Сериал «Репетиция»: Уникальный микс дока и сюрреализма на грани фола

Одна ошибка – и ты ошибся. Так, помнится, говаривал великий философ наших дней Джейсон Стэйтем. Цена ошибки может быть разной. Над безобидными косяками не грех посмеяться, но фатальные просчеты грозят серьезными последствиями. Как для отдельно взятого индивида, так и для целой группы лиц. Но что если есть способ избежать этих последствий? Предугадать, как будет развиваться та или иная ситуация в зависимости от решений, что вы примете в конкретный момент?

Именно такой эксперимент затеял Нэйтан Филдер, канадский комик, сценарист и актер, которого вы могли видеть в ироничном док-сериале «Нэйтан спешит на выручку», где он раздавал чудные советы владельцам малого бизнеса, и «Проклятии», где они с Эммой Стоун запустили реалити-шоу про создание культурного оазиса в захолустном районе Нью-Мексико. А недавно завершился второй сезон его «Репетиции». И если вы о ней почему-то не слышали, или слышали, но приобщиться не успели, – пробил час наверстать.

В первом сезоне Филдер, например, помогал одному мужику сделать подруге важное признание. Для чего выстроил копию бара, где им предстояло поучаствовать в квизе, нанял актеров на роли бармена с гостями и принялся прогонять с мужиком различные варианты грядущего диалога. Одновременно оттачивая его движения (куда сесть, положить руку и так далее) и пытаясь спрогнозировать все возможные развилки: если подруга примет признание благосклонно, если рассердится, если расстроится…

Но то была лишь разминка. В ключевой части сезона Филдер воссоздал для женщины по имени Анджела опыт материнства: дети-актеры разного возраста, с пеленок до пубертата, по очереди изображали ее сына, требуя соответствующей заботы и вообще реакции. Причем в какой-то момент к эксперименту подключился и сам Нэйтан в качестве папочки понарошку, дав понять, что «Репетиция» – не только прорабатывание чужих триггеров, но и уникальный сеанс самокопаний, попытка разобраться с собственными страхами и комплексами.

Масштаб затеи Филдера уже тогда поражал. Помимо копии бара, которую он назвал Nate’s Lizard Lounge и стал повсюду с собою возить, он открыл свою актерскую студию, чтобы завербовать артистов массовки, предварительно обучив их по так называемому методу Филдера (каждому падавану следовало выбрать объект изучения и тайком наблюдать за ним, имитируя его поведение, манеру одеваться и говорить). Но в целом первый сезон «Репетиции» был довольно камерным, сведясь к истории с Анджелой и отношениям Нэйтана с подставными детьми: один малыш решил, что Филдер – его настоящий отец, а тот, в свою очередь, попытался понять, почему так вышло и за счет каких действий удалось бы без этого обойтись. Во втором же сезоне канадский затейник пошел дальше. Гораздо дальше.

Изучив катастрофы в коммерческой авиации, он смекнул, что трагедии случаются из-за трудностей в коммуникации командира и второго пилота, который боится отмечать ошибки и нарушения протокола, не берет в критический миг управление на себя, и в результате гибнут люди. Вот Нэйтан и попробовал выяснить, почему вторые пилоты так тушуются, можно ли этого избежать, а заодно убедить высокопоставленных чиновников в том, что механизмы взаимодействия на борту нужно менять. С помощью детальной разработки ролевых сценариев.

Начинается все с того, что Филдер (как будто в недостаточно тревожное время живем) воспроизводит эпизоды таких катастроф, дублируя реальные беседы в кокпите на основе распечаток разговоров из черного ящика. Сам он при этом инфернально позирует в языках пламени, аки демон из преисподней. Или чертик из табакерки – кому что нравится. Уже этих сцен хватит с избытком, чтобы отбить желание куда-то лететь на ближайшие пару (десятков) лет. Но Филдер, во-первых, не просто пугает, а фиксирует пройденный опыт. Во-вторых, приступает к сложнейшей работе, которой в идеальном мире занялось бы управление гражданской авиации.

Заручившись поддержкой летчика из регионального подразделения United Airlines и выстроив, внимание, точную копию интерьера аэропорта Хьюстона, Филдер ангажировал 70 актеров на роли его работников, дабы каждый из них изображал реального сотрудника реального аэропорта. В этих условиях Нэйтан начал следить за летчиком, которому требовалось в симуляции вести себя так, как он действовал бы в обычных ситуациях. Параллельно скрытые камеры охотились за другими пилотами, которых Филдер однажды собрал в Nate’s Lizard Lounge для дружеских посиделок и наблюдения более пристального.

Что натолкнуло его на следующий вывод: пилоты на самом деле глубоко одиноки, поскольку им элементарно не с кем поговорить по душам. Они не могут поплакаться в жилетку психологу, ведь это чревато риском потери лицензии. Не только вторые пилоты, но и командиры боятся высказывать свое мнение, ибо род человеческий в глобальном смысле замкнулся в себе, а самоизоляция времен пандемии и пресловутое выстраивание личных границ привели к тому, что мы разучились общаться и указывать кому-то на очевидные недочеты.

