«Кручу жизнь как рулетку»: Никита Кологривый о кино, соцсетях и безотцовщине

Никита Кологривый стал настоящим открытием: сыграл почти во всех топовых кино- и теленовинках и стал лауреатом премии «Событие года» журнала «КиноРепортер» в соответствующей номинации. Так стартовать – редкое и практически нереальное везение для актера. Впрочем, сам Никита считает, что фортуна тут ни при чем. 

Как так получилось, что ты просто ворвался в этот год: вышел почти десяток проектов, где ты в центральных ролях?

— Много работал! С того момента, как я перебрался в Москву, не было никаких перерывов. За это время я снялся в 40 проектах, причем не было ощущения, что я сломя голову бежал, – все стабильно было.

То есть во время обучения в ГИТИСе были какие-то роли? Обычно же запрещают…

— Запрещают тем, кто плохо учится, а я отличником был. (Смеется.)

C призом за победу в номинации «Открытие года» премии журнала «КиноРепортер»

А почему решил стать именно актером, ведь занимался, например, боксом, думал о тренерском пути?

— Дедушка посоветовал. Я сходил, попробовал и сразу почувствовал, что оказался на своем месте. Сначала в Новосибирский театральный институт поступил, затем в Москву, в ГИТИС. Профессиональное образование необходимо артисту. Нужно для того, чтобы каждый день выходить на сцену перед зрителем, нужен стресс. Как в боксе — спарринг. Часто​​ слышу: «А вот ДиКаприо не учился!» Я говорю: ребята, вы не путайте ДиКаприо, который с 6 лет снимается в большом кино, и инженера с психологическими зажимами, который в 27 лет решил стать актером. Не понимаю, как может таланту помешать образование! (Берет паузу.) Вы знаете такие примеры? Я тоже нет.

Ты женат на актрисе Александрине Питиримовой. Дома обсуждаете роли, свои киноработы?

— Да, все как у людей. Вообще актеры не очень любят смотреть свои фильмы. Это факт. Я рад, что они есть, но дело сделано – надо заниматься следующим.

Недавно ты стал отцом дочки Есении. Сложнее стало все успевать?

— Стараюсь использовать девиз моего педагога: чем больше ты занят, тем грамотнее можешь распределять свободное время. И пока у меня есть четкая мотивация, четкий путь. Это помогает держать внутренний баланс и много работать.

Фото: Милена Зюзина

А отношение к выбору ролей меняется от появившейся популярности?

— Я почти ни от чего не отказываюсь. Мне нравится все, что присылает мой агент, – у нас схожие вкусы. Но я считаю, что не нужно человеку рано определяться и ставить себе какие-то ограничения. Живи, как живется сейчас, – неизвестно, что завтра будет. Да и как тогда понять, что значит «хороший режиссер», если не встретишь плохого? Я простой парень из Новосибирска, у меня самая обычная семья, никакой помощи ни от кого нет. Поэтому я не имею права расслабляться.

Получается, никаких табу?

— Нет. Ну вы же мои роли видите. Никаких моральных ограничений! (Смеется.)

Сильное заявление, потом вычеркнешь из интервью?

— Я от своих слов не отказываюсь никогда. Поэтому не редактирую свои интервью. Зачем мне это делать, если я не журналист? Если я тебе мозги начну компостировать – мол, напиши вот так про меня, а не эдак, – ты сразу подумаешь: «Блин, какой душнила!» (Улыбается.)

Не самый популярный подход…

— Да я знаю! Понимаю прекрасно, как это работает. При этом абсолютно уверен: надо заниматься тем, что умеешь, и будет тебе счастье, не будет претензий. Будут люди от тебя удовольствие получать. Все на своих местах.

Складывается впечатление, что ты пытаешься объять необъятное – актер, режиссер, продюсер…

— И музыка еще! И для меня это все – не тяжелая работа, а подарки судьбы.

У тебя впереди большая сказка «По щучьему велению», где опять главная роль – Емеля. Сразу утвердили?

— Нет. Это были очень долгие пробы, поиск. Я еще в сказках не снимался ни разу и обычно антагонистов играл. А здесь – возможность сыграть архетипичного персонажа русского фольклора. Это очень круто.

Но роль получилась на сопротивление?

