Харрисон Форд, Мадс Миккельсен и Фиби Уоллер-Бридж – о вечной молодости, путешествиях во времени и прощании с легендой

В конце июня в мировой прокат вышел приключенческий блокбастер «Индиана Джонс и колесо судьбы» – пятая часть культовой франшизы с Харрисоном Фордом в роли бесстрашного археолога. Стивен Спилберг впервые уступил режиссерское кресло коллеге: почетное место занял автор «Логана» Джеймс Мэнголд. Причем новые лица появились не только за кадром, но и на экране. Так, одна из ведущих ролей досталась звезде сериала «Дрянь» Фиби Уоллер-Бридж, а Мадс Миккельсен в очередной раз сыграл колоритного негодяя.

В этом интервью артисты поделились впечатлениями об участии в столь легендарном проекте, приоткрыли завесу тайны над силами и слабостями своих персонажей, а заодно рассказали, где сейчас хранится знаменитая шляпа Индианы Джонса.

Каково это – быть или только стать частью киновселенной Индианы Джонса?

Форд: Мне хотелось, чтобы у нас получился хороший фильм. Я мечтал вновь увидеть этого героя, который раньше зависел от своей юношеской энергии, а теперь несет на себе груз жизни. И нуждается в поддержке. Я надеялся, что он заведет более глубокие отношения, чем обычный флирт. Почувствует что-то по-настоящему серьезное. А вообще я просто люблю свою работу, поэтому хотел еще немного потрудиться! Теперь, правда, мне надо чуток отдохнуть (смеется). «Индиана Джонс» – исключительный опыт, который я не могу сравнить ни с одним другим проектом в карьере. И мне приятно попрощаться с ним именно в такой форме.

Уоллер-Бридж: Просто попасть в подобное кино – уже приключение. Но самое удивительное в том, что сценарий оказался настолько хорош, что все ранние картины на мгновение ушли на второй план. Мы стремились создать новую историю, сохранив в ней все, что было дорого зрителям предыдущих фильмов. Только сейчас я начинаю понимать, какой мощной франшизой является «Индиана Джонс».

Миккельсен: Это не первая франшиза в моей карьере, но первая, на которой я вырос. «В поисках утраченного ковчега» я посмотрел в пятнадцатилетнем возрасте. Нам пришлось взять в прокате сразу пять фильмов, чтобы сэкономить (смеется). Четыре других картины мы так и не включили – все «Индиану» пересматривали. Вообще Джонс не идеален: у него есть недостатки, он крадет и лжет. Тем не менее, все мы хотели быть этим парнем. Лично я мечтал об этом задолго до того, как решил податься в актеры.

Какие эмоции вы испытывали во время съемок?

Форд: На протяжении сорока лет я постоянно чему-то учился. Я лучше прочувствовал своего персонажа, многое узнал об актерской профессии. Для меня он так же важен, как и для зрителей. Между нами существует некий контракт, поэтому я был обязан выложиться по максимуму. Тепло, с которым публика всегда встречала Инди, я принимаю на свой счет. И испытываю огромную благодарность. 

Уоллер-Бридж: Мы буквально путешествовали во времени, посетив множество мест как физически, так и в своем воображении. Причем все миры, в которые мы попадали, оказались невероятно реалистичны. Когда воины на пляже кидали друг в друга копья, это было настолько правдоподобно, что мне даже стало страшно. Трюковые элементы мне тоже очень понравились. Удивительно, насколько участие в подобных сценах может тебя раскрепостить! Даже простой прыжок из колесницы – полезное упражнение для актера. А еще мне пришлось говорить на дорийском диалекте древнегреческого языка, что было непросто! (смеется).

Что вы, Харрисон, почувствовали, увидев себя на экране вновь молодым?

Форд: В сценах с молодым Индианой Джонсом вы видите мое лицо – именно так я выглядел 35 лет назад. У Lucasfilm есть кадры всех снятых нами фильмов, и теперь их эффективно использовали. Если подобное не выглядит реалистично, не является частью истории, то воспринимается как мозоль на пальце. В нашем же случае прием использован тонко и талантливо. Хотя у меня не возникло мыслей о том, что было бы неплохо вернуться в прошлое. Я действительно счастлив в своем нынешнем возрасте. Да, молодость – это здорово. Но, черт возьми, я мог бы уже быть мертв – однако я по-прежнему снимаюсь (смеется).

