31 декабря мы снова будем готовить оливье под любимые фильмы. И конечно, счастливо улыбаться, глядя на одежду и аксессуары их персонажей — будь то меховая шапка Нади Шевелевой или рождественский свитер Кевина МакКалистера, — которые невозможно ни с чем перепутать. «Кинорепортер» выяснил, как создавались эти и другие культовые образы героев предновогоднего кино.
«Эта замечательная жизнь»
реж. Фрэнк Капра, 1947
Шифоновое платье Мэри Хэтч в исполнении Донны Рид из сцены чарльстона с героем Джеймса Стюарта давно стало иконическим. При этом фасон, разработанный художником по костюмам Эдвардом Стивенсоном, не соответствует эпохе фильма. Он больше напоминает модный образ 1940-х, а не 1920-х, показанных на экране. Но Стивенсон и не стремился к исторической достоверности, главной задачей было сделать Мэри привлекательной и понятной зрителю.
«Карнавальная ночь»
реж. Эльдар Рязанов, 1956
Первые образцы диоровского new look (силуэта с тонкой талией и сильно расклешенной юбкой, — КР) появились в модных журналах СССР уже в 1950-м, но культовым этот фасон сделала сотрудница Дома культуры Леночка Крылова в исполнении Людмилы Гурченко. Сложно сказать, какое из платьев героини советским модницам полюбилось больше (после выхода «Карнавальной ночи» они просили сшить платья не «как у Dior», а «как у Гурченко»): белое, расшитое пайетками, черное из атласа, дополненное муфтой, или клетчатое, с рукавами-фонариками.
«Ирония судьбы, или С легким паром!»
реж. Эльдар Рязанов, 1975
Горчичное платье из шелкового крепа, в котором Надя (Барбара Брыльска) отмечала Новый год, женщины цитировали не один год. Но сама актриса его не любила. К тому же до картины Рязанова оно уже побывало на экране — в фильме «Опасный поворот» (телевизионная постановка Владимира Басова, 1972, — КР) его носила героиня Антонины Шурановой Олуэн Пиил. Для «Иронии» наряд трансформировали: художница по костюмам Ольга Кручинина укоротила подол, пояс-шарф заменила на лаконичный ремень. А вот черно-золотистое колье героиня Барбары унаследовала от мисс Пиил. Фильмография есть и у Надиного пальто — оно перекочевало из польского фильма «Анатомия любви» (1972), где тоже сыграла Брыльска.
«Чародеи»
реж. Константин Бромберг, 1982
Знаменитые белые пиджак и брюки Ивана Пухова (Александр Абдулов) удостоились целой песни: «Главное, чтобы костюмчик сидел!» На деле этот образ — цитата. Его придумала Патриция фон Бранденстайн для героя Джона Траволты из музыкальной драмы эпохи диско «Лихорадка субботнего вечера» (1977). А Владимир Соковнин, одевавший персонажей «Чародеев», позаимствовал (многие советские художники, работавшие с фантастикой и сказками, цитировали западных стилистов). Не обошлось без цензурных дискуссий, но в итоге Абдулову официально разрешили выглядеть как американская звезда.
«Один дома»
реж. Крис Коламбус, 1990
Каждый кадр здесь похож на новогоднюю открытку: интерьер и одежда героев буквально кричат об идеальном празднике. Вспомнить хотя бы групповой снимок МакКалистеров в разноцветных пижамах. Гардероб главного героя, младшего Кевина (Маколей Калкин) — униформа мальчика из благополучной семьи: пуховик с яркой подкладкой, клетчатая рубашка, вельветовые брюки-карго, свитер с оленями. Родители Кевина тоже демонстрируют все атрибуты обеспеченного среднего класса, одним из которых по сию пору служит элегантное верблюжье пальто. Именно в таком встревоженная Кейт МакКалистер (Кэтрин О’Хара) возвращается из Парижа к оставшемуся в Чикаго сыну.
«Пока ты спал»
реж. Джон Тертлтауб, 1995
Стиль Сандры Буллок в роли Люси Модерац — образец для тех, кому по душе модные сегодня 1990-е: джемперы-оверсайз, огромный шарф, гранжевые ботинки на тракторной подошве. В довершение — пальто, доставшееся Люси в наследство от отца. С этим предметом гардероба она не расстается даже на своей свадьбе — жест, символизирующий незримое присутствие покойного родителя. Художница по костюмам Бетси Кокс нашла золотую середину для героини 1990-х — начала 2000-х: она не похожа на гиперсексуальных Сару Мишель Геллар в «Жестоких играх» и Элизабет Херли в «Ослепленном желаниями», но куда более женственна, чем Джулия Стайлз в «10 причинах моей ненависти» или Рене Зеллвегер в «Дневнике Бриджет Джонс».
«Реальная любовь»
реж. Ричард Кертис, 2003
Самый запоминающийся образ ромкома Ричарда Кертиса — подвенечное платье героини Киры Найтли. Со шлейфом, перьями и прозрачной накидкой. Современное, откровенное и выгодно подчеркивающее фигуру. Изначально наряд должен был быть более провокационным: «Ричард хотел, чтобы Кира выглядела сексапильно, даже будучи невестой. Он предлагал оставить только короткий топ и юбку», — рассказывает оскароносная художница Джоанна Джонстон, работавшая над фильмом. Она отказывалась отправлять Найтли к алтарю с голым животом и предложила компромисс: итоговое платье действительно состояло из двух частей, но их прикрыли несколькими слоями газа.
Комментарии