Обсудили с артистом важные темы — юмор, внутреннюю силу, мистику и любовь.
«Первый отдел», «Инспектор Гаврилов», «Выжить после», «Пилигрим»… Денис Васильев везде запоминаем и обаятелен. С каждым проектом популярность актера растет, а его новая главная роль в сериале «Крестоносцы» на ТВ-3 обещает стать знаковой. Мы решили первыми поговорить с Денисом накануне громкой премьеры.
В погоне за постоянно занятым артистом и весной – номер же мартовский – съемочная группа журнала «КиноРепортер» отправилась в Сочи, а точнее в Лазаревское, где в этот момент Васильев снимался в сериале «Знахарь» – трогательной комедии для хорошего настроения. С таким же настроем и мы ждали Дениса на черноморской набережной. Когда из машины вышел молодой человек и направился к нам, не сразу признали в нем нашего героя. Потому что в жизни Васильев выглядит лет на 10 моложе своего возраста. Отсюда и первый вопрос.
Денис, юношеский облик мешает или помогает в выборе ролей?
— Спасибо хорошей генетике, конечно. Скорее, мешает. Человеческий и актерский опыт позволил бы играть более взрослых и противоречивых героев в сложных обстоятельствах, но часто я выгляжу моложе своих экранных партнеров и партнерш.
А что может заставить самого отказаться от роли?
— Уже три или четыре года не снимаюсь в мелодрамах. Педофила играть никогда не стану. Даже если это будет гениальнейший фильм, в котором будут исследовать его тонкую душу и как он им стал, я не стану принимать в этом участия. Пожалуй, больше жестких табу нет. Если это по совокупности факторов интересная история, оправдывающая моменты, которые меня могут смущать, я с радостью впишусь в проект.
Насколько серьезно вы прописываете для себя «библию персонажа»?
— Когда меня взяли на одну из первых моих ролей – Андрея Климчика в сериале «Шериф», я расписал себе хронологию каждого дня. Мне кажется, я знал о своем герое даже больше, чем режиссер. И случился обратный эффект. Мне было труднее всех существовать в этом проекте, потому что на площадке все очень быстро меняется. Дневная сцена легко может превратиться в ночную, герой может приехать не на машине, как написано в сценарии, а на велосипеде. А я оказался заперт в рамки, которые сам же и построил. У меня тогда мир рушился. Больше я так не делаю, определяю для своего героя только самое основное – кто он, откуда пришел, куда идет и чего хочет.
В таком случае, откуда пришел и чего хочет ваш герой в сериале «Крестоносцы»?
— Во-первых, Константин Крестоносцев – человек сильный, а за сильными людьми всегда интересно наблюдать. Во-вторых, он с юмором, что тоже всегда подкупает. И в-третьих, здоровый скептицизм и цинизм не только к мистическим вещам, но и вообще к жизни. В этом плане он напоминает доктора Хауса. (Смеется.) Притом что герой Хью Лори порой так себя ведет, что можно подумать, будто ему не нравится его профессия, но на дистанции мы понимаем: он разбирается в ней и любит, как никто. И только в силу его невероятного уровня врачебного мастерства и таланта появляется скепсис и цинизм. Крестоносцев такой же, только в своем деле. А еще в нем больше обаяния и харизмы, чем следака. Он не грузит людей, и на него приятно смотреть.
Как на вас?
— (Смеется.) Не буду лукавить, образ не сильно далеко от меня лежит. Я даже наделил его некоторыми своими чертами – юмором, например, потому что изначально герой был намного более серьезным. Я не так скептически отношусь к эзотерике и оккультизму, как мой герой. Скорее, вообще никак не отношусь. Но посмотрел некоторые передачи про гадалок, битвы экстрасенсов. Это было даже интересно, потому что раньше я ничего подобного не видел и не интересовался этим. Здоровый цинизм Крестоносцева в отношении к потустороннему оказался мне созвучным.
Мой герой вообще стал для меня ролевой моделью. Я хотел бы, как он, проще относиться к жизни. Он сильнее и мудрее меня. Я люблю выражение: «Масштаб личности определяется проблемой, которая способна вывести ее из себя». И в этом смысле, чтобы Крестоносцев вышел из себя, должно случиться что-то очень жесткое. А меня зачастую ерунда какая-то может выбить из колеи. В принципе, многим нужно учиться быть именно мудрее, потому что умных много, а вот мудрых – единицы, если понимать, чем мудрость от ума отличается.