В чем основные силы и слабости ваших героев?

Форд: У Индианы Джонса множество сильных сторон (смеется). Мы их продемонстрировали в первых четырех фильмах. Сейчас же начинается новая фаза его жизненного пути. Он завершает свою академическую карьеру, которая его не сильно вдохновляла. Мы встречаем его в последний день перед уходом на пенсию, на определенном спаде – раньше его таким никто не видел. Но с драматургической точки зрения это работает превосходно.

Уоллер-Бридж: Елена (крестница Индианы, – КР) мудра и самодостаточна. У нее развитое воображение и прекрасное чувство юмора. Ее слабости я бы считала одновременно и ее сильными сторонами (смеется). Она не смотрит, куда прыгает, и ее бесстрашие часто принимают за безрассудство. Эта черта мне импонирует, однако из-за нее Елена попадает в трудные ситуации. Вдобавок она не умеет просить о помощи. Просто не знает, как это делать. Это придает ей жесткости, хотя ей бы не помешало быть более открытой.

Миккельсен: Не думаю, что у моего героя (работающий на НАСА экс-нацист Юрген Фоллер, – КР) есть какие-то слабости (смеется). Его страсть – и слабость, и сила. Страсть к работе, математике, науке и стремление к светлому будущему – безусловно, сильная сторона. Однако приверженность Третьему рейху приведет его к краху. Вообще это первый нацист в моей фильмографии, и мне хотелось отыскать в нем какие-то человеческие черты.

Фиби, какие отношения связывают Елену и Индиану?

Уоллер-Бридж: Елена – тот человек, который должен был обязательно появиться в жизни Джонса на данном этапе. Поскольку он будто находится в эмоциональном тупике. Разве это справедливо? (смеется) Елена же оказывается ветерком радости из прошлого Индианы, напоминанием о его дружеских отношениях с ее отцом (археологом Бэзилом Шоу в исполнении Тоби Джонса, – КР). Она возвращает ему страсть к археологии и приключениям, вновь разжигает в нем огонь. Сама же Елена учится тому, как важно быть уязвимым. В итоге она даже признается в том, что Инди ей не безразличен. Не знаю, продолжится ли их дружба, но эти отношения между людьми из разных поколений меняют Елену навсегда.

Каков самый бесценный совет из всех, что вы когда-либо получали?

Форд: Расскажу вам лучше о том, какой совет однажды дал своему коллеге Марлон Брандо. Говорят, он прозвучал так: «Ты не можешь беспокоиться, это будет заметно по твоему лицу». Иногда люди без актерского опыта неверно интерпретируют это замечание. Да, волноваться и беспокоиться нужно. Но не об успехе, а о том, чтобы просто быть в моменте.

Миккельсен: Один из моих преподавателей как-то раз заявил: «Помните, что вы профессиональные лжецы. Но никогда не лгите, это заметят!».

Уоллер-Бридж: Бог мой! В моем случае это прозвучит так грубо, что большую часть придется «запикать» (смеется). Когда я заканчивала учебу в актерской школе, все считали меня абсолютно бесполезной. Но мой ментор, блестящий писатель Джей Уокер, говорил: «В тебе есть что-то странное, не пользуйся этим». Я играла в пьесе, и он наставлял меня следующим образом: «Тебе надо «биип» эту пьесу на «биип» (смеется). Перед самым выходом на сцену мне сказали нечто, что шокировало и рассмешило меня. Так я на время забыла обо всем и полностью отдалась происходящему.

Харрисон, что значит прозвучавшая в фильме фраза: «Это не магия, это математика»?

Форд: Миф и магия живут рука об руку. Где-то существует немного математики. Где-то – капелька волшебства. Но так и должно быть. Все эти элементы поддерживают целостность истории. Та математика, что мы наблюдаем на экране, влечет за собой магию. Персонажи и сюжет заключают своеобразный альянс: герои являются частью истории, но и история героев поддерживает. Именно в этом сотрудничестве, в амбициях и желаниях всех участников съемочного процесса – источник истинной магии. Правда, если что-то не получается, наступает сущий кошмар!

А где сейчас хранится шляпа Индианы Джонса?

Форд: Мне кажется, она выставлена на аукцион Sotheby’s. Надеюсь, мы сможем заработать кучу денег на благотворительность. Я по этой шляпе не скучаю, хотя сниматься в ней во всех картинах было невероятно.