Как убийца и людоед стал поп-культурным феноменом

4 октября исполняется 20 лет со дня премьеры триллера «Красный дракон» – третьего из серии фильмов по книгам Томаса Харриса с великолепным Энтони Хопкинсом в роли умного и изворотливого людоеда Ганнибала Лектера. «КиноРепортер» анализирует экранную жизнь персонажа, прототипом которого стал реальный убийца, спасший жизнь сокамернику.

Томас Харрис

Литература и кинематограф второй половины XX века породили множество неординарных персонажей, вызывающих у читателей и зрителей всю гамму чувств. Преимущественно негативного спектра – от неловкого отвращения до стойкой ненависти. И Лектер, каннибал с манерами аристократа, в пантеон жутких существ входит не номинально. Однако, в отличие от своих «коллег», доктор, выписанный Томасом Харрисом, вызывает у читателя не только ужас и благоговейный трепет. 

Лектер был создан как олицетворение природы зла. Зла, которое в конце концов не только должно быть обезврежено и изолировано, но и допущено к высшей цели – служению на благо человечества (и тут как нельзя кстати пригодились навыки Ганнибала как эксперта в психиатрии и хирургическом деле). Кроме того, он раскрывал тех, кто не боялся оказаться с ним в одном пространстве. Кларисса Старлинг и Уилл Грэм стали выдающимися профайлерами и сумели одержать победу не потому, что столкнулись со злом и ужаснулись, а потому, что научились с этим злом взаимодействовать и даже понимать его, не пересекая при этом ту самую черту.

Ганнибала Лектера – сначала в качестве второстепенного персонажа – придумал бывший криминальный репортер Томас Харрис, потративший молодость на общение с полицией и преступниками: сначала в Техасе, а затем в Нью-Йорке. Первый же его роман «Черное воскресенье», основанный на реальных событиях, стал бестселлером. Однако за типичным политическим триллером той эпохи последовало нечто уникальное – «Красный дракон». В книге Харрис живописал страшные преступления со скрупулезностью патологоанатома, а о передовых технологиях ФБР, включая наработки по бихевиоризму, вещал, словно профессор из академии Куантико.

Детализированность повествования, эстетика бульварного романа и мрачная концовка били точно в цель. К тому же Харрису повезло со временем (хотя слово «повезло» стоит произносить с трагической интонацией): Америку терроризировали Тед Банди и Деннис Рейдер, Герберт Маллин и Дэвид Берковиц, Джеффри Дамер и Джон Гейси. А в преддверии выхода первой экранизации свое кровавое путешествие начал Ричард Рамирес.

Первая попытка

Неудивительно, что серийные убийцы будоражили умы миллионов простых американцев, а погруженность Харриса в тему и его болезненное внимание к деталям в итоге сыграли в плюс его произведениям. И если в документальной литературе особняком стояла работа криминалиста Джона Дугласа (на ней, к слову, основан сериал Финчера «Охотник за разумом»), то для широкой публики таким проводником в мир зла стал именно Харрис. Флера таинственности писателю добавило и то, что он стал вести жизнь затворника и свои работы практически не комментировал.

Кинематографисты тоже заинтересовались «Красным драконом», и в 1986 году на большие экраны вышел фильм Майкла Манна «Охотник на людей». Уилла Грэма в нем сыграл звезда сериала «C.S.I.: Место преступления» Уильям Петерсон, серийного убийцу Фрэнсиса Долархайда – Томас Нунен, а Ганнибала Лектера – Брайан Кокс. «Охотник на людей» стал продуктом своего времени, в котором вульгарные детали, ярко выписанные Харрисом (Линч, например, и вовсе называл материал дегенеративным), обрамлялись неоновыми фильтрами, отсылающими к жанру джалло, и минималистичным электросаундтреком.

Однако в целом проект можно назвать скорее несостоятельным. Он не стал культовым, и даже любители произведений Харриса добираются до него «постольку-поскольку». Как реликт эпохи он весьма выразителен, но авторское видение столь непростого материала, попытка удариться в китч и измененная Манном на более оптимистичный лад концовка скорее вызывали вопросы, чем привлекали новую аудиторию.

Прорыв

Зато экранизация второго романа Харриса, «Молчания ягнят» (1991) с Энтони Хопкинсом и Джоди Фостер, в умах зрителей засела надолго. Лента взяла 5 «Оскаров», вывела актеров на новый уровень и спровоцировала перерождение «низкого жанра». Фильм Джонатана Демме играл сразу на всех полях. Слэшера, изобилующего жуткими натуралистичными подробностями. Психологического триллера, где напряжение между героями можно резать ножом. Драмы об одиночестве и отсутствии поддержки. Наконец, визуально броского и актуального высказывания об обществе и тенденциях.