— Да, но это всегда интересно, и часто такие роли получаются очень любопытными. Актер же – это перевоплощение прежде всего, а уже потом внешность, какие-то данные… Это синтез, существо, которое должно быть действительно неоднозначным. Поэтому считаю, что силен, и реально не вижу конкуренции.

Возьмешь свое?

— Заберу, по-любому! (Смеется.) Хитрым образом или еще каким-то. Все думают: «Ой, как Кологривому повезло!» Да не в везении дело! Я часто снимался в таких проектах, про которые говорили: «Ой, зачем ты туда идешь, такая фигня». Теперь их режиссеры снимают качественное кино, и все такие: «А как к нему попасть?» Да просто надо было лет пять назад вместе с ним начинать!

Как к хейтерам относишься?

— Для меня понятие хейта не существует. А сам я про себя и свое место все знаю прекрасно и в себе уверен.

Ты с друзьями снял пилот сериала «Большая империя» в духе Гая Ричи. За камерой сам успел постоять?

— Нет, но, естественно, я был на плейбеке, параллельно как продюсер все смотрел, оценивал, корректировал. Но люблю, когда вокруг меня профи, и я с ними советуюсь и спрашиваю: «А как тут снять?» В этом смысл нашей работы и есть – в сотворчестве. Проект не вышел по разным причинам, прежде всего финансовым. Но для меня важно, что нашу работу увидели и оценили, это был опыт. Я понял, что могу делать классный контент, способный конкурировать с другими продюсерскими идеями.

Похоже, ты уже все амплуа примерил, и все же какой жанр ближе?

— Фантастика. Но еще больше – приключенческие истории, трогательные, человеческие. Исследовать душу человека, а не масштабы истории. И ретро обожаю – у меня куча таких фильмов: «Бендер», «Вертинский», «Шерлок Холмс». Не то что на Netflix: «Покажем, как трахаются в XVIII веке и тем самым раскроем психологические ходы». Меня удивляют хорошие артисты, а не когда много голых людей показывают.

У тебя много и молодежных проектов. Что сейчас нужно новому поколению?

— Честность и глубокий взгляд на проблемы молодежи, а не банальная демонстрация происходящего. Назовите мне проблемы подростков. Наркотики? Выпивка? Что, раньше не было этого, что ли? Я считаю, что проблема молодежи – безотцовщина. И возникла она после 1945-го, когда появилось поколение мужчин, выращенное женщинами. А теперь женщины требуют от тех мужчин, которых они сами вырастили, мужских качеств. Какие мужские качества, если их воспитали бабушки, мамы и сестры? Вот так и ходят в барбершопы, латте пьют. Сейчас вокруг слишком много людей, живущих в недолюбленности, недосказанности, недовоспитании.

Есть занятная теория, что твоему стремительному взлету, помимо таланта и работоспособности, помогло внешнее сходство с Николаем Караченцовым, которого так не хватает. Тебе говорили об этом?

— Да, меня с ним часто сравнивают, и я этому каждый раз искренне рад. Считаю Караченцова одним из лучших артистов той эпохи. По-моему, он – прототип настоящего русского мужчины, с чувством собственного достоинства, с иронией, смелого и честного.

 Ты довольно активно сам ведешь социальные сети. Это еще один способ самовыразиться или получить фидбэк эмоциональный?

— И то и другое. Актера определяет успех. Тебе надо увидеть меня в кинотеатре, потом в смартфоне, потом в новостях и потом сказать: «Ну да, у него хорошее кино». Актерство – хитрая профессия и заключается не только в твоем божественном даре. В кавычках. (Улыбается.)

На фотосессии ты показал удивительное владение телом. Продолжаешь серьезно спортом заниматься?

— Да. Каждый день. Это с детства, никуда не уходит – образ жизни, а не дисциплина или привычка. Мне нравится работать со своим телом, потому что я хочу играть мужчин в кадре. Не подростков, рефлексирующих о том, что их бросила девушка, а более сложные вещи в жизни решать.

И что тебя каждый день на это вдохновляет?

— Все, что вокруг происходит. У меня нет любимых режиссеров. Мое любимое кино – боевик в кинотеатре с попкорном. А вдохновение, мне кажется, так устроено, что его можно от всего на свете получать, а не выдумывать специально. Должно быть спонтанно, в моменте. Крутишь жизнь как рулетку. Просто кто-то все ждет нули, а я жду большой кеш.