Нежный гигант: Микки Рурк возвращается

16 сентября Микки Рурку исполнилось 70 лет. Для поколения, чей первый секс (или первые фантазии о нем) пришелся на фильмы «9½ недель» и «Дикая орхидея», – это, конечно, непонятная цифра. Потому что, несмотря на боевые шрамы, пластические операции, любовь к маленьким собачкам, Микки всегда чуть-чуть за 30.

Последние 15 лет он создает себя заново. Словно прежнего Микки Рурка – секс-символа 1990-х и не было никогда. Пару лет назад одна юная фанатка подошла к актеру с вопросом: «Это не вы, случайно, снимались в фильме «9½ недель»?» «А тебе лет-то сколько?» – ответил он вопросом на вопрос. Проблема не в самом фильме, который, конечно, совершил целую сексуальную революцию, а в том образе, что сложился вокруг Микки в середине 1980-х. А потом не просто сложился – прилип как банный лист. Он-то хотел совсем другого, и, главное, у него были запал и потенциал, чтобы стать кем-то совершенно другим. А именно – актером с репутацией (и карьерой) Шона Пенна, Дэниэла Дэй-Льюиса или хотя бы Николаса Кейджа, который пару последних десятилетий тоже пустил коту под хвост… Но не до такой же степени!

Когда именно все пошло не так? Когда Рурк был подростком при абьюзивном отчиме или еще раньше, когда родной отец дал ему имя Микки взамен настоящего Филиппа? Микки Мэнтл был любимым бейсболистом отца, и мальчику, названному в его честь, пришлось волей-неволей соответствовать. Он словно всегда играл роль, которая ему не предназначалась. Первая жена Дебра Фойер называет Микки «самым тонкокожим, самым чувствительным мужчиной из всех» – кто бы мог в это поверить? Уж точно не полицейские, регулярно задерживавшие Рурка за драки, мелкое хулиганство и запрещенные вещества. Его чаще можно было увидеть на боксерском ринге, чем в школе, — там он выплескивал весь свой гнев, все комплексы и фобии, которых хватило бы на дюжину других подростков.

Он боялся лошадей. Он боялся летать на самолетах. Он боялся заходить в океан, потому что там могут быть акулы. Но больше всего он боялся и ненавидел своего отчима – и драться научился именно для того, чтобы в конце концов врезать ему как следует. Но своего желания так и не выполнил, гештальт не закрыл – отчим по иронии судьбы был полицейским. Легендарная неуживчивость Рурка – отголосок тех же комплексов. Он не признает никаких авторитетов, на съемочной площадке в том числе. То есть попросту не любит режиссеров. А карьеру в Голливуде нужно, как известно, выстраивать через крепкие связи и хорошие отношения со всеми.

Попав в профессию исключительно благодаря таланту, Рурк поначалу считал, что этого достаточно. В конце концов он поступил в актерскую студию Ли Страсберга с первого раза – кому еще из современных звезд это удалось? Но поступление не гарантировало успеха – несколько лет Микки буквально выживал, подрабатывая вышибалой в клубах и торгуя чипсами на улице. Персональный рекорд – 78 проб, прежде чем его взяли на нормальную роль. В начале карьеры он снимался у Стивена Спилберга («1941»), Майкла Чимино («Врата рая»), Лоуренса Каздана («Жар тела») и, наконец, у Фрэнсиса Форда Копполы («Бойцовая рыбка»). Но дурной характер и вспыльчивость не дали ему пойти дальше. А потом подвернулся Эдриан Лайн и «9½ недель».

Что бы там ни говорила его вторая жена Кэрри Отис, Микки – не абьюзер и даже, представьте себе, склонен к моногамии. Если у него есть женщина, он ей верен – будь то первая любовь Дебра Фойер или русские подруги Евгения Володина и Настя Макаренко (с последней они то сходятся, то расходятся последние 13 лет). Микки совсем не похож на Джона «как его там» из «9½ недель» – ему важно, чтобы, возвращаясь домой, его ждала жена с горячим ужином и тапочками. Кстати, поэтому он и любит русских красавиц — по словам Микки, в них есть «очаровательная застенчивость» и приверженность классическим семейным ценностям.

