К выходу в повторный прокат культового фильма Сергея Соловьева «АССА» вспомнили наш разговор с Юрием Шумило, работавшим на съемках замдиректора картины.
Эта картина со странным, совершенно непонятным названием стала близкой и любимой миллионами людей как-то сразу и навсегда. Фильм пересматривали, пластинку с песнями из него запиливали до дыр, и сейчас «АССУ» вспоминают с нежностью, как о событии, повлиявшем на всю последующую жизнь. Стала «АССА» знаковой и для его создателей, хотя тогда никто этого предположить не мог. Об этом «КиноРепортеру» рассказал Юрий Шумило, работавший на съемках ленты заместителем директора и даже сыгравший в ней небольшую роль.
«АССЕ» уже 34, и интересующиеся фильмом, наверное, знают о нем всё. Ну или почти всё. Ей посвящены телепрограммы, написаны книги, множество киноведческих и социальных исследований закрепили за ней звание «знаковой», повлиявшей на сознание поколений.
Все так. Картина шагнула в миф, стала точкой отсчета во множестве тоже уже мифологических биографий. Можно перечислять: Сергей Соловьев, Станислав Говорухин, Татьяна Друбич, Сергей Бугаев-Африка, Александр Баширов, Виктор Цой… список можно длить и длить. Каждый из упомянутых и многие другие создатели фильма вполне себе неплохо жили и до «АССЫ», но с ее выходом что-то сильно изменилось.
Сергей Соловьев сделался культовым режиссером не только для ценителей высокохудожественных юношеских фильмов, но и для миллионов менее искушенных телезрителей. Станислав Говорухин, сыграв Крымова, приоткрыл себя стране в качестве… политика. Случилось это как-то незаметно, но именно на «АССЕ» – в одном из монтажных стыков.
В роли Крымова Соловьеву нужен был хозяин жизни – сильный и умный старейшина. Для этой роли он выбрал Станислава Говорухина, которого знал уже более 20 лет, еще со ВГИКа. Говорухин долго и упорно отказывался. Он снялся перед этим у Киры Муратовой в фильме «Среди серых камней» и решил поставить на актерской карьере крест, полностью посвятив себя режиссерской профессии. После «АССЫ» он снялся еще в 20 картинах.
Крымов читает Натана Эйдельмана, и следом за раскрытой книгой в кадре появляется император Павел, а за ним, склейкой, История, которая тогда, да и сейчас – Политика… И зрителя накрывает волной ассоциаций, побуждает обнаружить за актером тот самый политический потенциал, который Станислав Сергеевич впоследствии так мощно реализовал в жизни.
И жизнь исполнителей драматических и музыкальных ролей в картине можно смело поделить на «до» и «после» «АССЫ». За исключением, пожалуй, Татьяны Друбич, которая неизменно прекрасна, всегда… И Цой, и Африка были картиной в известной степени легализованы – из андеграунда перешли, если и не в мейнстрим, то заняли те самые места в сознании страны, на которых находятся и по сей день.
Мне же остается всячески поддерживать миф «АССЫ» – апокрифическими байками, что так милы и в курилках рядом с мосфильмовскими павильонами, и на страницах периодических изданий, и в бесконечной череде телепередач. У каждого из участвовавших в фильме таких баек вагон и маленькая тележка, расскажу пару своих, благо память пока не подводила и не заместилась отвлеченными фантазиями.
Название «АССА» – аббревиатура: «Автор Соловьев Сергей Александрович» – было предложено Сергеем Африкой Бугаевым, исполнителем роли Бананана. «Курятник» Бананана располагался на чердаке одного из домов на Морской улице Ялты.
Дело было в 1987-м, в Ялте. Снимали фильм с рабочим названием «Здравствуй, мальчик Бананан!», впоследствии «АССА». Я был на картине заместителем директора – вел площадку, готовил объекты – в общем, крайним. Есть в кинематографических взаимоотношениях функция – мальчик для битья, вот ее я на картине вполне успешно и исполнял. Когда все шло гладко, обо мне не вспоминали, но как только что-то шло не так, поднимался ор с громким произнесением моей фамилии.
