Вслед за вампирами Джим Джармуш взялся за зомби — еще одну извечную тему в массовой культуре.
Шериф Робертсон (Билл Мюррей) и его заместитель Питерсон (Адам Драйвер) нарезают круги по вверенному им Центрвилю. Милое местечко, 738 жителей — как утверждает указатель. То съедут на обочину погонять бомжа с дробовиком, то проведают придорожный дайнер в поисках кофе и пончиков, то вернутся в участок, чтобы не заскучала помощница шерифа Минди (Хлоя Севиньи). Последнее время работы прибавилось — городок захлестнула волна жестоких убийств. Жертвы буквально разорваны на куски — и не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы распознать в злодеях плотоядных мертвецов.
Тем временем телевизор предупреждает о грядущем конце света: магнитные полюса смещаются из-за увеличения нефтедобычи методом разрыва, Земля замедляет вращение. А ведь и без этих страхов хлопот хватает: пока местный ультраконсерватор (Стив Бушеми) отпускает неполиткорректные шутки, в морге трудится какая-то странная дама с самурайским мечом за пазухой (Тильда Суинтон), а в мотеле тусят хипстеры из Кливленда (или Питтсбурга?), копы Центрвиля едва ли смогут спать спокойно.
«Сон» для нового фильма Джима Джармуша — важное слово. Прежние его ленты тоже подчас полагались на логику сновидений, а работой «Мертвые не умирают» она владеет полностью. Конечно, зритель, сумевший войти в тревожные видения режиссера, пересмотревшего «Ночь живых мертвецов» и послушавшего вместо колыбельной Dead Don’t Die Стерджила Симпсона (автор, конечно, присутствует в кадре), не будет разочарован.
Других от происходящего на экране, ей-богу, может охватить чувство неловкости. Будто присутствуешь на чужом корпоративе. Зомби-грамматика Ромеро напечатана шрифтами Дэвида Линча, а в содержании — вся фильмография самого Джармуша. Шуточки для своих: из могил первыми поднимаются Игги Поп и жена Джима Сара Драйвер (вот уж кто понимает в снах), в лесу читает Германа Мелвилла Том Уэйтс.
Нового Джармуша трудно упрекнуть в особой изысканности. Сон о пробуждении мертвецов ни в чем не схож с замешанной на культурной перекличке вампирской балладой «Выживут только любовники» (в намеренном диалоге названий слышится какое-то ерничанье), но пару раз автор все-таки не выдерживает — скажем, Игги Попа он заставляет вылезать из могилы режиссера Сэмюэля Фуллера.
Жанр обязывает к другому: «Мертвые не умирают» пропитаны социальной сатирой. Зомби бродят по улицам, иступленно требуя удовлетворения своих базовых потребностей: кому-то нужен кофе, кому-то — алкоголь, самым стремным — вайфай.
Режиссер давно фиксирует тревожную симптоматику цифрового мира: в предыдущем «Патерсоне» самой беспокойной была подружка главного героя — иранская красавица, одержимая интернет-покупками. Современность пугает и отталкивает. Но не стоит бояться слишком сильно — все-таки это реальность сновидения, а оно неизбежно заканчивается пробуждением. Адам Драйвер (он снова за рулем) вдруг вспоминает, они же в кино, и он даже читал сценарий — умирать больше не страшно.
Что останется после просмотра нового Джармуша? Привкус меланхолии. Режиссер всегда любил говорить медленно и печально, но, стремительно приближаясь к 70, вдруг испытал такую грусть по миру, в котором жил и который уже не вернуть, что позабыл все слова. Его картина-зомби страдает от дислексии и в чем-то напоминает тихий финальный трип Алексея Балабанова «Я тоже хочу» — пусть и оперирует американец несоизмеримо большим бюджетом.
«Мертвые не умирают» — это не фильм, а его знак, этически безупречная пустота на порожнем месте, уклонение от современного кино с его политикой визуального превосходства. Старые герои хоть и предельно медленно, но уходят, их время истекло. А новых нет. Выживет только Тильда Суинтон, но сказать, как именно, было бы спойлером.
Комментарии