«С любимыми не расставайтесь»: Символичная премьера в Театре Олега Табакова

Сезон в Театре Олега Табакова начался с радостной новости – после долгого ремонта открылась историческая сцена на Чаплыгина, «подвальный театр», с которого началась наша жизнь», как справедливо отметил художественный руководитель Владимир Машков. Первым в обновленном пространстве сыграли вампиловского «Старшего сына», а месяц спустя пришел черед другого драматурга, увековеченного перед самым входом в здание, – Александра Володина. Из-за чего премьеру молодого режиссера Артура Касимова (для него это полноценный дебют на профессиональной сцене, ранее он в соавторстве ставил «Атом солнца») «С любимыми не расставайтесь» можно назвать глубоко символичной.

Касимов не в первый раз берется за этот материал: еще в 2021-м он выпустил одноименную учебную постановку в Школе Олега Табакова. Некоторые артисты, задействованные в ней, за это время успели не только окончить обучение, но и войти в труппу театра. В их числе Антон Рогачев, в нынешней версии – Вадим, послуживший формальным поводом к глупому и безмерно трагичному разводу главных героев. В ревнивца Митю в премьере перевоплотился Севастьян Смышников, его бывшую жену Катю сыграла Нелли Хаперская, а без памяти влюбленную в него же приятельницу Иру – Арина Автушенко.

Почти буквальное следование тексту не вступает в конфликт со взвешенным режиссерским подходом. Подробные психологические эпизоды рождаются на обломках семейной жизни, где один всегда претендует на телевизор, а другой на диван-кровать. Лавровы лишены даже такой роскоши: на голой сцене – лишь стол на колесиках, кушетка да пара стульев. Смышников говорит, что в камерном пространстве малейшее движение глаз становится заявлением, и в стесненной квартирке, которую герои вынуждены делить после развода, оно мгновенно отражается от стен.

Порой в буквальном смысле благодаря многочисленным зеркалам. И искренняя злость – Митя, которого разрывают противоречивые чувства, подсознательно ощущает, что не прав, – быстро находит виновника: в одной из сцен он со всей силы замахивается на собственного двойника.

В зеркало можно подсмотреть и то, что способно ускользнуть даже от внимательного взгляда: «Табакерке» по-прежнему отлично подходит фраза «в тесноте, да не в обиде», но чтобы разглядеть абсолютно все нюансы, стоит брать либо первый ряд (вариант для бесстрашных – риск пересечься взглядом с артистом огромен), либо от пятого и выше. Там начинается подъем, а значит, можно увидеть картину целиком.

Тем более что массовые сцены в спектакле тоже есть. Это и свадебные конкурсы, где фотографом выступает тот самый вихрастый блондин в исполнении Рогачева, и душевная дискотека, куда Павел Шевандо переносит зажигательную энергию вампиловского Сильвы, – один из редких случаев, когда временная канва рвется намеренно, лишь поддерживая мысль о вечной природе человеческих проявлений.

Явная кинематографичность – с затемнением и «сменой кадра» – заложена и в сцены слушаний. Основное действие по-прежнему сменяют заседания по разводам (Марина Салакова при этом играет как регистратора в загсе, так и судью, пропуская через себя чужие радость и горе), и в начале каждого такого эпизода с потолка сыпятся пожелтевшие листки.

Это бесконечное повторение не просто работает на атмосферу, но и создает ощущение живого времени и разряжает накопившееся напряжение: взвинченные выпады, ловко схваченные драматургом, регулярно превращают происходящее в лиричную трагикомедию, позволяя перевести дыхание. Кроме того, второстепенные герои тоже редко способны честно поговорить друг с другом; перед чужим человеком – в данном случае довольно пристрастным – они смущенно отводят взгляд или, напротив, пытаются всмотреться друг в друга со страхом или надеждой.

Любовь – это тотальное внимание, говорит Артур Касимов. И во многих володинских героях, в том числе эпизодических, она проявляет себя лишь тогда, когда они оказываются на самом краю пропасти. Но беда в том, что к ней можно прийти разными путями. «Счастливый человек» Валера (Шевандо) предпочитает не просто игнорировать то, что ему не по нраву, а насильно вытеснять из сознания. Ира едва не шагает в нее из самых благих побуждений – искреннее чувство превращает самодостаточную девушку в безвольную собачонку, заставляет намертво прикипеть к приятелю, который выглядит, да и ощущает себя абсолютно потерянно.

Сам Митя отчетливо видит перед собой бездну, когда слышит слова безымянного героя, пришедшего по объявлению о размене комнаты (участие Виталия Егорова делает небольшую гендерную рокировку блестящей): «Казалось бы, зачем расставаться с близкими? Ради того, чтобы потом расстаться со всеми вместе?»

Случайный, почти лишенный смысла вопрос гипнотизирует его, все глубже затягивает в экзистенциальную воронку. И одновременно подсвечивает спасительный ориентир в мире, где нет и не может быть верных решений и готовых схем.

Ирония заключена в том, что для Кати Митя и сам становится маяком, и когда девушка в совершеннейшем помрачении целует ему руки, она делает это потому, что наконец-то видит свет. До этого уязвленная гордость не позволяла ей опуститься до лишних обвинений, но и совет «не думай» был напрасным: к нервному срыву героиня двигалась почти на автомате, несмотря на весь лоск внешнего благополучия.

Новая постановка в Театре Олега Табакова дает возможность со стороны увидеть, как иногда поворачивается жизнь. Без мнимого осуждения (почти все здесь – порядочные люди) и без прикрас, иногда лирично, иногда нежно, иногда яростно. Показывает, как люди и вправду могут вести себя как дураки, которые в запале осознают, что делают что-то не то, но остановиться уже не могут. Как и не могут сами себе ответить на вопрос о том, как верить в собственные чувства. Особенно если и сами не понимают, что именно переживают.

Сравнивать премьеру с советской картиной, пожалуй, бессмысленно, театральная версия – скорее выхваченный из бурного потока времени момент, а не слепок конкретной эпохи. В постановке ощущается экспериментальный дух (к примеру, Касимов попытался раскрыть героев с помощью музыки Леонида Федорова и «Агаты Кристи») и эскизная легкость. И в результате из лаконичного пространства, где артистов ничего не отделяет от зрителя, можно вынести очень ценные впечатления.