Исполнителем ора всегда был режиссер, и будь на месте Сергея Александровича какой-нибудь другой человек, вытерпеть это было бы выше сил, но Соловьев умел создать такую атмосферу на площадке, что и ор его звучал песней. Порой и реквиемом. До такой степени, что приходилось проявлять инициативу, дабы ора избежать. Получалось не всегда…
Работали сцену в Зеленом театре Ботанического сада, где труппа лилипутов ставит «Сильву». Объект нашли на «выборе натуры» – кинопроизводственном действии, проводимом в подготовительный период, за несколько месяцев до съемок.
Выбрали Зеленый театр летом, когда Ботанический сад утопал в зелени, а снимали, как все помнят по фильму, зимой. Причем такой зимой, какой Ялта не помнила много-много лет, – снежной. Снега выпало огромное количество и, как потом стало понятно, это картину украсило, но поначалу вызывало у «творцов» ужас: начнем снимать в снегу, а он возьми и растай – проблемы в монтаже…
И вот приезжаем накануне в Ботанический, подходим по сугробам к объекту, а там завал — скамьи покрыты полуметровым слоем снега, сцена тоже. Соловьев, почесывая бороду, бродит по окрестностям и приговаривает — «Хибина, Хибина…» А после произносит — «С этим надо что-то делать!» — садится в машину и уезжает в гостиницу.
Вот какие мысли могут образоваться у исполнителя после услышанного от руководства? Правильно, я тоже понял так, что снег нужно убрать и развил бурную деятельность. Все мало-мальски пригодные к физическому труду члены съемочной группы рабочего звания были мною рекрутированы для ночных работ. Были посулены изрядные по тем временам деньги за сверхурочные, добыт шанцевый инструмент. Выдвинулись и принялись за дело…
Я ж не мог предположить, что, вернувшись в гостиницу и переосмыслив увиденное, мастер примет решение рассаживать массовку, изображавшую зрителей «Сильвы», прямо в сугробы! Для усиления драматургического эффекта. Решение мастер принял, но никому об этом не сказал…
Часам к 11 утра в день съемки, когда в амфитеатре и на сцене не осталось ни единой снежинки и я гордо стоял в центре поля битвы, опершись на ломик, и оглядывал результаты титанического труда, чуть вдалеке раздался скрип тормозов нашего мосфильмовского рафика, на котором прибыли «творцы». Ну а следом за скрипом, через минутную паузу, раздался визг – «Кто убрал снег?!»
Соловьев орал так, что треснула одна из реликтовых сосен в Ботаническом саду, а пролетающая над нами ворона промахнулась мимо ветки, на которую собиралась присесть и замертво рухнула под треснувшую сосну. У меня отлетела душа, взвилась выше сосен и с высоты вороньего полета увидела, как ломик, служивший несколько мгновений назад мне опорой, продолжает вертикально стоять, но вместо меня только воздушное завихрение.
Обнаружил себя под сценой театра, среди ящиков со спрятанными от мороза розами, и еще некоторое время там прятался. Когда пик соловьевского горя сошел до неопасных для здоровья значений, выбрался на площадку, но пару дней мастера избегал…
С той поры тема снега на картине сделалась важной настолько, что впоследствии ушла в легенды. Сам слышал из досужих уст в какой-то из мосфильмовских курилок про то, что на съемках фильма «АССА» снег свозили с Ай-Петри. Не стал упрекать незнакомого рассказчика в искажении истины, но все было, конечно, не так.
