Недавно Квентин Тарантино обнародовал список своих любимых фильмов XXI века, что вызвало бурную реакцию в сети. Знаменитый режиссер использовал резкие формулировки, пересматривал свои прежние оценки и делился предельно откровенными комментариями. Особенно много шума наделали его нелестные слова об актерской работе Пола Дано в оскароносной драме «Нефть». Критика Тарантино оказалась настолько прямолинейной, что вызвала горячую дискуссию даже среди профессионалов. В числе тех, кто публично выступил в защиту актера, оказались Алек Болдуин, Мэтт Ривз, Бен Стиллер и Дэниэл Дэй-Льюис. По такому случаю рассказываем об уважаемых постановщиком фильмах в том порядке, в каком их озвучил он сам.
Знакомство Тарантино с романтической фантазией Вуди Аллена о человеке, который по ночам перемещается в Париж 1920-х, началось с внутреннего сопротивления. Камнем преткновения стал американский король комедии. «Я терпеть не могу Оуэна Уилсона. В первый раз я смотрел фильм, одновременно восхищаясь им и презирая его», – заявляет режиссер.
Он возвращался к картине снова и снова. На четвертом просмотре он заметил, что его взгляд уже автоматически обращается к Уилсону. Личный конфликт неожиданно стал частью удовольствия – как и у героя, который влюбляется в прошлое, не замечая его трещин. Ночной Париж населен Хемингуэем, Дали и Фицджеральдами, дневной – ссорами с невестой и ощущением тупика. Тарантино открыл в этом столкновении главный нерв фильма: прошлое здесь не спасение, а красивый соблазн.
Для Тарантино дебют Эдгара Райта в большом кино давно превратился в эталон того, как следует работать с жанром. Его подкупает уважение к первоисточнику: «это не пародия на фильмы про зомби, это настоящий фильм про зомби, и это для меня очень важно». Британский виртуоз действительно пересобрал вселенную Джорджа Ромеро без снисходительной иронии. Именно поэтому фильм не стареет – каждый просмотр открывает для Тарантино новые находки в сценарии, ритме и мизансценах.
Шон (Саймон Пегг) – человек, застрявший между инфантилизмом и необходимостью отвечать за свою жизнь. Апокалипсис лишь ускоряет процесс взросления. Ужас, романтика и бытовая неловкость сплетаются так ловко, что британская комедия о зомби неожиданно становится фильмом о страхе перед взрослой жизнью. Именно в этом, по мнению Тарантино, скрыта ее главная сила – под оболочкой жанрового аттракциона прячется узнаваемая человеческая история.
Тарантино долгое время не обращал внимания на кинопутешествие в пустыню. Его смущала сама идея актерской замены: «Неужели в мире, где существует Мэл Гибсон, Макса играет кто-то другой? Я хочу видеть Безумного Мэла!». Перелом случился не сразу: близкие друзья и монтажер Фред Раскин регулярно уговаривали его дать фильму шанс. И когда это наконец произошло, сомнения рассеялись. «Дорога ярости» оказалась «двухчасовой симфонией погони». Женщины бегут из рабства в песчаной мясорубке, молчаливый Макс Рокатански (Том Харди) втягивается в их побег, а Инквизитор Фуриоса (Шарлиз Терон) становится настоящим мотором этой истории – фигурой, в которой ярость обретает смысл.
Джордж Миллер же работает как «оперный постановщик»: шум моторов, металл, песок и крики складываются в идеально выстроенную партитуру. Особое восхищение у него вызывает не техническая сторона, а суть конфликта – освобождение женщин и право на выбор, поставленные в самое сердце боевика. Таких сильных женских линий в экшене Тарантино, по его словам, встречает редко, поэтому «Дорога ярости» для него выделяется среди десятков жанровых собратьев.
В поздней фильмографии Тони Скотта эта картина для Тарантино стоит особняком. Когда-то он бы без раздумий назвал вершиной «Гнев», но со временем именно фильм-катастрофа возглавил его топ. «Это одно из самых чистых воплощений экшен-эстетики Тони. Поезд становится настоящим монстром, одним из наиболее устрашающих монстров нашего времени. Даже круче Годзиллы и всех новых Кинг-Конгов», – утверждает Квентин.
