Запретный плод: Кинематограф КНДР

Культура Северной Кореи и ее фильмы до сих пор остаются для многих белыми пятнами на карте, и их предпочитают просто игнорировать. А зря! «КиноРепортер» решил наконец пролить на них чуть больше света.

Кинематограф в Корее возник в 1920-х, когда страна изнывала под колониальным гнетом Японии. Техническое исполнение картин тех лет оставляло желать лучшего, истории не впечатляли, а любые попытки авторов протестовать подавлялись мощным аппаратом цензуры. Тем не менее порой появлялись ленты, отражавшие реальную жизнь людей – например, «Ариран» (1926), который в КНДР показали только в 2003-м.

Все изменилось после капитуляции Японии во Второй мировой. В 1948-м образовались Республика Корея (Южная) и Корейская Народно-Демократическая Республика (Северная), и в обоих государствах сразу начал развиваться кинематограф. И конечно, он не мог не реагировать на продолжение политической борьбы, вылившейся в корейскую войну 1950–1953 годов. Так одной из главных тем северокорейского кино стала патриотическая, что подпитывалось мечтами о светлом социалистическом будущем.

Именно поэтому в КНДР активно снимались идеологически окрашенные картины, призывавшие к верности правящей Трудовой партии и вождю (этот кинематограф назывался чучхе – в честь доминирующей идеологии). В первую очередь Ким Ир Сену, который руководил страной в 1948–1994 годах.

Как и Владимир Ленин, он считал кино важнейшим из искусств, ездил на съемочные площадки и усиливал партийный контроль за созданием фильмов. В 1973-м Ким Ир Сен изложил свои соображения насчет революционной роли кинематографа в трактате «О киноискусстве», а в 1990-х и сам стал героем произведений с названиями вроде «Великий вождь товарищ Ким Ир Сен будет жить вечно».

Его сын и преемник Ким Чен Ир тоже слыл завзятым синефилом и засиживался в собственном кинотеатре за просмотром не только национальных, но и западных картин – от «Звездных войн» до бондианы. Рядовым корейцам смотреть их запрещалось, хотя в 1990-х в стране расцвел черный рынок, на котором всплывали громкие новинки типа «Титаника».

Ким Чен Ир так страстно любил кинематограф, что в 1978-м даже похитил южнокорейского постановщика Син Сан-ока, дабы тот трудился на благо народа КНДР. Пусть и подневольно, но тот внес весомый вклад в расширение жанрового разнообразия местной продукции, сняв патриотический фэнтези-эпик «Пульгасари» (1985) о монстре наподобие Годзиллы, который защищал мирных жителей от угнетателей. Боевик «Хон Гиль-дон» (1986) о бесстрашном воине, оберегавшем граждан от кровожадных японцев и подлых бандитов, – тоже его рук дело.

Творчество Син Сан-ока, который в итоге сбежал и успел поработать в США, убедило северокорейские власти, что кино должно не только развивать идеи революционного воспитания – еще ему надлежит оставаться развлекательным зрелищем. Недаром музыкальная мелодрама «Любовь, любовь, любовь моя» (1985) того же Син Сан-ока обрела такую популярность в народе.

Между прочим, именно там впервые в истории КНДР на экране изобразили поцелуй. Под любовью же подразумевались нежные чувства мужчины к женщине, а не классическая преданность партии. Кадры с героями картины зрители робко вешали рядом с портретами Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, а идеологические посылы с тех пор заворачивались в ленты широкого жанрового диапазона.

Романтическая комедия «На зеленом ковре» (2001) о праздничных гуляньях в честь юбилея Трудовой партии (по степени пропагандистского воздействия некоторые сравнивали фильм с творениями Лени Рифеншталь) даже побывала на Берлинском и Московском кинофестивалях. А «Товарищ Ким отправляется в полет» (2012) о девушке-шахтере, мечтающей стать акробаткой, гостил в Торонто.

Последний, кстати, стал первым опытом сотрудничества КНДР с западными кинематографистами (из Бельгии и Великобритании). «Северокорейская сторона отвечала за сценарий, актеров, команду и музыкальное сопровождение, а западные партнеры предоставили оборудование и взяли на себя ответственность за постпродакшен» – гласит заявление на сайте проекта.

Процветало в КНДР и кино для детей и юношества, что неудивительно, ведь прививать верность партии подрастающим поколениям нужно с пеленок. В «Дневнике школьницы» (2007) девочка-подросток пытается понять, почему папа вечно где-то пропадает, игнорируя домочадцев. И в результате осознает, что сию жертву он приносит ради великого будущего корейского народа.

Интересно, что в 2016-м эта картина в числе десятка прочих, ранее вышедших в кинотеатрах и на ТВ, была запрещена, так как отражала северокорейские реалии уж «слишком хорошо». А родителям-вредителям, показывающим детям «отмененные» ленты (прежде всего голливудские и южнокорейские), сейчас светит полгода в исправительном трудовом лагере.

Снимали в КНДР и шпионские триллеры вроде «Дело закрыто» (2011) о борьбе бравых корейских разведчиков с коварными японскими лазутчиками. И мультфильмы – долгоиграющий сериал «Бурундук и Ежик» (1977–2012) с массой политических аллегорий повествовал об отстаивании лесными зверятами мирной жизни на Цветочном холме. И производственные драмы в широком ассортименте, герои которых – честные работяги, старательно выполняющие свой гражданский долг на заводе, в поле, в армии, конструкторском бюро…

С одной стороны, в таких наивных агитках нет ничего крамольного. Несколько существующих в КНДР компаний во главе с основанной в 1947-м Корейской киностудией защищают самобытность национального кино от зарубежных веяний, прославляют трудовые подвиги и вдохновляют жителей на служение обществу.

С другой – истинный патриотизм проявляется в сравнении. В возможности выбирать. Когда не запрещено смотреть произведенные в чужой стране фильмы, но все равно предпочитаешь свое, родное, ибо искренне считаешь это единственно верным. У северокорейцев подобного выбора нет. И патриотизм многих из них зиждется на банальном страхе из-за карательных мер. Так, в позапрошлом году двоих подростков в возрасте 16 и 17 лет расстреляли за просмотр и распространение лент из Южной Кореи.

Нынешний лидер страны Ким Чен Ын активно ограждает свою вотчину от внешних влияний. К тому же его жена Ли Соль Чжу – певица, поэтому развитию музыкального искусства ее супруг уделяет куда больше внимания, нежели кинематографу.

Предпоследний игровой фильм КНДР, драма «История нашего дома», вышел в 2016 году. Затем в 2019-м сняли еще две документалки. И все затихло до 2022-го, когда в местном прокате появилась первая за 6 лет художественная картина «Один день, одна ночь» о женщине – ветеране войны, которая раскрыла антиправительственный заговор. Параллельно по ТВ продолжался сериал «Последний единорог» о звезде настольного тенниса Пак Юнг-суне.

Информацию о происходящем в северокорейском кинематографе приходится черпать буквально по крупицам. И уж точно нигде не найти данных об успехах фильмов в прокате. Вдобавок заглох Пхеньянский международный кинофестиваль, в 2021-м отмененный из-за пандемии. А ведь в 2018-м сразу несколько его наград завоевал российский «Салют-7»!

Сейчас сложно поверить, что когда-то на этом фестивале презентовали «Мистера Бина», а по центральному телеканалу крутили спортивную мелодраму «Играй, как Бекхэм» с юной Кирой Найтли. Еще труднее предсказать, что ждет северокорейское кино в будущем. Ким Чен Ыну всего 40 лет, так что, вероятно, в ближайшие десятилетия кардинальных перемен не предвидится.