Просто однажды, когда мы снимали на набережной, Соловьев вдруг начал отчитывать нашу административную группу за то, что муниципальные власти без согласований с нами убрали с набережной снег. Действительно, какие негодяи! Ладно бы САС дал команду сохранять снег, мы бы и упросили власти города не усердствовать — не вопрос! Но заявка на снег поступила, уже когда поставили камеру…
Короче, Соловьев кричал, как всегда, на меня, а стоящий рядом директор Володя Дудин внимательно эти крики слушал. После посадил меня с собой в машину и молча повез куда-то в Гурзуф, на некую автобазу, где плоскую крышу гаража покрывал почти метровый слой снега. На пару с директором мы сгребли с крыши так необходимый Соловьеву снег в самосвал этой же автобазы и вывезли его на ялтинскую набережную. Кажется, Володя еще и взял червонец с автопредприятия за очистку крыши…
В эпилоге фильма негр Витя, друг Бананана, приводит в ресторанную группу нового исполнителя. Это Виктор Цой, который в фильме играет самого себя. В саундтрек к фильму вошли композиции групп «Кино», «Аквариум», «Браво».
Со снегом отчасти связана еще одна история – не моя, но описываемые рассказчиком события вполне подтверждаю как очень вероятные. Зимние осадки стали некоторым затруднением для перемещений по Крыму. Гололед, летняя резина, лысая к тому же. Но студийный наш водитель с партийной кличкой Леопольд – он внешне действительно сильно походил на мультперсонажа – совершал лихие поездки в Симферополь через заснеженный перевал.
Однажды он повез труппу наших лилипутов (ой, пардон, им очень не нравилось, когда их так называли, просили звать их просто – маленькими)… Так вот, усадил в свой рафик человек пятнадцать маленьких и повез. Снег только-только выпал, дороги еще не успели очистить, и на подъезде к перевалу микроавтобус забуксовал.
Простодушный Леопольд и говорит своим маленьким пассажирам – «Ну че, вылезайте, толкайте». Вижу эту картинку – высыпала эта взрослая детвора, все в дубленочках, пыжиковых шапочках, на каблучках, облепила транспорт и толкает. За рулем продолговатый с пушистыми усами Леопольд перебирает педалями, а малышня упирается… Картина душераздирающая – встречный транспорт съезжал от увиденного в кювет. Леопольд утверждал, что в аварийную ситуацию от увиденного попали два большегрузных и легковая. Впрочем, может и наврал – творческий человек. Впоследствии Леопольд сделался кинопродюсером.
Я уже говорил, что у абсолютного большинства участников картины «АССА» – будь он привлеченным художником-музыкантом или штатным членом съемочной группы – жизнь потом поменялась. Карьерно, творчески, философски. Прямо магия какая-то. Все наши «светики» (так киношники зовут осветителей) теперь гаферы – бригадиры осветителей, но на самом деле творцы – художники по свету.
Понимали ли мы тогда, в 1987-м, что «ваяем нетленку», что «вносим коллективный вклад» и все такое? Могли ли мы предположить, что наш фильм станет поворотным в судьбах тысяч молодых людей? Не-а! Работали, перерабатывали, выпивали, заводили «командировочные» романы, жили… Имело место неявное ощущение чего-то небывалого, художественного беспредела «творцов», что ли.
У меня уже был опыт работы на 4 картинах как минимум («Зимний вечер в Гаграх», «Курьер» и «Человек с бульвара Капуцинов» тоже остались в анналах отечественного кино), но такой творческо-производственной удали, как у Соловьева на съемках фильма «АССА», наблюдать не доводилось. Решались любые организационные вопросы – не пустили снимать в гостиницу «Ореанда»? Ерунда вопрос! Звонок в Москву двух секретарей Союза кинематографистов – Соловьева и Лебешева, и руководство города рано утром стучится в номер гостиницы к САСу с трепетной просьбой снимать где заблагорассудится.
Время было такое – «творцы» поймали волну, оседлали ее, сделали «Перемен!» девизом для страны. Никто не знал – не ведал, к чему эти перемены приведут, но все происходило на подъеме, искренне, с желанием очистить, улучшить… Сочинить формулу.
Вот так шумно, весело, с ором, выпиваниями и разными приключениями мы делали «АССУ», которая теперь «знаковая», «культовая». А все потому, что мы очень любили друг друга. Может быть, картина и случилась событием, попав в историю отечественного кино по причине такой важной составляющей в кинопроизводстве, как любовь.
Комментарии