В этом фильме Скотт буквально «отбрасывает все лишнее, оставляя только скорость, металл и абсолютный контроль над ритмом». В кабине локомотива находятся опытный машинист Фрэнк Барнс и его нервный помощник Уилл Колсон. По мнению Тарантино, актерская игра Криса Пайна заслуживает высокой оценки, сравнимой с профессиональным уровнем Дензела Вашингтона в его возрастной категории. Дуэт держит фильм не хуже разогнанной махины под ними.
Первое знакомство Тарантино с лентой Дэвида Финчера прошло без восторга. Но со временем ситуация изменилась. Культовый детектив все чаще попадался ему по телевизору, и режиссер ловил себя на том, что «задерживается у экрана на 20, 40 минут, а потом вдруг понимает, что втянулся». В какой-то момент он уже целенаправленно пересмотрел фильм целиком – и получил совсем другой опыт.
История серийного убийцы, державшего в страхе Сан-Франциско, раскрывается через троих героев: художника-карикатуриста (Джейк Джилленхол), журналиста (Роберт Дауни-младший) и инспектора (Марк Руффало). Тарантино ценит в «Зодиаке» точность и внимание к деталям: сцены выстроены на основе полицейских отчетов и реальных свидетельств. Без упрощений и эффектных сокращений. Он сравнивает эффект от фильма с гипнозом: картина длится долго, но ни одна сцена не кажется лишней. Одержимость героев раскрыта так, что зритель чувствует, как расследование становится смыслом их жизни. Нестареющий подросток из видеопроката пересматривает ленту раз в несколько лет, причем обычно ночью, когда тишина усиливает погружение в повествование.
История нефтяника в исполнении Дэниэла Дэй‑Льюиса пленила режиссера. Тарантино восхищен старомодной мощью оскароносного актера: «Он выстроил само повествование и сделал это чертовски впечатляюще». По словам Квентина, фильм мог бы занять первое место, но есть «гигантский недостаток» – Элай Сандэй (Пол Дано): «История задумана как дуэт, но дуэта не получается. Он слабое звено. Самый слабый, черт возьми, актер во всей Гильдии киноактеров». Режиссер высказал мнение, что Остин Батлер мог бы лучше справиться с этой ролью, хотя на момент выхода фильма тому было всего 16 лет. Позже Квентин попытался прояснить свою позицию: «Я не утверждаю, что Пол играет плохо. Я лишь говорю, что его игра не выделяется ничем особенным».
Капитализм в «Нефти» лоб в лоб сталкивается с религией. Нефтяник и юный проповедник по очереди доминируют друг над другом, обнажая лицемерие обеих сторон. Постановщик обращает внимание на то, что их битва доходит до гротеска, и в этом сила картины. Пол Томас Андерсон не стесняется показать жадность и лицемерие крупным планом. Музыка Джонни Гринвуда по-особенному передает индустриальный хаос. А Тарантино, известный своим нестандартным мышлением, особенно ценит то, что фильм заставляет зрителя ощущать бурение как физический процесс.
Первый просмотр военной картины Кристофера Нолана оставил у Тарантино мощное, но «не до конца осознанное впечатление». Фильм поразил его скорее интуитивно, чем рационально. Лишь со временем, после нескольких повторных просмотров, он отчетливо разглядел, за счет чего работает это ощущение. Для него «Дюнкерк» – не классическая военная драма и не история о подвигах, а точное исследование напряжения как такового.
На берегу зритель знакомится с рядовым (Финн Уайтхед), на воде – с владельцем катера (Марк Райлэнс) и его сыном, в небе – с пилотом (Том Харди). Час полета приравнивается к неделе ожидания на пляже. Тарантино особенно выделяет это решение как одно из самых смелых в фильме – оно работает вместе со звуком и монтажом, формируя непрерывное ощущение давления, которое не ослабевает до финала.
