Александр Кузнецов: «Стресс и позор стали моим волшебным пинком»

Александр Кузнецов 22 июля празднует 30-летие. Один из самых перспективных российских актеров, смело покоривших и зарубежное кино, сыграл в нашумевшем дебюте Кирилла Соколова, чей фильм «Папа, сдохни!» западные критики сравнивали с работами Квентина Тарантино, появился в магической франшизе «Фантастические твари» и перевоплотился в князя в будущем масштабном эпике «Сердце Пармы». К важной дате «КиноРепортер» публикует интервью с талантливым актером.

Зимой в прокат вышел первый для тебя международный проект «Мой легионер». Ты знаешь французский?

— Когда утвердили на роль, не знал ни слова – просто выучил весь свой текст. И они решили, что я знаю язык. Признаваться в обратном было неловко, да и экстренно выучить французский меня не пугало. Вот потом пришлось обклеивать квартиру стикерами с названиями выключателя, полотенца, холодильника, стола, стула, чашки. Так и учил. Но провалился на первой же репетиции. Во время подготовки к съемкам у нас были тактические тренировки в полях Тулузы. Ночная вылазка, болото, кромешная тьма, дикий холод, мы должны освободить какого-то заложника, работая группами. И я связной группы с наушником в ухе. Переговоры на военном французском на дикой скорости – я чуть не расплакался. В итоге мою группу просто игнорировали, ведь единственное, что я отвечал, это Rouge Alpha, répéter («Отряд Альфа, повторите»). Стресс и позор стали моим волшебным пинком в изучении языка, так что дальше пошло как по маслу.

Расскажи вкратце про что это кино?

— Военная драма про иностранный французский легион. Режиссер – Рашель Ланг, партнеры – Луи Гаррель и Камиль Коттен.

Есть мнение, что Александр Кузнецов скоро потеснит Александра Петрова с пьедестала актера номер один. Тебе это льстит?

— Мне все равно. Я с большим уважением отношусь к Саше, да и работаем мы на разных полях. И скорее всего, всегда так и будет. У нас разные цели и разные шахматные доски. Я никогда не снимался в массовых денежных проектах, всегда в артхаусе. Сейчас у меня будет пара проектов на стыке авторского и коммерческого кино. Но вряд ли со своим сломанным носом, отрицательным обаянием и характером я когда-нибудь буду героем номер один, который нужен российскому массовому зрителю. И это меня устраивает.

Необычный нос – уже часть твоего имиджа. Как ты его сломал?

— Ломал несколько раз. Сначала в драке с моим другом по кличке Иисус. У него были длинные волосы, черное пальто, и он воровал дорогие книги в книжных магазинах – выносил их, потому что любил красивые обложки. Как-то раз мы подрались на репетиции спектакля, я неудачно увернулся. Второй раз мне его сломала моя бывшая девушка: когда целуешься, ну вы знаете, носы прижимаются, и она меня слишком резко притянула. А после первого перелома нос довольно легко ломается. Но, как ни странно, на пробах проблем из-за носа никогда не возникало, хотя меня уверяли, что с таким профилем меня ждут только роли уголовников.

Исправлять нос не думал?

— Конечно, его надо подправить, я обязательно это сделаю. Просто очень трудно сейчас найти на это время.

Кстати, а как коллеги переживают твою славу? Ты ведь буквально за год стал одним из топовых актеров.

— Не знаю, я сосредоточен на других вещах. Конечно, как всегда и у всех, теперь люди гораздо чаще пытаются меня использовать, но я, видимо, слишком наивен, чтобы это отследить. Да и плевать, честно говоря. Первостепенная задача киноиндустрии – снимать хорошее кино и делать мир лучше, а не заниматься взаимоотношениями. Этим занимается желтая пресса.

Твой герой в кино – обычно ранимый и жесткий парень. Для тебя эти черты – критерий при выборе ролей?

— Все верно. В плане выбора ролей мне близка система ценностей Райана Гослинга и Хоакина Феникса. Мне абсолютно неинтересны трусы, предатели и мрази – я никогда не буду их играть. Если я и играю отрицательного героя, то у него должны быть убеждения. Он демон, который хочет погрузить во тьму весь мир не просто так, а из-за сумасшедшей боли внутри. Еще маленьких людей играть не хочу. Мне говорят: «Саш, не в каждом же фильме ты будешь играть великих». Не в этом суть. Большим человеком может быть и машинист поезда в метро.

В «Сердце Пармы» ты играешь князя Михаила – 8 месяцев в богом забытых местах, невероятное количество смен… Думаешь, этот фильм стоит того?

— Все, что я выбираю, всегда стоит того. Я никогда не шел в проект ради денег. «Сердце Пармы» – очень важный для меня фильм, в чистом виде «Царство небесное» Ридли Скотта. А мой персонаж – абсолютно четкий для меня герой. Князь Михаил – рефлексирующий пацифист, который старается примирить всех людей вокруг, объединить язычество и христианство. И которого доводят до такой точки, когда он бреется налысо, берет полуторный меч и начинает крушить все вокруг. Но делает это из-за любви. И очень важно, что это кино будет здесь, в России. Подобных фильмов в современном российском кинематографе нет, и ни разу еще не было снято хорошей, длинной, жесткой битвы. В «Сердце Пармы» у нас есть шанс сделать самую масштабную бойню в российском кино и самую психологически сложную. У нас была активная подготовка: каждое утро боевые тренировки в строю, с копьями, на лошадях, причем я их до смерти боюсь. И то, что надолго предстояло уезжать, мне только в кайф – я очень люблю тяжелые, холодные, джек-лондоновские экспедиции.

Кстати, ты не раз заявлял, что, несмотря на такой успех в кино, ты в первую очередь музыкант и уже потом актер. Серьезно?

— Так и есть. Моя группа называется Space Punk Industry – это тяжелый брит-поп, смесь панка, брит-попа и альтернативы. Самое главное в моей жизни – это музыка, и так в итоге и будет. Проблема только одна – это время. Делу своей жизни нужно посвящать жизнь. Сейчас я уже сам себя называю фейковым музыкантом, потому что часто говорю о своей музыке и альбоме, но все никак не могу его закончить и выпустить. Надо жить этим, а не прибегать в студию на час между съемками.

На вручении нашей премии «Аванс» ты сказал, что в душе ты панк-эстет. В чем это проявляется?

— Я не перевариваю псевдохайлайф: наглых и узко мыслящих людей в дорогих тачках, с кучей денег и возможностей и полным отсутствием вкуса и чувства внутренней красоты. Для меня настоящая красота жизни всегда на первом месте. Псевдокрасоту я считаю самым отвратительным и опасным явлением. Мне важны абсолютно все детали. Мне важен даже цвет стола, за которым мы сейчас сидим, цвет телефона, в каком месте он поцарапан, потому что экран может быть разбит очень красиво. Да что уж там, мне важно, как мне прописали по морде, чтобы синяк был геометричным и четким, как в «Бойцовском клубе», а не в «Особенностях национальной охоты». Я помешан на цветах, запахе, свете, одежде, на том, как люди разговаривают. Я ненавижу хамство, агрессию и безвкусицу, готов разносить всех, кто ведет себя как свинья по отношению к людям, потому что хочу, чтобы этот мир был и оставался красивым. Не гламурно блестящим, а истинно прекрасным. Это одна из моих одержимостей, и я готов за это бороться.