Годар и его команда

Новый фильм Ричарда Линклейтера – черно-белая «валентинка», признание в любви классике французской «новой волны», шедевру Жан-Люка Годара «На последнем дыхании». Картина Годара создавалась в свободном полете подобно джазовой импровизации, главной движущей силой команды было создать что-то абсолютно новое (и у них получилось). Линклейтер в своей картине не просто рассказал, а представил поименно десятки людей, которые были причастны к съемкам – от подруги режиссера Аньес Варда до гримерши Джин Сиберг, которой ни разу не разрешили припудрить носик своей клиентке. Мы выбрали главных из этой «банды аутсайдеров».

Джин Сиберг / Зои Дойч

Джин Сиберг, капризная американская звездочка, попала к Годару благодаря своему мужу-французу, решившему, что он продюсер. В 1959-м, когда Жан-Люк Годар приступил к съемкам, Сиберг было всего 21 , но она уже считалась опытной актрисой, за 2 года до этого сыграв Жанну д’Арк, а потом юную интриганку Сесиль в экранизации Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть».

Режиссерский стиль Годара разительно отличался от стиля, к которому Сиберг привыкла: никаких репетиций, никакого внятного сценария, съемки с одного дубля, чтобы не потерять свежесть восприятия. Из 20 съемочных дней Джин была использована лишь в нескольких и свои реплики получала буквально за минуту до того, как должна была их произнести. Годар последовательно стряхивал с Джин звездную пыль: потребовал, чтобы она сама купила одежду для своей героини в супермаркете и запретил ей использовать грим. Но гримершу, которая полагалась по контракту, Джин все равно таскала за собой.

Конфликт между режиссером и актрисой нарастал, Джин жаловалась мужу, что хочет «соскочить пока не поздно», но в середине съемочного процесса случилось чудо: американская куколка перестала капризничать, и неожиданно «поймала волну», ну да, ту самую – «новую». Она начала импровизировать, решительно отказалась от нескольких сцен, которые, по ее мнению, не соответствовали характеру героини, и даже начала флиртовать со своим партнером, Жан-Полем Бельмондо.

«Сумасшедший опыт: ни грима, ни звука. Но это так отличалось от манеры Голливуда, что я стала естественной», – говорила она потом. Такой актерской свободы, какую дал ей Годар, Джин Сиберг больше не найдет ни у одного режиссера, а в истории останется прежде всего как «актриса, сыгравшая свою лучшую роль в фильме «На последнем дыхании».

Жан-Поль Бельмондо / Обри Дюллен

В 1959-м Бельмондо было 26 лет, и он как раз выбирал между двумя карьерами, спортивной и актерской. Чемпион Парижа по боксу в полусреднем весе и участник олимпийской сборной, Жан-Поль параллельно выходил на сцену в различных театральных антрепризах и немного снимался в кино. В отличие от Джин Сиберг, ему нечего было терять, широкая публика его практически не знала, а потому на съемках Бельмондо был абсолютно расслаблен и руководствовался принципом: «Получится шедевр – прекрасно, ну а если нет, ничего страшного». После фильма «На последнем дыхании» Бельмондо стал звездой, секс-символом, и просто символом – французского кино.

«Годар снимал точно так же, как я играл, – абсолютно раскованно», – скажет он потом.

Жан-Люк Годар / Гийом Марбек

Молодой и наглый кинокритик Cahiers du cinéma пришел в режиссуру позже своих друзей Клода Шаброля и Франсуа Трюффо и явно из-за этого комплексовал. В «Новой волне» Джин Сиберг несколько раз жалуется на то, что вообще-то планировала сняться у Трюффо, а ей подсунули какого-то неизвестного проходимца, не снявшего к своим 30 годам ничего, кроме нескольких короткометражек.

Первоначальный сценарий Годар и Трюффо написали в метро, под шум прибывающих поездов, но это был лишь набросок. Даже с финалом – «кто из главных героев должен умереть» – друзья долго не могли определиться. На площадку Годар приходил с блокнотом, где было лишь примерное описание сцен и пара-тройка идей, которые пришли ему в голову за утренней чашкой кофе. Иногда идей вообще не было, и Годар распускал команду по домам. От актеров Жан-Люк требовал лишь одного – «не актерствовать», зато был открыт к новым идеям, иногда самым безумным. Годар мог позвать в кадр случайного знакомого, запихнуть оператора в большую коробку или прервать процесс фразой: «На сегодня все, я голоден, пошли есть!»

