Оранжевое море: Топ-7 фильмов в осенней палитре

Пока осеннее обострение робко стучится в наши двери, не решаясь зайти в дома и сердца, все еще можно наслаждаться ярко-зеленым пейзажем за окном. Ведь совсем скоро в природной палитре будут превалировать все оттенки рыжего, желтого и коричнево-красного. И под оранжевым небом зазвучат оранжевые песни для оранжевых ребят. Ко Дню того самого цвета, за которым следует и День всех рыжих, вспоминаем картины с самым «осенним» визуалом и расставляем их по степени оранжевости.

«Дюна» (2021)

Начнем с блокбастера Дени Вильнева, ввиду своего песчаного сеттинга исполненного в 50 оттенках рыжего, желтого и бежевого. Ведь юный мессия Пол Атрейдес с королевскими кудрями Тимоти Шаламе отправляется на пустынный Арракис – планету, населенную смертоносными червями Шаи-Хулудами и воинственными фрименами, и по совместительству единственный источник ценнейшей пряности, залежи которой спрятаны где-то меж бесконечных барханов и лагерей сопротивления.

Оранжевый здесь сигнализирует опасность, что приносят инопланетная жара, кольчатые обитатели песков и превратности борьбы за «пряный» промысел, растянувшейся на всю сагу Фрэнка Герберта. Экипированному в черное наследнику Дома Атрейдесов пустыня сулит лишь мучительную смерть и забвение в тех самых дюнах. А зрителя, с энтузиазмом внимающего сему зрелищу с большого экрана, засилье охры и смежных с ней оттенков с головой погружает в путешествие по Арракису.

«Бегущий по лезвию 2049» (2017)

Вильнев развлекался с оранжевым освещением и «осенней» цветокоррекцией и до хождения по дюнам. И, сдается, на съемках своего кислотного киберпанка страдал от осенней депрессии – иначе объяснить удушающий характер здешней палитры не представляется возможным. Что немудрено, ведь гослинговский репликант Кей имеет дело с радиоактивными материями и загубленными человеком локациями – на месте Лас-Вегаса, например, в его мире теперь руины, заваленные песком.

В сиквеле «Бегущего по лезвию» токсичный рыжий часто перекликается с ядовито-красным, что с удвоенной силой кричит о последствиях экологической катастрофы, постигшей беспечных людей и холодных андроидов. А также о разобщении оставшихся в живых, чье одиночество не излечит даже распрекрасная голограмма Аны де Армас. Кроме того, подобная палитра усиливает напряженность и таинственность атмосферы, давящей на Кея подобно остаточной радиации в воздухе.

«Любовное настроение» (2000)

По другую сторону Тихого океана схожие цвета кричат о депрессивных настроениях несколько иного толка. Любовного, конечно, и, напротив, – несчастного. Визионер-романтик Вонг Кар-Вай окружает красным и насыщенным оранжевым обескураженных героев Тони Люна и Мэгги Чун, что обнаруживают себя в одной беде – развале их браков ввиду измен – и в этой беде начинают друг с другом сближаться. Отчаянно пытаясь не разбудить сигнализацию, невидимо пульсирующую алым над их головами.

Портьеры с карамельным отблеском, малиновые покрывала и гобелены в интерьерах крохотной гонконгской квартиры и, конечно, незабываемые платья красавицы Чун в стиле ципао, исполненные в атласе теплых оттенков, – все это составляет чувственную цветовую гамму карваевской мелодрамы. Чувственную потому, что символизирует она все те признания, что несостоявшиеся любовники не сумели произнести вслух. Страсть и близость, навсегда запертые в тех немногословных прогулках по Гонконгу.

«Амели» (2001)

Для французских мечтателей рыжий – цвет куда более оптимистично-романтичный и относительно безопасный. По крайней мере, в оптике Жан-Пьера Жене необыкновенные приключения парижской одиночки превращаются в калейдоскоп уютных и манящих образов, кокетливо зовущих погостить во вселенной Амели. Порассматривать ее причудливую квартирку, в разных уголках которой прячутся оранжевые безделушки, поперебирать ее гардероб, пестрящий красными блузками и платьишками…

И уж тем более порыться в коробке в форме сердца, где героиня Одри Тоту хранит сокровища из прошлого. Под свет красной лампы и на фоне медных обоев, само собой. Подобные визуальные решения подчеркивают игривость и веру в лучшее, что теплится в душе неугомонной фантазерки. А также красной нитью связывают Амели с Тем Самым парнем, по которому бьется ее сердечко. К слову, тоже алое. Тут уж действительно невозможно не проникнуться настроением любовным и воодушевленным.