В этой мягкой перезагрузке со звездным составом большую роль играл субъективный взгляд на происходящее. Зритель смотрел на происходящее глазами Клариссы Старлинг – идеальной героини, испытывающей искреннее сочувствие к жертвам маньяка и пережившей личную травму, но при этом достаточно волевой, чтобы взять дело в свои руки.

Фильм в целом таил в своих глубинах множество козырей. Неожиданным стало появление на экране Буффало Билла, который, несмотря на всю карикатурность образа, выглядел максимально угрожающе (впоследствии за его изображение создателей яростно критиковало ЛГБТ-сообщество). Леденящей кровь и по-настоящему новаторской стала сцена в подвале, когда зритель наконец-то видел Старлинг не просто с другого ракурса, а глазами убийцы. Хопкинс, которому досталось всего 16 минут экранного времени, сумел создать вокруг Ганнибала ореол дьявольщины. В общем, как говорится, остальное – история.

Сожаления

Успех «Молчания ягнят» привел к тому, к чему всегда приводит успех в Голливуде, – продолжению серии. Однако ждать «Ганнибала» (2001) пришлось на удивление долго – он вышел лишь десятилетие спустя. И, вопреки чаяниям продюсеров, не сыскал всеобщей любви, хотя и собрал приличную кассу. Частично винить в этом можно Томаса Харриса, вновь давшего волю своему репортерскому эго. В романе психологизм уступил место вульгарности и провокационности, от утонченности не осталось и следа, а эстетика бульварных романов достигла своего пика.

В экранизацию стараниями Ридли Скотта не попала большая часть пикантных нюансов, в том числе подробности счастливой семейной жизни пары ключевых героев. Однако шокирующих моментов (привет семейке Верджеров и последующему возрождению жанра пыточного порно) все равно хватало. К тому же Кларисса сменила не только стиль поведения, но и лицо.

В целом начало казаться, что Харрис как автор исчерпал себя. Он мог создать пышную декоративную конструкцию, но привнести что-то новое или хотя бы интригующее в характеры героев был не в силах. Хопкинсу же не хватило сил справиться с ситуацией в одиночку – позднее он называл свое участие в «Ганнибале» и «Красном драконе» ошибкой.

Великий красный дракон

Но голливудскую машину было не остановить и год спустя вышла очередная экранизация «Красного дракона» (2002). Ныне нерукопожатный Бретт Рэтнер попытался превратить фильм в голливудский блокбастер со звездным составом. Список имен действительно получился внушительным. Энтони Хопкинс вернулся к роли Ганнибала Лектера. Эдвард Нортон стал Уиллом Грэмом (причем герой у него вышел намного мягче, чем у Уильяма Петерсона). Рэйф Файнс сыграл Френсиса Долархайда. Харви Кейтель – наставника Грэма Джека Кроуфорда. Эмили Уотсон – возлюбленную маньяка Рибу Макклейн, а Филип Сеймур Хоффман – вездесущего и несносного журналиста Фредди Лаундса.

Но несмотря на качественную во многих отношениях работу, проект вышел скорее стерильным. В нем не было ни иронии, ни былого запала. Неподготовленного зрителя «Красный дракон», разумеется, может и шокировать, и взбудоражить, но от оригинального образа Ганнибала здесь осталось совсем немного.

Вырождение

Впрочем, совсем уж оторванным от реальности вышел приквел «Ганнибал: Восхождение», где молодого Лектера сыграл француз Гаспар Ульель. История юности героя тоже вышла из-под пера Харриса, которого поставили перед выбором: сценарий пишет либо он, либо кто-то другой. В итоге мир узнал то, чего не хотел, – в военное время нацисты заставили Ганнибала съесть собственную сестру Мишу.

Проект раскритиковали буквально за все – затемненную картинку, логические дыры и спорную тематику. Не спасли его даже редкие удачи. Так, психопат-мародер в исполнении Риса Иванса перетягивал на себя все внимание, из-за чего Ульель попросту потерялся на его фоне. Желание Гаспара не копировать подход сэра Энтони тоже провалилось: ему не хватило опыта и харизмы, чтобы хотя бы дотянуться до известного образа.

В исполнении француза Ганнибал превратился в смертельно обиженного мальчишку, встающего на путь мщения. Этой интерпретации было бы достаточно, если бы «Восхождение» было оригинальной картиной, снятой в отрыве от знаменитой истории. Однако связь с «тем самым» Лектером только сыграла с создателями злую шутку.

Новая жизнь

Зато совершенно новую жизнь Ганнибал Лектер неожиданно обрел на телевидении. В начале десятых за проект взялся известный в узких кругах визионер Брайан Фуллер («Мертвые до востребования»). Сериал не базировался на каком-то конкретном романе Томаса Харриса, хотя сюжетно ближе всего находился к «Красному дракону». В основу первого и второго сезонов легли взаимоотношения доктора Ганнибала Лектера и профайлера Уилла Грэма, а вот в третьем сезоне появился и сам Фрэнсис Долархайд, в полнолуние вырезающий целые семьи.