Но личная жизнь – одно, карьера – совсем другое. После «Дикой орхидеи» дела Микки в Голливуде становились все хуже. Он чередовал визиты к психоаналитику с боями на ринге, и его лицо, визитная карточка актера, постепенно теряло товарный вид. В 1994-м он публично анонсировал свой уход из кино, чтобы полностью сосредоточиться на спортивной карьере. Микки было 42 года. Но карьера спортсмена еще короче актерской. Несколько лет спустя Рурк пришел в себя с раздробленными лицевыми костями, частичной потерей памяти и тремором в левой руке. И с доходом примерно $600 в месяц – этого хватало на жилье, но на еду уже приходилось одалживать.

Когда казалось, что все кончено, Рурка нашел Даррен Аронофски – один из многих «невыносимых», но, безусловно, гениальных режиссеров, с которыми Рурку доводилось работать. Сценарий «Рестлера» не был написан специально для Микки, но казалось, только он и мог в нем сыграть. Роль бывшей звезды рестлинга Рэнди Робинсона, который вынужден продавать колбасу в супермаркете и пить сердечные таблетки, эхом напоминала карьеру самого Рурка. И он сыграл так, как умел, если ему попадался блестящий материал, – великолепно.

«Я должен поблагодарить Микки за то, что он открыл душу и сердце камере… и за честь напомнить всему миру, какой он талантливый актер», – сказал Аронофски, получая за «Рестлера» «Золотого льва» в Венеции.

Миру он, конечно, напомнил, но ненадолго. Часть премий и наград, которые должны были достаться Рурку, ему так и не вручили – к примеру, Кубок Вольпи, его нельзя давать актеру, сыгравшему в фильме-победителе. Или «Оскар», он в тот год достался Шону Пенну – за явно ангажированного «Харви Милка» (роль первого в американской истории гея-политика не могла остаться без награды). Но Микки за свою жизнь переживал и не такое. Еще одна неврученная награда, еще одна недоставшаяся роль – ничего, он переживет.

«Вынужден констатировать, что несколько ребят получили «Оскары» за роли, от которых я отказался».

На тот случай, если вам захочется сравнить: именно Рурк мог сыграть роль Бутча в «Криминальном чтиве», горца в «Горце» и Чарли Бэббита в «Человеке дождя». 

После «Рестлера» у него появились новые предложения и возможность выпутаться из долгов. Микки не упустил этот шанс. «Железный человек 2» (2010), «Неудержимые» (2010) в компании с «бывшими звездами 1990-х» Сильвестром Сталлоне и Дольфом Лундгреном. И наконец, «Город грехов 2» (2014), в котором Микки был особенно хорош в роли нежного социопата Марва. Возвращение Рурка не было триумфальным. Он снова сам тому поспособствовал — неумение сходиться с людьми и нежелание держать язык за зубами сделали свое дело. Чужой среди своих, он надевал футболку с портретом Владимира Путина, поддерживал Джорджа Буша и называл гомосексуалистов словом из пяти букв.

Он признается в любви своим чихуа-хуа даже на вручении ему очередной премии и продолжает делать операцию за операцией, совершенно этого не скрывая. Одним словом, фрик, аутсайдер, с которым непонятно что делать – потому что и игнорировать не получается. А Рурк между тем продолжает работать. Да, его уже вряд ли позовут в очередной блокбастер по комиксам Marvel, но он находит или его находят арт-проекты поинтереснее. Греческий фильм «Человек божий» про святого Нектария Эгинского или черная комедия «Дворец» Романа Полански…

Полански, кстати, в августе исполнилось 89 – по сравнению с ним Рурк еще мальчик. Так что возраст – совсем случайная цифра, и Микки ровно столько, сколько вы хотите ему дать. Талант и харизма не стареют, и он вправе играть роль, которую сам себе выбрал.