Франсуа Трюффо / Адриен Руйяр

Трюффо и Годара объединила любовь к кино, они познакомились во Французской синематеке в середине 1950-х и стали близкими друзьями. Как ни парадоксально, развел их тоже кинематограф: Годар обвинял Трюффо в том, что он «предал идеалы» революции от искусства и снимает буржуазные картины для публики, которую они вдвоем когда-то презирали. Но этот разлад случился сильно позже, а тогда, в 1959-м, именно Трюффо вспомнил заметку в криминальной хронике о мелком угонщике по имени Мишель Пуаккар. Вспомнил – и предложил другу написать о нем сценарий.

В фильме Линклейтера Трюффо – более известный и успешный, чем Жан-Люк. По крайней мере летом 1959 года так оно и было на самом деле: у Трюффо уже была собственная кинокомпания и триумф фильма «400 ударов», получивший Гран-при в Каннах.

Жорж де Борегар / Брюно Дрейфюрст

Когда рассказывают о фильме, редко вспоминают о продюсере, но без Жоржа де Борегара, возможно, фильм Годара не появился вовсе. Жан-Люк поймал его на какой-то вечеринке Каннского фестиваля, где как раз чествовали Франсуа Трюффо, и убедил вложиться в новое авангардное кино, которое он вот-вот снимет. Годар, конечно, раскрыл не все карты, когда пообещал Борегару «фильм, основанный на криминальной хронике», продюсер явно ждал от него классического зрительского нуара.  

Съемочный процесс выглядел настоящим фарсом, Борегар был близок к инфаркту (у Линклейтера показано, как однажды он устроил драку с режиссером на глазах у всех). Но тем не менее, расчет на «новое авангардное кино» был правильный: после успеха фильма «На последнем дыхании» Борегар будет работать и с Жаком Деми, и с Аньес Варда, и… снова с Годаром еще целых 7 раз.

Жан-Пьер Мельвиль / Том Новембр

В фильме Годара множество камео – в небольших ролях у него играют не профессиональные актеры, а знакомые. Вот и роль американского писателя Парвулеску, у которого берет интервью героиня Джин Сиберг, играет известный режиссер Жан-Пьер Мельвиль.

Мельвиль, несмотря на то что был старше всех членов съемочной группы, моментально подхватил бациллу творческого хулиганства: в своей роли писателя Парвулеску он спародировал вальяжную манеру общения Владимира Набокова. И, кстати, именно он посоветовал Годару использовать вместо операторской тележки инвалидную коляску, а монтировать, вырезая не целые сцены, а по кусочку из каждой.

Рауль Кутар / Матье Пеншина

«Совсем не так я ищу работу», – недовольно заявляет Рауль Кутар, которого приводит знакомиться с Годаром Жорж де Борегар. Дело в том, что «На последнем дыхании» действительно должен был снимать другой оператор, но в итоге продюсер привел на площадку фотокора – двухметрового гиганта с квадратной челюстью. У Кутара не было опыта работы в полнометражном кино, да и когда? В его жизни почти всегда была война: в 21 год Рауль отправился добровольцем в Индокитай, потом 13 лет жил во Вьетнаме, где снимал репортажи для первых полос Paris Match и Life. Но как раз это и было нужно Годару – человек, берущий в объектив не придуманную историю, а кусок жизни.

Для Кутара «На последнем дыхании» был таким же экстремальным опытом в профессии, как для всех остальных: ему приходилось снимать ручной камерой при естественном освещении, а часто и при палящем солнце, буквально засвечивая дорогую пленку. Он был готов на все – даже сложиться вдвое, чтобы поместиться в ящик: несколько уличных сцен снимали скрытой камерой, используя случайных прохожих вместо статистов. Режиссер настолько доверял своему оператору, что даже не пересматривал отснятые им сцены. Доверие за доверие: Рауль Кутар будет работать еще на многих фильмах Годара, пока не рассорится с ним примерно по той же причине, что и Франсуа Трюффо – Жан-Люк обвинит своего оператора в том, что он стал «слишком буржуазным».

Cесиль Декюжис / Илиана Забет

Еще один «боец невидимого фронта», без которой «На последнем дыхании» был бы совсем другим фильмом. Именно Сесиль, вместе с Годаром (и опять-таки Мельвилем), придумала сократить фильм не традиционным методом, а обрезав начало и концовку каждой сцены. Этот крутой авангардный прием jump cut (резкая смена кадров), будут вслед за Годаром применять потом и другие режиссеры.

Сесиль симпатизировала «левым», как и сам Годар: еще в 1957-м она сняла документальную короткометражку о войне в Алжире, а в марте 1960-го отправилась в тюрьму за то, что в ее квартире жили участники Фронта национального освобождения Алжира (Франция считала их террористами).

Сесиль монтировала многие знаковые фильмы «новой волны», дружила не только с Годаром, но и с Франсуа Трюффо и Эриком Ромером, и в конечном итоге стала такой же легендой в своей профессии, как и все остальные – те, кто в августе 1959-го пустился на одну из главных в истории киноавантюр.