Алексей Нужный: «Я еще в первый съемочный день понял, что мы делаем что-то особенное»

Накануне премьеры сказочного блокбастера «Бременские музыканты» его режиссер Алексей Нужный рассказал «КиноРепортеру» о работе со звездами, умении идти на риск, сложном пластическом гриме и своей любимой песне из советского анимационного хита. А еще сравнил Максима Фадеева с Хансом Циммером, объяснил, почему Трубадура могли бы звать Валера, и, главное, как пройти путь от запуска проекта до премьеры менее чем за год.

Как возникла идея снять «Бременских музыкантов»?

— Я пришел к продюсеру Леониду Верещагину и сказал: «Хочу сказку сделать про «Бременских музыкантов», такую, чтобы мне самому и моим детям было интересно». Леонид Эмильевич сказал: «Я в деле». И все закрутилось.

«Бременские музыканты» – проект «Студии «ТРИТЭ Никиты Михалкова», большого продюсерского холдинга – могли ли вы рассчитывать на полную творческую свободу?

— А как по-другому? Мы творим все вместе. В одной команде. На «Студии ТРИТЭ» я делаю уже третий проект. «Огонь» мы выпустили в 2019 году, потом на кураже сделали комедию «Пара из будущего». И вот «Бременские музыканты» – дорогой блокбастер, который дался нам, честно говоря, нелегко. Я считаю, этот фильм – результат нашего совместного творчества.

Как вам удалось так быстро выпустить такой масштабный проект? Съемки же только этим летом закончились!

— Я задумал сделать картину за год. Игорь Гринякин, оператор-постановщик и соавтор сценария, сказал, что это практически невозможно: «Мы даже не знаем, как будет выглядеть пластический грим. Это может быть конец твоей карьеры, ты ведь режиссер!» Но я решил рискнуть. Первые 4 смены мы сделали в апреле с Юлей Пересильд. В полноценное производство вышли в мае и снимали до конца лета. Закончили картину 20 августа, а 1 сентября она уже была смонтирована. Еще месяц мы ее шлифовали, а с октября начали работать над графикой и доделывать музыку.

Действительно поразительно, потому что у «Огня», например, только постпродакшен занял почти год.

— Это абсолютно новый опыт для нас самих.

Музыкой занимался Максим Фадеев?

— Я впервые встречаю человека, у которого такая профессиональная и слаженная команда. Я могу только фантазировать, как работает Ханс Циммер, но, на мой взгляд, Макс Фадеев – это русский Циммер. Он закрыл нам фильм по музыке за полтора месяца. И превзошел самого себя.

Вы не устали от музыки во время съемок? Не было желания отключить все эти шлягеры?

—  Нет! «Бременские музыканты» наполнены светом Геннадия Гладкова и Юрия Энтина. И лично у меня не возникало вообще никакой усталости, поскольку речь идет о чем-то очень теплом, добром, детском.

Какая из песен ваша любимая?

— Наверное, «Мы к вам приехали на час, вам крупно повезло». Поскольку она в нашем фильме исполняется очень нестандартно, мне кажется, что зрителю тоже должно понравиться. Но все-таки у меня есть еще одна! «Ох, рано встает охрана». В нашей картине ее исполняет Сергей Бурунов. (Улыбается.)

Пластический грим вы хотели использовать изначально?

— У нас были предположения, как его делать, были эскизы, которыми занимался наш арт-директор. С этими набросками я пришел на встречу к художнику пластического грима Петру Горшенину (дважды лауреат «Золотого орла», – КР). Он посмотрел и сказал, что все сделает, но результат мы увидим за неделю до съемок. Надо понимать, что в связи с санкциями не было материалов. Но Петр каким-то образом выкрутился из положения и все сделал. Первый вариант грима мы действительно увидели за неделю до мотора. Все были под большим впечатлением. Триста человек на площадке поняли, что мы делаем что-то необычное. Наши герои – и люди, и животные: у них есть шерсть, уши, клыки, хвосты, и все это движется. Они при этом разговаривают!

Сложно было такое провернуть?

