«12 разгневанных мужчин»: Презумпция успеха

Вовсе не любой фильм, ставший классикой кинематографа, сразу был успешен, признан критикой и собрал большую кассу. На деле множество великих картин прошли незамеченными, а то и вовсе потерпели неудачу в прокате. Но гениальные ленты похожи на дорогое вино: драма Сидни Люмета «12 разгневанных мужчин», которой 10 апреля 2022 года исполняется 65 лет, – пример «провального» релиза, со временем вошедшего в списки лучших из лучших.

Несколько лет назад, помнится, Оксфордский словарь выбрал главным словом года «постправду» – ситуацию, когда предубеждения и эмоции оказываются сильнее логики и люди верят не фактам, а собственному представлению о мире (причем это понятие до сих пор, увы, актуально). Герои фильма Сидни Люмета «12 разгневанных мужчин» делают прямо противоположное – перестают доверять чувствам и сложившимся стереотипам и начинают думать.

Фильм, провалившийся в прокате. Дебют молодого режиссера, почти все действие которого происходит в одном небольшом помещении. Дюжина мужчин и ни одной женщины. Сплошные разговоры, два ножа, вентилятор, клочки бумаги, дождь за окном. «12 человек в одной комнате – разве это кино?» – спрашивали те, кто читал сценарий…

«12 разгневанных мужчин» – не просто одна из лучших судебных драм в истории мирового кинематографа. Это картина, на которой выросло несколько поколений юристов. Вот уже 65 лет ее показывают в адвокатских школах, на курсах по сценарному мастерству и переговорных тренингах. Кто бы ни составлял списки лучших фильмов всех времен и народов, она всегда входит в первую сотню, а то и пятерку.

Эту историю переснимали в Норвегии, и Китае, пародировали и в анимации, и даже в порно. В «12 добрых японцах» один из присяжных предполагал, что подсудимая виновна, и убеждал в этом остальных. В ленте Никиты Михалкова «12» русский офицер, не выходя из комнаты, находил настоящих убийц – застройщиков. В оскаровском мультике «Головоломка», где человеческие эмоции выглядели как люди, Гнев очень напоминал одного из персонажей Люмета – Номера Третьего, сыгранного Ли Дж. Коббом: воротничок, галстук, ярость.

С 1957 года – момента выхода шедевра – прошло 65 лет. Сменились эпохи, представления о гражданских правах, промелькнул «Золотой век» Голливуда. Сегодня ни режиссера, ни оператора, ни кого-либо из актеров уже нет в живых. Сигаретам в кадре не место, зато ни одно кино не обходится без расового, гендерного и этнического разнообразия, а также драк и компьютерной графики. Казалось бы, картина Люмета давно должна была устареть.

Но «12 разгневанных мужчин» до сих пор выглядят абсолютно современным и, безусловно, актуальным фильмом. Несмотря на то, что герои прикуривают одну сигарету от другой, ни разу толком не дерутся, а вид за окном нарисован от руки и приклеен не очень удачно.

Итак, судебная драма. Точнее – двенадцать личных. Самый жаркий день года, предгрозовая духота. В запертой комнате (почти как в детективе Агаты Кристи) маются двенадцать присяжных заседателей, чьи имена нам неизвестны. Раскрываются они постепенно: один расист, другой вырос в трущобах, третий работает в рекламе, четвертый два года не виделся с сыном… Гнев, Сомнение, Чужак, Любопытство.

Эти простые, обычные люди должны решить, виновен ли в убийстве собственного отца 18-летний чернявый мальчик, волчонок с бешеными глазами. Есть свидетели, орудие убийства и очень шаткое алиби. Вердикт должен быть вынесен единогласно. И все готовы послать подсудимого на электрический стул. Все, кроме одного. Номер Восемь вдруг заявляет, что не хочет принимать решение по делу об убийстве за пять минут. Да, может быть, парень виновен, но давайте хотя бы обсудим это.

Через полтора часа экранного времени – после ссор, дождя, истерик и откровений – присяжные выйдут на улицу. Двое из них решат, наконец, познакомиться и назовут свои имена: Номер 8 и 9 – Дэвис и Макардл, – первыми сказавшие: «Не виновен».