«Апокалипсис сегодня» (1979)

У Фрэнсиса Форда Копполы оранжевый – это не романтика и не чувства, спрятанные между строк. И даже не мужская депрессия. А самый настоящий ужас войны и крах человечества, погрязшего в бессмысленном людоедстве времен войны во Вьетнаме. Для него, равно как и для миллионов очевидцев тех событий, те битвы кощунственно сжигали – в прямом и переносном смысле – не только тела и души невинных, но и надежды на мирное будущее.

Речи об оптимистичном настрое на ярком вьетнамском солнце не идет – взрывы напалмовых бомб несут только разрушение и погибель. А едкий желтый дым от них дезориентирует, сводит с ума и без того ментально раздавленных солдат обеих сторон. Апокалипсис по Копполе уже наступил, об этом и кричит засилье рокового рыжего и зловещего песочного в сценах военных баталий. Благодаря ужасающему цветовому символизму лента производит неизгладимое впечатление даже спустя полвека.

«Королевство полной луны» (2012)

Предлагаем вернуться к более легкомысленному оранжевому вместе с маэстро цвета, света и постановки кадра Уэсом Андерсоном. Небо над головой его стремительно созревающих героев – скаута Сэма и дамы его сердца Сьюзи – выкрашено в самый что ни на есть веселый оранжевый. Который прокрался и в палитру девчачьих костюмов и интерьеров «Королевства». На первый взгляд все эти краски вполне очевидная метафора солнечного и не обремененного взрослыми глупостями юношества.

Андерсоновская правда же кроется в том, что при всей яркости палитры желтый и оранжевый для Сэма и Сьюзи – это еще и цвета одиночества и беспомощности перед будущими трудностями и уроками жизни. Что подтверждается и другими картинами перфекциониста («Семейка Тененбаум» и «Поезд на Дарджилинг. Отчаянные путешественники»), также использующими осеннюю гамму для демонстрации отчужденности суетливых героев, не до конца понимаемых своими дисфункциональными семейками.

«Джульетта» (2016)

Другой фанат цветового безумия и выкручивания на максимум пестроты дизайна локаций и гардероба персонажей – идеалист Педро Альмодовар. Оставив Ромео где-то позади, испанец поселил свою Джульетту (не имеющую, впрочем, никакого отношения к Шекспиру) в квартирку, где яркими пятнами в ее жизни сияют ярко-красные диваны, полки под светло-каштановое дерево и обои с охровыми орнаментами. А в ее прошлом – медные занавески пригородного поезда, увозящего девушку подальше от самой себя.

Такими цветами пылает сердце матери, что кровь из носу пытается вернуть расположение 18-летней дочери. На деле Альмодовар часто окружает своих муз – в том числе Пенелопу Круз («Возвращение») и Тильду Суинтон («Комната по соседству») – вырвиглазными интерьерами на грани фола, контрастирующими с показным спокойствием женщин в беде. Так и его Джульетта в действительности испытывает раскаяние, огненные лепестки которого обжигают ее ранимую душу.

Достойные упоминания

• «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» (1981) – яркое солнце в обезвоженной пустыне, где бравый Инди находит себе на шляпу приключения разной степени опасности;
• «Пекло» (2007) – Киллиана Мерфи ослепляет бескомпромиссное рыжее светило, представляющее собой убийственную и убийственно прекрасную силу;
• «Безумный Макс: Дорога ярости» (2015) – желто-оранжевый забег по постапокалиптической земле с Томом Харди и его буйной компашкой;
• «Марсианин» (2015) – Мэтт Дэймон 2,5 часа сажает картошку и доказывает, что Марс – не совсем красная, а скорее красновато-бурая планета;
• «Однажды в… Голливуде» (2019) – тарантиновский заезд по калифорнийским пустыням в ярко-желтых нарядах, подсвеченный не менее яркими софитами.