«Шугар»: Колин Фаррелл ищет пропавшую девушку в Лос-Анджелесе

Поначалу кажется, что «Шугар» открывается кадрами несуществующего нуара, как это было в недавней «Паутине», герои которой тоже апеллировали к классике национального кинематографа. Снова ч/б, снова азиатский колорит. Однако когда в кадре появляется Колин Фаррелл и с размеренного английского переключается на беглый японский, становится куда интереснее. Яростная поножовщина и появление босса якудза хоть и задают тон происходящему, но на деле лишь предваряют более мрачный пункт назначения – Лос-Анджелес, город грехов, куда частного детектива Джона Шугара вызывает могущественный киномагнат Джонатан Сигел (Джеймс Кромуэлл).

Шугар от классики американского кинематографа без ума, а потому предложение принимает вопреки всем обстоятельствам. В числе оных – заметный тремор, проблемы со сном, неудовольствие собственного агента Руби (Кирби Хауэлл-Батист) и вящая неприязнь остальных членов знаменитого киносемейства. Пропавшая девушка Оливия Сигел (Сидни Чендлер) много лет чередовала наркопритоны с рехабами, из-за чего ее двухнедельным отсутствием не обеспокоены ни отец (Деннис Буцикарис), ни мать (Анна Ганн), ни пропащий брат (Нэйт Корддри), из подающего надежды ребенка-актера выросший во взрослого, которого никто не принимает всерьез.

Бессердечной стервой не выглядит разве что мачеха девушки – бывшая рок-звезда Мелани (Эми Райан), но и она поначалу отказывается раскрывать карты перед загадочным незнакомцем: Джон, конечно, деликатен, но сопутствующий ущерб и репутационные риски никто не отменял.

Шугар, впрочем, еще и терпелив. «Если меня посылают к черту, значит, я напал на след», – верно подмечает он во время очередного внутреннего монолога. И в отличие от фассбендеровского наемника в «Убийце», его поток мыслей не раздражает. Во-первых, Джон не зануда. Во-вторых, он признает собственные ошибки и уместность импровизаций. В-третьих, Фаррелл отыгрывает своего героя с такой непосредственностью, что диву даешься, как ему удалось сохранить подобную искренность.

Слишком элегантный и чувствительный, чтобы быть простым решалой, Шугар борется с отвращением к насилию – оно каждый раз написано на его участливом лице, а к крайним мерам прибегает только в безвыходных ситуациях. Или поддавшись безобидному соблазну: например, револьвер он берет в руки только потому, что это оружие со съемок культовой картины с Гленном Фордом.

Одержимый кинематографом Шугар вообще романтизирует собственную жизнь: иногда кажется, что даже профессию он выбрал исходя из своей любви к экрану. Деньги Джон тратит со вкусом: останавливается в дорогом отеле, водит коллекционную машину, даже элитный алкоголь пьет вслед за героями его любимых фильмов. И при этом понимает, что прекрасные иллюзии в любой момент могут выйти ему боком. Вот такая редкая комбинация приземленности при полном отсутствии цинизма. 

До определенного момента вопрос реализма в сериале в принципе не встает – да, есть художественные допущения в виде крутой спецтехники и слишком приметной для частного детектива машины, но другие реалии максимально приближены к жизни. Например, на протяжении восьми серий и главный герой, и зрители погружаются не просто в существующий мир, а в закулисье «фабрики грез», куда простым смертным вход обычно заказан. И хотя в некотором смысле речь идет об альтернативной реальности, дополненной вымышленными героями, в их судьбах просматриваются реальные люди с реальными проблемами.

Обратная сторона славы и сексуальная распущенность, неоправданные надежды и напрасные ожидания, бремя публичности и долг перед семьей – «Шугар» затрагивает проблемные случаи, но отказывается спекулировать на скандальных темах. Более того, неожиданно дает даже самым неоднозначным героям платформу для высказывания. За ними мы наблюдаем именно глазами Шугара, однозначного гуманиста и пацифиста, и во многом именно его реакции и действия подталкивают окружающих к сомнениям, поиску оправданий и в конечном счете к конкретному выбору.

Это не банальная игра в «что такое хорошо и что такое плохо» – механизм выстроен чуть сложнее, а дополнительный объем создается в том числе за счет того, что детектив со смешным именем и сам загадка. Что им движет – доброе сердце или отточенная стратегия? Врожденные ли эти участливость и внимательность к деталям? Как показывает практика, безусловная любовь к котикам и собачкам отнюдь не гарант успеха, хотя даже здесь у актера выходит очаровательный дуэт с дворняжкой Уайли.

Джон ничего не рассказывает про себя, хотя явно многое повидал, его сшитый на заказ костюм напоминает маскировку, а абстрактная миссия сподвижников – «все ради высшего блага» – вызывает не меньше вопросов, чем загадочные шприцы на прикроватной тумбочке. Даже его отношения с Мелани выходят за рамки романтического и сексуального интереса – и, кстати, именно это цепляет ее сильнее всего.

При этом «Шугар» никогда не теряет из виду магистральный сюжет и мастерски заполняет пространство интригой – как только зритель привыкает к новым открытиям, история заходит еще дальше. От одного извращенного ума до международного канала секс-трафика, от безвольного попустительства до разделения коллективной ответственности, от невнятных намеков до полноценной теории заговора. Примерно с той же скоростью разрастается ощущение паранойи: и хотя в спокойных эпизодах дерганая ручная камера вызывает легкое раздражение, в нужные моменты расхождение звука и видеоряда рождают звенящую тревожность.

А затем и вовсе происходит такой поворот, который выходит за все границы разумного. В этот момент сериал становится еще многограннее, поскольку переосмысление человеческого опыта переходит из разряда частного в разряд общего, а давний философский спор о том, определяет ли бытие сознание, начинает звучать еще более отчетливо.

А вот финал оказывается несколько манипулятивным и сумбурным – как будто все главные секреты поторопились выдать, чтобы произвести совсем уж грандиозное впечатление. Эффект при этом обратный: осознать дикость некоторых событий из-за плотности повествования и того, что одна шокирующая правда перекрывает другую шокирующую правду, получится далеко не сразу. Если получится вообще.

К счастью, на итоговое впечатление это спорное решение мало влияет: свое дело уже сделали и отсылки к классике (знать их наперечет необязательно, но находить крайне приятно), и юмор (от фаррелловской мимики до издевки в адрес Джона Войта), и способность авторов на реальной основе соорудить вменяемую метавселенную. 

Возможно, «Шугар» получился не таким эстетским, как можно было ожидать, но отсутствие пижонства в данном случае стоит считать высшим благом. Ну и, конечно, отдельной благодарности нужно удостоить Колина Фаррелла – и как актера, давно доказавшего, что он отлично держится на долгой дистанции, и как продюсера, вписавшегося в столь неординарную историю.