Реджинальд Роуз сначала написал сценарий для телеспектакля, причем основанный на собственном опыте работы присяжным в деле об убийстве. Позже он говорил, что вся атмосфера слушаний – огромный зал, судья в белом парике – его подавила. А еще коллеги яростно спорили все восемь часов, что длилось заседание.

«Я подумал, – вспоминал Реджинальд, –  ах, какая могла бы получиться драма!»

И она получилась: неожиданно мощная история о столкновении характеров и эмоций, о жизни, смерти и справедливости. Телеспектакль вышел в 1954 году, за него сценарист удостоился премии «Эмми». Три года спустя Роуз переработал материал для кино и вместе с актером Генри Фондой выступил продюсером: они вложили в производство собственные деньги и отказались от гонораров.

Но хитом фильм не стал. Черно-белые ленты в конце 50-х выглядели не стильно, а старомодно: кинематограф как раз открывал для себя цвет. К тому же, как и сегодня, тогда зрителей привлекали громкие имена, а среди двенадцати главных актеров по-настоящему известным мог считаться только Фонда, к тому времени уже снявшийся в «Гроздьях гнева» и «Случае в Окс-Боу». Публика его обожала. Остальные 11 – отличные исполнители, однако кассу в те времена не собрали бы. Хотя в разные годы Генри Фонда, Мартин Болсам и Эд Бегли получили по «Оскару», а двое – Джек Уорден и Ли Дж. Кобб – были номинированы.

До своего кинодебюта Сидни Люмет занимался только телепроектами, которые, однако, научили его собранности, дали яростную энергию, «гул жизненных сил», как писали критики. Мало, кто понимал психологию зрителя и кинокамеры так, как этот режиссер. И тут постановщик совпал с великим оператором Борисом Кауфманом, работавшим до этого с Жаном Виго на «Аталанте» и Элиа Казаном на фильме «В порту». Кауфман умел создавать напряжение простым поворотом камеры.

«Он корчился бы в агонии, – как писал Люмет, – если бы почувствовал, что ее движение случайно и немотивированно».

Для того чтобы напряжение все время росло и было ощущение «загнанных в ловушку зверей», режиссер придумал отдельный ход, «объективный замысел»: в самом начале комната, где собрались присяжные, кажется довольно большой. Ко второй трети фильма она становится ощутимо меньше, герои приближаются к зрителю, а потом потолок начинает буквально давить и на персонажей, и на сидящих в зале. Начало снято стандартным объективом, а потом фокус постепенно удлиняется, в кадр попадает все меньше пространства.

Кроме того, первая треть ленты снята чуть сверху, вторая – на уровне глаз, а третья – снизу, так, что становится виден потолок. Пространство сжимается, клаустрофобия нарастает. Финальный эпизод, когда все выходят на улицу, показан через широкоугольный объектив: «Чтобы дать всем возможность, наконец, вздохнуть», – как объяснял Люмет.

Фильм был сделан за 19 дней, с бюджетом $349 тысяч. Очень дешево, даже по тем временам. Никаких дополнительных смен. Поэтому, по словам режиссера, «когда мы подсвечивали стул, то снимали все, что происходило на нем». Так что иногда над диалогами работали по отдельности: сначала реплики Генри Фонды, а через неделю – ответные Ли Дж. Кобба.

Слоганы фильма совершенно не соответствовали его настроению: «Жизнь в их руках – смерть у них на уме!», или «Взрывается, как двенадцать палочек динамита!». Студия United Artists не слишком удачно рекламировала картину, и даже когда та получила главный приз Берлинского фестиваля и три номинации на «Оскара», не выпустила ее в повторный прокат. Поэтому денег лента не собрала. Генри Фонда решил, что никогда больше не будет продюсировать. Но критики, а за ними и зрители поняли, что перед ними шедевр.

Если человечеству повезет, этот фильм будет актуальным всегда. Потому что он о презумпции невиновности и, в конечном счете, о справедливости. О том, что люди должны слушать, разговаривать и думать, а не просто пользоваться чьими-то готовыми идеями и решениями. У каждого есть возможность кого-то убить, а также полное право не делать этого.

В своей книге «Как делается кино» Люмет суммировал идеи своих картин в коротких фразах. Для «12 разгневанных мужчин» ему хватило одного слова: «Слушай».