Почему «Барби» – никудышное кино, несмотря на бешеный успех

Фильм «Барби» уже глубоко и основательно вошел в историю. Правда, не столько как кинематографическое произведение, сколько как феномен из смежных областей – маркетинга и рекламы. Кампания по продвижению «Барби» развернулась так широко и масштабно, заполнив собой все информационное поле, что затмило сам объект продвижения. В ней притом как бы нарочно отсутствовала конкретика – даже трейлер не особенно прояснял ситуацию. Скорее вводил в заблуждение и пускал еще больше розовой пыли в глаза. Упор был в первую очередь сделан на то, чтобы потенциальный потребитель не задавался вопросом, что это вообще, зачем, о чем и для кого. И теперь, когда фильм наконец вышел, причины выбора столь незаурядной стратегии стали понятны.

Дело в том, что создатели «Барби» будто и сами не определились, что это вообще, зачем, о чем и для кого. То есть в теории все вроде достаточно несложно: «Барби» – это легкая абсурдная комедия, которая одновременно служит веским высказыванием на тему гендерного неравенства и продает пластмассовые куклы для девочек. Но стоит чуть-чуть в вышеизложенное вдуматься, как непременно возникнут резонные вопросики.

Предположим, такое определение могло звучать как что-то вполне разумное и перспективное в голове у Греты Гервиг, когда она разрабатывала проект. Также не исключено, что оно звучало как что-то разумное и перспективное, когда Гервиг свой проект представляла боссам Warner Bros. и Mattel. Некоторые люди, обладающие ораторским даром, умеют быть убедительными, даже неся полную чушь.

Но в какой-то момент Грета Гервиг осознала, что ее замечательная идея – бред собачий. Ну или кто-то ей подсказал. Или ничего она не осознала, а просто у студийных боссов вдруг морок спал, и они такие: «Стоп, мы что, и впрямь вот это собираемся людям показывать?» Однако отступать было уже некуда, деньги вложены, Райан Гослинг в дурацкий ковбойский костюм наряжен, Марго Робби роликовые коньки напялила.

И тогда самый отважный из директоров толкнул вдохновляющую речь приблизительно следующего содержания: «Ладно, братцы, помирать, так с музыкой. Раз пошла такая пьянка, айда еще сто лямов вбухаем, чтобы эта «Барби» проклятая была повсюду, чтобы ни одной живой души на нашей планете не осталось, которая бы про нее не слышала. Ничего и никого не жалеть, включая Нолана с его «Оппенгеймером»! Гойда!»

Как-то так, вероятно, все и было. По крайней мере, это бы полностью объяснило, почему «Барби» получилась такой, какой получилась, – сумбурной, хаотичной, сбивающей с толку. Причем речь не только о сюжете. Хотя и о сюжете стоит поговорить. Который совсем не соответствует ни тому, что показали в трейлере, ни официальному синопсису.

Он не про то, как Барби вдруг начинает испытывать экзистенциальный кризис и открывает для себя реальный мир. Вернее, про это тоже немножко есть в первом акте, но основная часть фильма посвящена совсем другим вещам. А именно спасению Барбилэнда от патриархата (не спрашивайте). Соответственно, да, «Барби» в конечном счете является очередной феминистской агиткой. О чем почему-то в рекламной кампании умалчивалось.

Впрочем, все опять же не так однозначно. Потому что антипатриархальный посыл в «Барби» сформулирован до того невнятно (даром что фильм на треть состоит из проговаривания манифестов) и сопровождается такими объемами постиронии, метаюмора и то ли намеренного, то ли ненамеренного абсурда, что и сам этот посыл легко принять за какую-то постметашутку. Вот Марго Робби произносит такую реплику: «Озвучивая когнитивный диссонанс, в котором живут женщины при патриархате, мы лишаем его силы». Нужно быть совсем наивным дурачком (или наивной дурочкой), чтобы всерьез это утверждение воспринимать. Тем более что схожая, того же порядка установка – что, дескать, «благодаря «Барби» все проблемы гендерного неравенства были разрешены» – подается как заведомая глупость и тут же откровенно высмеивается.

Следовательно, одно из двух. Либо Грета Гервиг обитает в таком же игрушечном мирке, как и героиня Марго Робби. Либо «Барби» вовсе не очередная феминистская агитка, как кажется, а наоборот – тонкая сатира, высмеивающая феминистские агитки, создательницы которых действительно искренне полагают, что их вампуки приближают победу над патриархатом. Так или иначе, никакого значения на самом деле уже не имеет, как оно было задумано изначально. Поскольку ни одна мысль, заложенная в «Барби» (а хоть какая-то мысль там наверняка заложена), не доносится в четком и удобоваримом виде.

Виной тому, судя по всему, – конфликт интересов создателей и заказчиков, признаки которого то там, то сям предательски сверкают. Первые хотели обличить лицемерность корпораций (в плане гендерной политики в том числе) за счет вторых. Вторые – те самые лицемерные корпорации – хотели заработать еще больше денег за счет первых. Как видим, вторые своего добились: вливая дополнительные средства в продвижение. Тогда как первые – не очень.