«Ганнибал» Фуллера по всем параметрам отличался и от литературного, и от кинообраза. Талант документалиста Томаса Харриса, восхищавший когда-то публику, здесь был излишним. На первый план вышла визуальная эстетика, а само шоу превратилось не просто в авторскую интерпретацию известного произведения, но в ее метаверсию, практически в фэнтези. Не зря сам Брайан не раз говорил о своей любви к научной фантастике и хоррору – в «Ганнибале» они проявляются самым неожиданным и при этом искусным образом.

Особое значение обрела и тактильность. Если в «Молчании ягнят» единственное касание Ганнибала и его подопечной Клариссы производило эффект столкновения вселенных, то здесь отношения героев выведены именно с помощью кинестетики. А еще налаживанию контакта на всех уровнях – зрения («Не любите зрительный контакт?»), обоняния («Вы сейчас меня понюхали?») и бесконечных похлопываний по плечу.

Этот воинствующий эстетизм завораживает, а многочисленные фетиши и аллегории скорее балуют публику. Места преступлений в сериале выглядят как арт-объекты, одновременно вычурные и консервативные, костюмы и детали интерьера можно рассматривать бесконечно долго, а драма и надрыв набирают силу от серии к серии. С такой же стремительностью проявляется и двойственность ведущих героев.

Харизма Миккельсена, наповал убивавшего одним своим появлением еще в «Казино «Рояль», здесь приобретает невероятные масштабы. Уязвимость Дэнси практически осязаема. Это прекрасно подходящие друг к другу кусочки пазла.

Интеллектуальные кошки-мышки здесь подкрепляются напряжением, близким к сексуальному. В конце концов в этих взаимоотношениях находится место и проверке на прочность, и выявлению доминантности. Фуллер порой сознательно педалирует эту тему, дополнительно подогревая аудиторию, хотя фанаты «Ганнибала» и так давно на крючке.

А раз весь сериал – большая фантазия, никто не ограничивает в мечтаниях и самих зрителей. И это еще одна плоскость, в которой первоисточник не имеет никакого значения. Незначительная смена характеров здесь не воспринимается так радикально, как в фильмах. Наоборот – Хью Дэнси и Мадс Миккельсен придали своим персонажам такой объем, который Харрису, вероятно, и не снился. К тому же захватывающий процесс их эволюции и преображения – еще одна веская причина для просмотра.

Любопытно, что, несмотря на наличие двух основных действующих лиц, весьма характерными вышли и второстепенные герои – начиная от Джека Кроуфорда (Лоренс Фишберн), Беделии Дю Морье (Джилиан Андерсон) и «сменившей пол» Фредерикой Лаундс (Лара Джин Чоростецки) и заканчивая Фредериком Чилтоном (Рауль Эспарза), Мэйсоном Верджером (Майкл Питт) и пресловутым Фрэнсисом Долархайдем, настоящей машиной по лишению жизни (Ричард Армитедж).

Но в центре сюжета, разумеется, Лектер. Очевидно, он сам по себе, по другую сторону, на ином уровне жизни и восприятия самой жизни. Изредка вмешивающийся в происходящее наблюдатель и манипулятор, которому иногда хочется почувствовать себя кем-то другим. На это направлено и его реалистичное изображение в сериале.

Тщательное внимание уделено не только безукоризненным манерам и эрудированности Ганнибала, но и его многочисленным талантам – от познаний в медицине и хирургических навыков до способностей кулинара (в конце концов названия эпизодов говорят сами за себя). Но каннибализм при этом – тонкий штрих, а не фундамент, на котором строится весь характер. Психологическая выверенность выходит на первый план, а романтизации зла не происходит из-за первоначальной расстановки приоритетов. Как говорил Оскар Уайльд о герое своего единственного романа, убийство всегда непростительно.

«Санитар леса» – максимально грубое определение, да и в мотивации Ганнибала регулярно сквозят эгоистичные побуждения. Однако даже намек на гуманизм (который, конечно, легко спутать с защитой собственной территории) дает гораздо больше, чем немигающий взгляд, блуждающая полидактилия или попытка найти другой внешний вход в персонажа. Modus operandi в данном случае становится формальностью, гораздо интереснее сам герой. Даже в третьем сезоне, напоминающем застывшую в янтаре муху, он не теряет своего отрицательного обаяния.

Зрителям сами по себе не интересны Кларисса Старлинг, Уилл Грэм, Джек Кроуфорд иди Фредди Лаундс, хотя именно они по задумке Томаса Харриса были носителями эмоционального заряда, в то время как сам Ганнибал был максимально закрыт и отстранен. Но эти герои обретают собственный голос только на фоне Лектера – эстетствующего людоеда и парадоксального антигероя, за которым безумно интересно следить. Но только через стекло – хотя бы с минимальным чувством безопасности. И стекло, на котором отражаются двигающиеся картинки, оказалось для этой цели идеальным инструментом.