Послевоенный феминизм: Рецензия на фильм Кантемира Балагова «Дылда»

Послевоенный Ленинград, 1945 год. Ия (дебютантка из ГИТИСа Виктория Мирошниченко), милая белокурая девушка, немного не от мира сего, работает санитаркой в госпитале. Солдаты ее обожают, обожает и маленький сын Пашка, с которым она трогательно спит в одной кровати в густонаселенной коммуналке. Скоро и ее подруга Маша (дебютантка из ВГИКа Василиса Перелыгина) тоже вернется с войны. Ия приехала в освобожденный Ленинград раньше срока из-за контузии, Маша возвращается после взятия Берлина. Делать вид, что ничего не изменилось, бессмысленно, поэтому обе девушки пытаются построить свой мир с нуля. Ие для этого болезненно необходима Маша, Маше же не нужен никто, потому что главное в жизни она уже безвозвратно потеряла.

Второй полный метр 27-летний Кантемир Балагов начал снимать почти сразу же после участия в каннской программе «Особый взгляд» с дебютной «Теснотой». Тогда молодой режиссер получил за фильм почетнейший приз ФИПРЕССИ. Любопытно, что «Дылда» попала в ту же программу, хотя многие недоумевают, почему его лента не прошла отбор в основной каннский конкурс. Слишком велики были ставки на талантливого ученика Александра Сокурова после его самобытного взгляда в «Тесноте». Продюсером нового фильма выступил Александр Роднянский, нашедший в Балагове свежую талантливую кровь. Частично фильм основан на книге нобелевской лауреатки Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо», но точных параллелей искать, очевидно, не стоит. В книге Алексиевич наберется материала как минимум на несколько полноценных экранизаций, поэтому Балагова интересовали в первую очередь отдельные типажи и сам дух исходного материала. Картину сняли за довольно короткий срок — съемки проходили в Петербурге с октября по декабрь 2017 года.

Как и «Теснота», первый фильм Балагова о жизни еврейской семьи в Нальчике 1990-х, «Дылда» полная деталей и из каждой ее сцены сочатся цвета. Ие принадлежит зеленый, а Маше — красный. Камера Ксении Середы (оператора «Кислоты» Горчилина и «Звоните ДиКаприо» Крыжовникова) скользит по лицам, рукам, ранам, поверхностям, дворам-колодцам, обшарпанным зданиям на набережных, создавая ощущение затягивающей воронки и оставляя легкое чувство удушья, от которого невозможно избавиться и после просмотра. Но в отличие от «Тесноты» — и это становится основной претензией к фильму — в «Дылде» мало жизни: искусные мизансцены не собираются в одно целое, распадаясь на полные ужасной красоты, но не связанные друг с другом куски послеблокадной жизни. Сказать, что Балагову не отказать в чувстве прекрасного — не сказать ничего, но в «Дылде» слишком много идеальной, стерилизованной красоты, начиная от мелких деталей вроде постоянного кровотечения из носа у Маши и заканчивая построением целых сцен. Чего только стоит сцена вымученного секса Ии и начальника больницы (Андрей Быков), лежащими бок о бок с Машей, уткнувшейся в ковер на коммунальной стене. Попытка зачать новую жизнь, не дающая покоя Маше, которой не суждено больше иметь детей, становится тяжким бременем на плечах Ии. Но у нее нет сил сопротивляться — для нее Маша и есть та самая жизнь.

Балагов пытается говорить на крайне важные темы. Ведь о мужских жизнях во время войны мы знаем очень много — но мало, ничтожно мало знаем о том, с чем сталкивались воевавшие женщины. И это не только неудобства, связанные чисто с физиологией — это все, что надстраивается дальше: аборты, изнасилования, чужие мужья, свои дети, оставленные или не выжившие — обо всем этом не принято говорить и вспоминать. Это самое настоящее феминистское кино, снятое режиссером-мужчиной с завидным чувством такта и незамутненной оптикой. Это, конечно, и фильм о посттравматическом синдроме, который в современном российском кинематографе умалчивается, фильм об отчаянной надежде построить из последних сил собственный в мир в чужеродной реальности.

Знакомство Маши с родителями жениха в роскошных интерьерах загородного особняка партийного руководства с ядовитейшим диалогом между героиней и матерью парня (точная в своей роли Ксения Кутепова) о том, что есть жизнь настоящей женщины, которая прошла войну.

• «Довлатов» Алексея Германа-младшего — то же внимание к деталям и удушающая атмосфера коммунального Ленинграда.
• «Крылья» Ларисы Шепитько — еще одна история об обновившейся жизни фронтовички с трагичным ощущением разлада между собой и реальностью.
• «Братья» Джима Шеридана — старая как мир история о том, что посттравматическое расстройство меняет людей навсегда.

«Дылда» выходит в российский прокат 20 июня.