А что еще привлекло в проекте?
— В первую очередь, наверное, команда во главе с режиссером Сашей Колесником – мы с ним уже снимали и два сезона «Пилигрима», и «Город Брежнев». Поэтому у нас с ним тотальное взаимопонимание и сотворчество. Привлекло и то, что это детектив, а я их очень люблю. И даже то, что он мистический. До этого я не участвовал в подобных историях, поэтому мне было интересно посуществовать в такой атмосфере. Кстати, скоро со мной выйдет еще один мистический сериал – триллер «Черная графиня» с закрученным сюжетом.
Февраль в Сочи – совсем не то же самое, что февраль в Москве, даже такой аномально теплый, как в этом году. Однако купаться еще холодно, и на берегу довольно зябко. Так что Денису ради нашей съемки пришлось совершить маленький актерский подвиг – облачиться в летнюю одежду и ходить босиком по бьющим о гальку волнам, делая вид, что он расслаблен и ловит летние вайбы. После отважный артист бегал в отель, чтобы отогревать ноги, а нам оставалось только восхищаться его выдержкой и самообладанием, прокручивая в голове: «Ну и работка, боже мой!»
Вы уже в 12 лет вышли на театральную сцену. Получается, вопрос, кем стать, в старших классах уже не стоял?
— Вообще, я вполне мог стать футболистом – занимался в клубе «Динамо». Но когда начались сложности, спасовал и решил уйти из спорта. Дело в том, что отец ушел от нас, когда я был еще маленьким, и некому было объяснить и показать мне, что в жизни где-то нужно потерпеть, а где-то проявить силу воли. А когда я покончил с футболом, встал вопрос, чем заниматься. Как раз тогда мама сводила нас с другом в Театр Спесивцева на «Хоббита». А до начала спектакля Вячеслав Семенович (худрук Московского молодежного театра, — КР) вышел на сцену и сказал, что в театре есть группы, где можно заниматься. Мама предложила попробовать, я согласился и записался туда вместе с другом. Но, по правде говоря, мне больше понравился даже не театр, а тусовка: движуха, люди разных возрастов.
Мама была рада?
— Еще бы! Мне было 12 лет – опасный возраст в том плане, что можно попасть в плохую компанию. А я пьесы репетирую, а не на улице болтаюсь. Именно мама узнала про школу при Щепкинском театральном училище, где можно было окончить 10–11-й классы. Набирал курс Виктор Коршунов, который на тот момент был директором Малого театра. При дальнейшем поступлении в институт планировалось попасть к нему же в группу. Но когда наш класс окончил школу, у Виктора Ивановича случился инсульт, а только он был по-настоящему заинтересован в нас. В итоге из класса поступил я один, причем сразу в Щепку, Щуку и во ВГИК. Выбрал Щепку, потому что мне там спектакли дипломные понравились. А мама больше удивилась тому, что это бесплатно. (Смеется.) И только на 3-м курсе я начал понимать, что мне действительно нравится то, чем я занимаюсь. Течение вынесло меня туда, куда надо, слава богу.
Что ближе – быть частью захватывающего зрелища или создавать глубокие истории с подтекстом?
— Я очень люблю развлекательный жанр и комедии. Но по духу все-таки ближе истории про смыслы. У меня мечта работать в таком кино, например, которое Юрий Быков снимает. Как его «Дурак» – картина, где больше молчат, где нет ответов – только вопросы. Хотелось бы сыграть в фильме, который не высказывает мораль, а задает вопросы, на которые должны отвечать зрители, и, дай бог, так, чтобы мир становился лучше. И сейчас я стараюсь развернуть свой корабль в сторону таких историй.
Несмотря на ледяную воду, Денис хорошего настроения и юмора не растерял. Спрашиваем, как он держится, актер, надевая носок, лихо раскрутил второй: «Снимите, как я одеваюсь, пусть видео будет настоящим и живым, а то, что мы все только красивые кадры делаем?» В этом весь Васильев – в мальчишеском каком-то настроении, отбросивший серьезность и гоняющийся за голубями или стоящий на одной ноге в образе грустного Пьеро ради действительно хорошего снимка…
Комментарии