Хамфри Богартом (3 номинации на «Оскара»), а в 1995-м – ремейк ремейка с Джеймсом Белуши. Самое забавное, что и оригинальный «Потерянный патруль» – ремейк британской ленты 1929 года!

Великая Отечественная война поставила развитие истернов на паузу. В 1943-м перевыпустили «Красных дьяволят» с целью поднять моральный дух граждан, но на этом все. А после Победы в СССР начали крутить «трофейное» импортное кино, в том числе «Дилижанс» того же Форда, проникший в Союз в 1948-м с заголовком «Путешествие будет опасным». Впечатлившись, Сталин рекомендовал догнать и перегнать, тем самым реанимировав жанр.

В 1950-м Константин Юдин перенес истерн-стилистику в 1940-е: в «Смелых людях» работники конезавода идут в партизаны, бьют фашистов и трюкачат на лошадях. В эпизоде чуть было не снялся Юрий Никулин, зато в кадре мелькнула его будущая жена Татьяна, поклонница конного спорта. «Смелые люди» создавали красивый миф о героических подвигах, а художник-постановщик Геннадий Мясников рапортовал Юдину, что «фильм смотрят по нескольку раз… подобной живой реакции зрителя я никогда не видел».

«Смелые люди» стали лидером проката – их посмотрели 41,2 млн человек. Спустя 3 года Сталин скончался, но истерны и не думали умирать. Под влиянием все того же «Дилижанса» в 1957-м страну настигли «Огненные версты»: группа товарищей на тачанке мчится через степь, дабы предотвратить мятеж белых. Чекист, актер, солдат, медсестра – такие же четкие архетипы, как и у Форда, а революционная Россия – почти Дикий Запад. Истерны становились метафоричнее и человечнее одновременно. Советское кино готовилось к новой встряске, которая грянула в 1966-м.

Повесть «Красные дьяволята» не давала покоя кинематографистам. За ее переосмысление взялся Эдмонд Кеосаян, а важным подспорьем оказался вестерн Джона Стерджеса «Великолепная семерка» (1960). Искры двух бриллиантов высекли «великолепную четверку» – боевик «Неуловимые мстители», эталонный во всем: от исполнителей больших и маленьких ролей до задумчивой баллады, под которую герои, намеренные жить целую вечность, удалялись в закат.

Подвигами Даньки, Ксанки, Валерки и Яшки-цыгана восхищались 54,5 млн зрителей. «Новые приключения неуловимых» (1968) и «Корона Российской империи» (1971) собрали 66,2 млн и 60,8 млн. А вот затесавшееся меж ними «Белое солнце пустыни» (1969) привлекло в залы лишь 34,5 млн. Поскольку полотно Владимира Мотыля, внешне придерживаясь канонов истерна, по факту их деконструировало.

Одинокого странника Сухова (Анатолий Кузнецов), чисто нашего Клинта Иствуда, посещают романтические грезы. Эпизоды с шебутным гаремом добавляют действу комичности. А судьба Верещагина (Павел Луспекаев), эдакого былинного богатыря, глубоко трагична. Многие не понимали, как столько жанров умещается в одной картине, которая вроде напоминала «Тринадцать» пустынным сеттингом, пулеметным экшеном и мотивом оторванности от дома, но все равно выглядела уникально. И выглядит до сих пор.

В 1970-е американский вестерн в классической форме приказал долго жить, а истерн достиг пика могущества. Ленты этого жанра снимали на разных национальных студиях – «Таджикфильм», «Узбекфильм», «Киргизфильм». Красноармейцы сражались с басмачами («Седьмая пуля»), авантюристы искали золото («Пропавшая экспедиция»), чекисты бросали вызов иностранной разведке («Транссибирский экспресс»), а известные люди получали собственные байопики («Конец императора тайги» о молодости Аркадия Гайдара).

Непревзойденную и поныне вершину истерн покорил в 1974-м, когда чекист Шилов с усталым взглядом Юрия Богатырева стал «Своим среди чужих, чужим среди своих». С этой картиной дебютировал в полном метре 29-летний Никита Михалков. В основу сценария легла заметка о запасе сибирского золота, которое переходило из одних алчных рук в другие, пока страна изнемогала от голода.
Интригующий сюжет наложился на любовь Михалкова к «долларовой трилогии» Серджио Леоне, и в результате родился новаторский хит с бешеной энергетикой, дерзкими (пусть и вынужденными) экспериментами с цветом и монтажом и пронзительной музыкой Эдуарда Артемьева. Сам режиссер элегантно исполнил роль атамана Брылова.

В следующее десятилетие развитие жанра протекало по проторенной тропке, и редкие фильмы по-настоящему впечатляли. Персонажи все чаще выходили плоскими, истории – шаблонными. На общем фоне выделялся «Шестой» (1981) Самвела Гаспарова: в год релиза ленту посмотрели 24 млн человек.

Сергей Никоненко сыграл начальника милиции, который сколачивает отряд для борьбы с преступниками. Преодолевая апатию обывателей и не щадя живота своего, храбрецы рассеивают банду по ветру, а кульминации конфликт достигает в виртуозном налете на поезд. Схожий сюжет перекочует в «Холодное лето пятьдесят третьего…» (1987) Александра Прошкина, уже без драматичных реалий Гражданской войны. Этой напряженной драме подарил прощальную роль Анатолий Папанов. Да и сами истерны прощались с былыми успехами.

Переломные 1990-е требовали осмысления сквозь призму иных жанров: боевика («Брат»), притчи («Окраина), драмеди («Такси-блюз»), эксцентричной комедии («Ширли-мырли»). Об истернах вспоминали единичные энтузиасты вроде Рашида Нугманова, затеявшего постапокалиптику «Дикий Восток» по идее Виктора Цоя.

В нулевые ситуация не изменилась. Хотя, например, истерн-экшен «Охота на пиранью» (2006) собрал 171,4 млн рублей при вдвое меньшем бюджете. Очевидно, что приключенческое кино по-прежнему было востребовано. Но в полной мере это осознал лишь Андрей Богатырев, чей «Красный призрак» в 2020-м воскресил истерн в формате сочного кинокомикса. Алексей Шевченков воплотил образ загадочного мстителя, который устраняет нацистов: вполне в духе Человека без имени, визитной карточки короля вестерна Клинта Иствуда.

В 2021-м тренд подхватили якуты. «Холодное золото» Петра Хики, где НКВД преследует агитирующую за Гитлера «контру», не поражает новизной, но берет свое колоритом. Сугробы, олени, жесткий блеск глаз из-под меховых шапок.

В 2022-м Богатырев выпустил «Легенду о самбо», не истерн, но занятный эксперимент, напомнивший о «Непобедимом» (1983), где красноармеец Хромов (Андрей Ростоцкий) изучал в Средней Азии боевые искусства.

А свежее творение Богатырева «Золото Умальты» возвращает нас к «Своему среди чужих»: вновь Сибирь, пропавший драгметалл и охотники за удачей, жаждущие им завладеть. Этот фильм с размахом снимали в районе Хабаровска, в Карелии и Ленинградской области, для его продвижения создали фестиваль, а для продолжения истории замахнулись на сериал и видеоигру.

За последние двадцать лет никто не уделял истернам подобного внимания. Зато теперь ясно, что без них нам будет так же тоскливо, как и герою Сергея Шакурова из «Своего среди чужих», прозябавшему среди груды пыльных бумажек. Поэтому пожелаем кинематографистам чаще прыгать в седло, обнажать саблю и кричать во все горло: «Эскадрон! За мной! Рысью! Марш!»