Рецензия на сериал «Тысяча «нет» и одно «да»: Любовный синдром по Островскому

«Тысяча «нет» и одно «да», спродюсированный Жорой Крыжовниковым, позиционируется как легкий курортный сериал, сделанный по подобию «турдизи» – многосерийных турецких мелодрам, завоевавших внимание зрительниц по всему миру. Сходство – в первую очередь внешнее – здорово поддерживает место действия: разнообразные любовные многоугольники складываются в летнем Сочи. Море, солнце и прилипчивые песни Трофима настраивают на легкомысленный лад, но под ласковыми волнами скрывается немало подводных камней. 

Первым делом в глаза бросается усиление по всем фронтам, даже если оставить за скобками имя создателя «Горько» и «Звоните ДиКаприо!». В режиссерском кресле – автор популярной «Плаксы» и новой «Молодежки» Андрей Силкин. В кадре – россыпь звезд, при этом у каждого полноценная линия, а не условное камео: Елена Лядова (мать главных героинь и владелица убыточного ресторана), Ангелина Стречина (ее старшая дочь Татьяна), Иван Жвакин (женатый экс-бойфренд девушки, вернувшийся из столицы), Виталий Кищенко (авторитарный прокурор из местных), Мила Ершова (его дочь Марина).

Еще три ключевые роли у звезд Вахтанговского театра. Напористого миллионера Сергея играет Константин Белошапка, волевую Оксану, которую он приметил себе в невесты, – Ксения Трейстер, а новоиспеченного мужа ее старшей сестры – Павел Попов. Подход может показаться чрезмерным: с условными мелодраматическими перипетиями обычно справляются и артисты калибром помельче. Но быстро выясняется, что палить из пушки по воробьям никто и не собирался, – кастинг полностью соответствует масштабу происходящего.

На грандиозный размах намекает и плотная связка с классикой. Во-первых, в основу сценария легло сразу несколько пьес Александра Островского – от широко растиражированной «Бесприданницы» до менее известных «Грех да беда на кого не живет», отчасти напоминающей «Отелло», и «Шутников». Во-вторых, сквозной для сюжета становится чеховская «Чайка» – влюбленный в Оксану режиссер (Вячеслав Чепурченко) поручает ей сыграть Нину Заречную в местном драмтеатре, не встречая особого сопротивления со стороны подчиненных.

В-третьих, театральный бэкграунд самих исполнителей находит отражение в шутках для своих. Например, Белошапка, ныне играющий Мышкина на вахтанговской сцене, упоминает, что ценит Достоевского больше Толстого (каверзный вопрос задает Трейстер, прославившаяся ролью Наташи Ростовой), регулярно слышит в свой адрес обращение «идиот» и даже разбивает злополучную фарфоровую вазу, тем самым восстанавливая справедливость – в столичной постановке этой канонической возможности он лишен.

Но поистине трагедийную мощность этой истории обеспечивает даже не литературная основа, а компетентная работа с отечественными реалиями. Да, некоторые штампы, свойственные турдизи, придают сюжету легкую сказочность и тем самым деформируют логику происходящего. Зато воссозданный на экране менталитет и понимание современных процессов (от почуявших кровь мошенников до хлесткого «я за мессенджер чуть не сел») выдают скрупулезный труд сценаристов.

Более того, создатели честно и регулярно подсвечивают контраст, на котором существует их проект. Принять за легкое развлечение сериал, где первая же серия, почти полностью посвященная свадебной неразберихе и самому торжеству, бьет под дых, может только человек, который и сам рад обманываться.

Впрочем, герои на обман тоже горазды: одни из врожденного лицемерия, другие ради самоутверждения, третьи – исключительно из благих побуждений. Кроме того, каждый здесь гнет свою линию, не считаясь с мнением другого,  пользуясь выигрышным положением, агрессивно манипулируя и либо не замечая этого, либо смертельно обижаясь на ответные меры.

В любви тоже как на войне. При редкой по сегодняшним временам экранной целомудренности в ход идут самые грязные способы. Которые особенно сильно бьют по тем, кто неспособен прямо обозначить свою позицию. Или хотя бы ее определить. Опираясь на личное представление о чувствах (от буквального заваливания деньгами до восклицания «умоляю, я должен читать вам стихи!»), все отчаянно ищут свой идеал и никак не могут его заполучить.

И если поначалу кажется, что в искусственной реальности, где любая мелочь способна выбить из колеи, живет только Татьяна, вскоре становится очевидным, что из собственного окна на этот мир смотрит каждый. Просто эгоизм обиженной девушки настолько явный, что его не может спрятать даже самая глянцевая обертка.

По-своему невинен только тот, кто ничего не ждет, и вроде бы не строящая никаких планов Оксана именно такая. Но и ей придется принять правила мира, сотканного из пустых обещаний. И даже вынести чуть больше: несмотря на яростное сопротивление, картинка ее идеального мира все же будет выстроена чужими руками.

Дурные черты, от стяжательства до зависти, здесь обращены в комедию. Преимущественно черную: смех вызывают нелепые манипуляции, подставные подвиги и даже картинные страдания под классическую музыку. Есть и более ситуативный юмор, вроде однорукого повара и бизнеса, построенного на поминках.

Но чем дальше к финалу, тем горше: южная мелодрама оборачивается сюжетом о том, как легко сломать жизнь и себе, и другому, даже когда ты, в сущности, не самый плохой человек. Не на той почве доброта может прорасти в слабохарактерность, развращающую тех, кто оказался рядом, искренняя забота – в абьюз, а любовь – в ревностную одержимость.

«И всех ведь жалко», – в сердцах говорит героиня Лядовой после очередного удара, и с ней сложно не согласиться. И поскольку люди ведут себя как люди, остаться равнодушным во время просмотра невозможно. Тем более что типажи узнаваемы – от непрошеных советчиков, которых не выставить за порог, и любопытных соседей до неотвязного бывшего без моральных принципов и воздыхателя-романтика с замашками тирана. Иронично, что в живых людей их превращает именно «неудобность», порой ведущая к катастрофическим последствиям. И предназначенная для самых близких, ведь выносить конфликт на публику неприлично.

Отходчивость, впрочем, играет с ними не менее злую шутку: желая пощадить чувства другого, герои на словах отказываются от своего мнения. Что подсвечивает ключевую, пожалуй, идею всего сериала – неумение вовремя заявить о собственных чувствах, пускай даже себе самому, лишь множит хаос. В какой-то момент искренняя попытка заговорить и выслушать окажется абсолютно бесплодной, а собственная мечта достанется другому. Хоть в кавычках, хоть без.