— Челюсть у Осла – это аниматроник. И Горшенин, обращая внимание на строчки в сценарии, управлял челюстью на лице Дмитрия Дюжева, подстраивал движения под буквы в диалогах. Под букву А одна артикуляция, под букву О – другая. И артисты интересно существуют в этом пластическом гриме.

Не было опасений, что сложный грим может напугать малышей? Рейтинг у картины все-таки 6+.

— Это, безусловно, мы учли, но я думаю, что в основе подобной оценки лежит исключительно трейлер. А если посмотреть всю картину, впечатление совершенно другое. «Бременских музыкантов» уже видела моя 6-летняя дочь, и ей не было страшно. Она смотрела с интересом, смеялась и пела песни. Для меня это хороший показатель.

Трейлер, кстати, восприняли неоднозначно. У вас есть какая-то психологическая защита от хейтеров?

— А нужно ли делать что-то, чтобы обезопасить себя? Мне кажется, что хейт в каком-то смысле – это тоже хорошо. Когда у картины безупречный «сарафан», тогда нечего обсуждать. С другой стороны, мне самому нравится, когда у товара на условном маркетплейсе 15 положительных отзывов и 5 отрицательных. И есть возможность сформировать свою точку зрения. Я вообще считаю, что очень важно для человека – научиться формировать точку зрения относительно собственных чувств.

То есть к критике относитесь спокойно?

— Я даже удовольствие получаю, когда слышу критику человека со вкусом. С ним можно очень увлекательный диалог построить. За свою карьеру я сделал порядка 15 картин, и не было ни одной, которая всех бы устроила. Может быть, я кажусь чрезмерно уверенным в себе, но вижу, как люди реагируют на «Бременских музыкантов» на тестовых просмотрах, вижу, с каким ощущением они выходят, насколько эти эмоции искренни, какой они ловят кураж. И мне этого достаточно, чтобы быть уверенным: картина преимущественно понравится. У меня даже нет желания вырабатывать какие-то инструменты, чтобы что-то противопоставить критикующей аудитории. Даже хорошо, что они будут – пусть пообсуждают картину с теми, кому она понравится.

Перед нашим разговором я внимательно рассматривала кадры и заметила множество любопытных деталей. У Ароновой есть татуировки, у Хабенского колоритный кожаный плащ, у Бурунова на одежде постоянно мелькает «король-солнце». Стражники будто с испанских полотен сошли. Как создавался такой подробный и разнообразный мир?

— Мы не хотели ориентироваться ни на одну эпоху. У «Бременских музыкантов» есть ощущение времени, но нет точной даты. Мы просто брали все, что нам нравится. И мне кажется, что это замечательная территория для творчества. За костюмы отвечала Оксана Шевченко – чуткий художник. Она в творческих муках создала наших героев, одела их, сплела друг с другом – в кадре видно, как они драматургически развиваются через костюм. Огромный вклад внесли художники по гриму: Анастасия Васина работала с королевством и горожанами, Екатерина Одинцова – с разбойникам и лесным миром, а Петр Горшенин – с героями-животными. Им удалось договориться и на этой широкой вневременной территории создать ощущение некой эпохи с большим количеством деталей.

Трубадура в детстве мама зовет Трубадуром, а не было идеи дать герою имя?

— Мы изначально придумали, что его зовут Трубадур, но с Тихоном Жизневским и Игорем Гринякиным шутили, что его зовут Валера. (Смеется.) Вроде как он идет куда-то, ему кричат: «Валера!» А он оборачивается и удивленно спрашивает: «Откуда ты знаешь мое настоящее имя?» На площадке мы так подкалывали Тихона.

Жизневского, получается, именно вы открыли – в релизе «Огня» была строчка про неизвестного театрального актера из Питера. А теперь он – один из главных героев российского кино. Как работалось с ним на этот раз?