Натянутое молчание и неловкие паузы – среда, в которой существует «Репетиция», возводящая понятие кринжа в абсолют. Причем кринжа намеренного: для Нэйтана это неотъемлемая часть метода. Если в предыдущем сезоне цифровые зеркала «превратили» его в женщину, чтобы смоделировать ситуацию с матерью юного артиста, то теперь автор окончательно вышел за рамки разумного и перевоплотился в… младенца.

Как-то раз он прочитал автобиографию Чесли Салленбергера, командира воздушного судна Airbus A320-214, в 2009 году совершившего экстренную посадку на реку Гудзон. Клинт Иствуд посвятил ей классную драму «Чудо на Гудзоне», где Салленбергера сыграл Том Хэнкс. Из книги Филдер узнал, что перед лицом опасности Салли попросил о фидбэке второго пилота, добавив, что вся жизнь подвела его к этому моменту. Что делает Нэйтан? Нэйтан решает воссоздать эту жизнь, прокрутив взросление Чесли через мясорубку своего личного восприятия. И вот мы видим, как 42-летний Филдер в роли крошки Салли сосет бутафорскую грудь псевдоматери, а чуть позже воспроизводит его первый полет: сначала с актрисой, затем с аниматроником.

И это лишь один из множества побочных сюжетов, встраивающихся в «Репетицию» в рамках общего квеста, – хоть и самый, конечно, абсурдный (в прочих линиях Нэйтан устраивает песенный конкурс, чтобы выяснить, способны ли пилоты в качестве членов жюри отсеивать участников, а также пытается помочь парочке, воспитывающей собак-клонов, повторить у одного из псов характер пса-прародителя). Филдер старается изменить будущее, воссоздавая прошлое в настоящем, что попеременно генерирует гротескные гэги и трагичные откровения о нем самом в том числе. Одни откровения он принимает, скажем, когда пробует судить конкурсантов, а те низко оценивают его профпригодность. Другие – результаты медицинского обследования перед полетом – предпочитает игнорировать, хотя и так ясно, какие болезненные подробности о его состоянии остаются за скобками.

Стоп, каким полетом, спросите вы? Ах да, «Репетиция» до того довела Филдера, что и он подался в летчики. Два года учился, налетал под 200 часов и в итоге получил лицензию с сертификатом коммерческого пилота. После чего арендовал списанный боинг-737 и совершил перелет из калифорнийского Сан-Бернардино до границы с Невадой и обратно со 150 актерами на борту. Это был его дебютный полет – прежде он только на симуляторе тренировался. Съемка продолжалась в кабине, в салоне и за пределами боинга: его сопровождал другой самолет компании HBO, щедро спонсирующей странные хотелки этого странного и, кажется, гениального человека. Который страшно боялся, что его, комика, никто не примет всерьез, если он начнет разглагольствовать о своем намерении спасать людей. Над братьями Райт, впрочем, тоже когда-то смеялись. И где теперь те насмешники?

Что же до «Репетиции», то более дикого и непредсказуемого шоу современный стриминг-формат еще не знал. Лукаво называя себя клоуном, Филдер с копполовскими амбициями конструирует суррогат реальности, который начинает жить собственной жизнью, поскольку жизнь эта, как заявил герой известного фильма, всегда найдет выход. И внесет коррективы в любые прогнозы. Стараясь понять окружающих, Нэйтан без конца подмечает человеческие несовершенства, проявляющиеся, как правило, в мелочах, но для него мелочей просто нет. Сегодня второй пилот боится поцеловать девушку на свидании, а завтра побоится сказать командиру, что тот не выпустил закрылки. Какие-то несовершенства удастся исправить во имя всеобщего блага. Однако им на смену непременно явятся другие, так что и «Репетиция» в теории может продолжаться до бесконечности.

Мы бы против этого не возражали, но Филдер уже сейчас опасно балансирует на грани фола, жестко подкалывая Paramount+, чьи подразделения дружно удалили вторую серию «Нэйтан спешит на помощь» из-за неоднозначной тематики, и угрожая физическому и ментальному здоровью своих подопытных, не говоря о его собственном равновесии. Побывав женщиной, нелепым карапузом и стареющим пилотом, Филдер должен разориться на терапии, если захочет и сможет заставить себя выговориться. Иными словами, если ему действительно удастся преодолеть тот барьер в выстраивании взаимоотношений, изначально накалявший обстановку в кокпите.

Зрители видят лишь то, что творится в кадре, где Нэйтан успешно сажает боинг, внезапно обретает призвание пилота и начинает перегонять пустые самолеты из одного пункта в другой, утешаясь тем, что его бы не допустили до этой работы, будь с ним что-то неладно. Но вполне в духе «Репетиции» было бы снять док-сериал про создание «Репетиции» с дублером Филдера, подмечающим все происходящее с Филдером оригинальным. Нэйтан и раньше смотрел на себя со стороны в той же актерской школе. И если ему покажется, что назрели радикальные личностные трансформации, нас наверняка ждет еще более необузданный эксперимент с головокружительными эмоциональными качелями. Но и в нынешнем виде «Репетиция» здорово перепахивает, бросая вызов нашим представлениям о документалистике, что превращается то в реалити-шоу, то в сюрреалистический аттракцион, а воедино их связывает исповедь печального клоуна, который просто не может молчать. Ведь так люди забудут, что он вообще существует.