Шарлотта Генсбур: «Меня травили в школе»

В прокат выходит документальный фильм «Джейн глазами Шарлотты» (2021) – режиссерский дебют Шарлотты Генсбур, посвященный ее отношениям с матерью. Про дочь актрисы Джейн Биркин и шансонье Сержа Генсбура говорят, что в нее хотя бы раз были влюблены все французские мужчины. Сама Шарлотта долгое время желала жить незаметно. Нет, она не избегает личных вопросов, просто не любит чрезмерное внимание. Отсюда и жизнь в огромном Нью-Йорке, куда перебралась с семьей в 2014 году, и тяга к неброским нарядам – джинсам и темным брючным костюмам. Во время нашей беседы Шарлотта часто опускает глаза, а когда их все же поднимает, ее взгляд, кажется, проникает в самую душу…

Вы сняли картину про свою мать, в которой также появилась ваша младшая дочь…

— Джо – очень решительная десятилетняя особа. Она охотно позирует перед камерой, не боится появляться в фильмах или музыкальных клипах. Мы с мужем (актер и режиссер Иван Атталь, – КР) уже беспокоимся за нее, но стараемся не налагать серьезных запретов.

Почему Джейн Биркин сначала отказалась сниматься в вашем фильме?

— С возрастом мама стала избегать камер. Она не любит смотреть на свои морщины крупным планом. В этом мы с ней очень похожи. Мне часто кажется, что в свои 50 я еще совсем девчонка, но стоит увидеть свое стареющее лицо на большом экране – сразу портится настроение. Ничего не могу с этим поделать. Индустрия развлечений очень жестока – в ней нельзя стареть. Может быть, лет через десять, когда у меня обвиснут щеки и заплывут глаза, мне придется смириться с возрастом, и тогда я уже не захочу сниматься. Сейчас я еще не готова, да и старение матери не могу принять. Для меня она все та же молодая, полная энергии и храбрости женщина.

Как вы отметили свое 50-летие?

— Эту годовщину я едва заметила. То лето выдалось очень бурным: фестивали в Каннах и Венеции, съемки нескольких картин. Если подумать, кроме тех месяцев, которые я провела дома из-за пандемии, и даже было начала хандрить, моя работа так никогда и не останавливалась. Что касается семейной жизни, там у меня еще меньше свобод. Мой распорядок дня зависит от расписания супруга-режиссера и троих детей.

Вы сейчас обнажились бы перед камерой Ларса фон Триера?

— Я не против новых ролей в его фильмах. Мне нравится, когда меня загоняют в угол и нужно себя преодолевать. Для фон Триера я готова раскрыться физически – без фильтров и прикрас. Потому что раздеваться будет не Шарлотта Генсбур, а моя героиня. И еще я терпеть не могу лицемерия. Если в сценарии идет речь о сексе, то его нужно показать правдиво.

В фильме своего мужа «Дела человеческие» вы сыграли феминистку, сына которой обвиняют в изнасиловании девушки?

— Эта была сложная роль, где я не только сыграла мать этого парня, но на самом деле являюсь матерью начинающего актера Бена Атталя (старший сын Шарлотты, ему 25, – КР). В том высокомерном и самоуверенном парне я не узнавала своего ребенка. И мне пришлось пережить кошмар любого родителя, который старается привить ребенку ценности и принципы, но обнаруживает, как тот всем этим пренебрег. В подобных ситуациях громче всего звучит вопрос: «Кто виноват?» И обычно на него отвечают: «Родители». А те, в свою очередь, пытаются понять, в чем они ошиблись. До недавнего времени я посещала одного психолога, который помог мне понять, что даже самые заботливые родители всего лишь на 20–30% влияют на своего ребенка. Ровно столько же влияния оказывает на его сознание общество. Сегодня я уже не знаю, какое общество мне кажется сложнее, то, в котором я выросла, или современное.

А каким вы видите современное общество?

– Когда мне было 15 лет, отец снял меня в своем клипе «Лимонный инцест», и на нашу семью обрушились критика. Меня травили в школе, а моих родителей – на страницах изданий и в реальной жизни. И хотя я выросла в обществе, которым заправляли мужчины, а женщинам часто отводилась роль муз, разобраться в ценностях сегодняшнего общества мне еще сложнее. Сегодня любой неверный взгляд, жест, интерес к другому человеку могут вызвать бурные обвинения и дебаты. Мы ударились в другую крайность «политкорректности» – любой из нас может быть совершенно бездоказательно обвинен, например, в соцсетях, в результате чего жизнь может пойти под откос. Современная молодежь боится флиртовать, только чтобы их действия не подвергли ложной интерпретации. Из нашего лексикона исчезают личные местоимения «она» и «он», а соблюдение речевого феминитива – формальность, которая никак не влияет на реальную действительность и ситуацию людей.

Семейные съемки являются преимуществом или недостатком?

– Иван – хладнокровный режиссер, и ему совершенно неважно, стоит перед камерой его жена или другая актриса. Что же касается меня, то во время съемок у собственного мужа я гораздо больше нервничаю, чем у других режиссеров. К моему удивлению, наш сын беспрекословно следовал инструкциям отца, стараясь сделать все возможное для удачных сцен. В жизни у Бена более мятежный характер и гораздо меньше покорности по отношению к своим родителям.

Вы готовы смириться с тем, что дети идут по родительским стопам?

– Мы с Иваном были вовсе не против того, чтобы Бен стал актером. Сопротивление пришло с его стороны. Когда тот бросил школу, мы посоветовали ему пойти на курсы актерского мастерства. А Бен вместо этого решил пройти обучение на шеф-повара. Это было немного необычно, потому что наши дети с детства привыкли обитать на съемочных площадках. Правда, мы никогда им не объясняли, чем мы занимаемся, не показывали свои фильмы. Наверное, в этом наша вина. В моей семье все было по-другому: отца всегда интересовало мое мнение о его песнях, а мать всегда рассказывала, что занимается самой лучшей профессией в мире. И все же Бен пришел в кино – у него была небольшая роль в картине «Моя собака Идиот» (2019), а вскоре он появится в одном из фильмов Сандрин Киберлэн.