— Это, кстати, хороший вопрос. С Тихоном всегда работается прекрасно, он блестящий артист. Но я просто хочу напомнить, что в первый раз его кинозрители увидели именно в картине «Огонь». И уже потом кто-то из съемочной группы «Майора Грома» увидел Тихона на фотографии в одной из моих соцсетей. И его позвали на пробы. Я недавно прочитал в одной статье, что в «Бременских музыкантах» мы снимаем майора Грома. (Смеется.) Я к этому отношусь с улыбкой.

Со многими артистами, которые снялись в «Бременских музыкантах», вы уже работали. Помимо Жизневского, это Хабенский, Аронова, Бурунов, Курцын, Горбачева. Сценарий писался конкретно под них?

— Вместе с Игорем Гринякиным мы изначально проговорили кастинг. Я хотел, чтобы Трубадура играл Тихон Жизневский, Константин Хабенский был Сыщиком. Я ему даже отправлял какие-то первые наброски. Сергей Бурунов изначально был Королем, и мы долго с ним вели переговоры, поскольку он боялся и переживал, как будет: для него очень важно, чтобы жемчужина его сердца не треснула. И мне очень хотелось после «Пары из будущего» вновь поработать с Марией Ароновой, это абсолютно уникальная артистка. Я люблю ее всем сердцем.

Как подбирали остальных?

— Я выступал художественным руководителем на одной картине и делал там кастинг. Обнаружил юного Мирона Проворова, который у нас играет маленького Трубадура. Это настоящее открытие для нашей картины: 9-летний мальчик, который играет на гитаре, поет и очень убедителен. А вот Принцессу я искал около трех месяцев. Долгий и сложный был путь. Эта роль досталась Валентине Ляпиной. Я остался ею доволен, она блестяще справилась с задачей. Считаю, это лучшая ее роль. То, как она сыграла и спела, будет настоящим праздником для всех зрителей.

Артисты брали уроки вокала?

— Практически все артисты в нашем фильме поют сами. Конечно, у нас были уроки и вокала, и игры на инструментах. Например, Рома Курцын три месяца учился играть на барабанах, у него уже был какой-то опыт, но он разучил все партии всех песен. Дима Дюжев, Ира Горбачева, Аскар Нигамедзянов – все учились играть на своих инструментах. И что самое интересное, это помогло воспринимать музыкальные отрывки как настоящий концерт. Потому что выглядит все достаточно убедительно.

У вас получился дримкаст, закладывался ли какой-то процент импровизаций?

— Дримкаст – это наша большая удача. Импровизировать с такой командой – счастье и радость. Но если импровизация находится вне моей драматургической задачи, то она отправляется в долину неснятых идей. Мне было интересным удерживать нужную интонацию, не свалиться в лубок, а остаться современным. Вот это протащить было сложно.

Можете объяснить почему?

— «Бременские музыканты» – очень масштабный проект. В первую очередь – это, конечно, сказка. Но под ней объемное наполнение из комбинированных жанров – это и комедия, и мюзикл, и приключения. Я еще в первый съемочный день понял, что мы делаем что-то очень особенное. И что-то новое для российского кинематографа.

Самая запомнившаяся вам локация съемок?

— Салтинская пещера в Дагестане. После нас, кстати, ее затопило. Не в том смысле, что мы там что-то натворили. Мы сняли, ушли, потом туда зашел «Волшебник Изумрудного города». Их накрыло, сошел сель. И теперь там невозможно снимать.

Кавказ вообще в этом смысле опасное место. А фраза, которая чаще всего звучала на площадке. Есть такая?

— Чаще всего звучало «Блестяще!». Потому что мне нравится произносить эту фразу. (Улыбается.)

Понимаю, что вопрос скорее к продюсерам, но не могу его не задать. Лично у вас есть какие-то прогнозы по сборам?

— Я не делаю прогнозов. Хотя, конечно, мечтаю о рекордах. Но как только я начинаю об этом думать, параллельно появляется очень много соблазнов. Я человек православный, верующий, поэтому с этими искушениями работаю достаточно внимательно.

А продолжение «Бременских музыкантов» будет?

— Почему бы и нет? Но пока в моих планах отдохнуть и понаблюдать, как покажет себя прокат «Бременских музыкантов» начиная с 1 января.