Эта мелодрама произвела на Тарантино настолько сильное впечатление, что он не скрывал своего восхищения автором: «Я так проникся, что влюбился в Софию Копполу». Позже в разговорах с Педро Альмодоваром они сошлись в определении картины как «девчачьей» – в позитивном смысле слова. Для Тарантино это редкий пример кино, которое работает не через сюжет, а через настроение.
Фильм следует за двумя американцами в Токио, которые чувствуют себя потерянными. Зрелый актер (Билл Мюррей) и скучающая девушка (Скарлетт Йоханссон) встречаются в отеле, гуляют, поют в караоке и бесконечно разговаривают. Тарантино отмечает, что в их медленной прогулке нет ни капли фальши: он восхищается тем, как лента передает атмосферу огромного города и чувство одиночества. Он допускает критику за стереотипность образов Японии, но воспринимает картину прежде всего как субъективный опыт двух людей, а не как попытку описать чужую культуру в целом.
Оскароносный мультфильм о прощании с детством настолько сильно подействовал на Тарантино, что он вспоминает о нем со слезами: «Последние 5 минут просто вырвали у меня сердце, и даже если я попытаюсь пересказать финал, я начну плакать и захлебываться». Он считает ленту почти идеальной, а завершение трилогии сравнивает с «Хорошим, плохим, злым» в мире анимации.
По сюжету, взрослый Энди прощается со своими игрушками. Вуди, Базз Лайтер и Джесси оказываются в детском саду, где власть принадлежит плюшевому медведю Лотсо. Тарантино особенно ценит сценарный баланс между ностальгией и новым этапом саги, а также то, что даже злодей здесь не сводится к функции – у него есть своя травма и логика. Отдельно он отмечает уровень анимации, доведенной до безупречности, и способность мультфильма заставлять взрослых зрителей проживать детские эмоции, о которых, казалось бы, они давно забыли. Именно это, по его мнению, делает триквел по-настоящему редким случаем удачного завершения франшизы.
«При первом просмотре фильм мне понравился, но, думаю, он был настолько интенсивным, что в итоге перестал на меня работать, и я не носил его в себе так, как должен был. Это единственная картина, которая по‑настоящему стремится к «Апокалипсису сегодня», – по ощущению, визуальному образу и чувству. Режиссерское достижение там просто невообразимое», – заявляет Тарантино.
Фильм рассказывает о реальной операции в Сомали, когда американские войска попали в засаду. В центре истории – сержант (Джош Хартнетт), пилот (Рон Элдард) и снайпер (Эрик Бана). Тарантино отмечает, что Ридли Скотт изобретательно передает хаос и беспомощность на земле. Ему близка честность, с которой лента показывает ужас войны без навязчивой романтизации. Режиссер видит в «Черном ястребе» не урок истории, а предупреждение о том, как легко можно попасть в мясорубку, откуда нет выхода.
В Новом Пространстве Театра наций 17 и 18 декабря пройдут премьерные показы псевдодокументального спектакля Елизаветы Бондарь «История одной фотографии». Постановка…
Август 1991-го. Вместе с батюшкой Петром (Дмитрий Поднозов) на Ямал прибывает неопытный послушник Федор (Никита Ефремов). Его основная задача –…
В Москве и Санкт-Петербурге пройдет Фестиваль сербского кино, организованный РОСКИНО при поддержке Министерства культуры РФ. В программе 5 ярких современных…
У входа на Новую сцену Театра на Таганке состоялось открытие памятника Юрию Любимову – легендарному режиссеру, актеру, педагогу и основателю…
Онлайн-кинотеатр Premier и телеканал ТНТ объявили о старте съемок комедийного сериала «Дальнобойщица» с Анной Уколовой и Владимиром Епифанцевым в главных…
«Люблю тебя, булатный мой «Макбет»!» – перефразируя знаменитые строки, хочется сказать, после второй части шекспирианы Андрея Кончаловского в Театре Моссовета. «Укрощение…