Меньше слов, больше дела: Почему «Самурай» – главный нуар XX века

«Самурай должен, прежде всего, постоянно помнить, что он может умереть в любой момент, и если такой момент настанет, то умереть самурай должен с честью» – Бусидо.

Пускай Алена Делона с нами больше нет, актерский талант синеглазого француза увековечен в его фильмах. Самый элегантный из них – «Самурай» Жан-Пьера Мельвиля, недавно побывавший в нашем прокате, а теперь добравшийся и до стримингов.

Разбираемся, в чем культовость героя Делона, как сделать фильм без диалогов и ярких красок захватывающим и каким образом «Самурай» повлиял на мировой кинематограф.

Судьбоносная встреча

1967 год. На сцену, еще не занятую Скорсезе, Тарантино и Финчером, выходит французский режиссер Жан-Пьер Мельвиль, громко заявляя о себе с «Самураем». В США 1970-х фильм прокатывали под хитрым названием The Godson, намекая на его сходство с «Крестным отцом» Фрэнсиса Форда Коппола. В действительности же «Самурая» вряд ли можно назвать чьим-то «сыночком».

Прежде известный как герой Сопротивления, Мельвиль на тот момент успел войти в историю европейского кино как один из вдохновителей французской «новой волны». Окрылив Жан-Люка Годара и Франсуа Трюффо и сняв несколько крепких криминальных картин, режиссер приступил к работе над самым «холодным» и, как показало время, самым легендарным своим фильмом.

В роли «самурая» Мельвиль изначально видел только Делона. Их первая встреча прошла будто по магической схеме:

«Чтение сценария проходило дома у Делона. Через семь минут он меня прервал: «За все это время не прозвучало ни строчки диалогов. Мне этого достаточно. Я согласен», – писал режиссер.

(Не)идеальное преступление

В центре сюжета – педантичный наемный убийца Жеф Костелло. Находясь во власти то ли обсессивно-компульсивного растройства, то ли запущенной шизофрении, Жеф скрупулезно планирует «рабочие встречи», не допуская ни одного промаха как в прямом, так и в переносном смысле.

Привычный уклад жизни киллера сходит со старательно выложенных рельс, когда при ликвидации владельца джаз-клуба одна пианистка замечает Костелло, уходящего с места преступления. Казалось бы, finita la commedia, убийца в одном шажочке от того, чтобы быть пойманным с поличным. Но нет! Жефа действительно ловят, приводят на опознание работниками клуба, но непрошенная свидетельница почему-то лжет полиции и решает его не выдавать.

Прежде холодный герой теряет покой, которого он так стремительно хотел достичь своими отточенными движениями и тщательно составленными планами. И тут начинается самое интересное – Жеф вступает в игру и с полицией, которая пытается доказать его вину, и с таинственными заказчиками убийства, идущими по его следу.

«Молчаливый» киноязык

Главная особенность повествования в «Самурае» – минимальное количество диалогов. Правило show, don’t tell здесь соблюдено так же педантично, как Жеф заметает следы на своей работе. Мельвиль делает ставку не на разговоры, а на взгляды, движения, действия персонажей и окружающую их действительность, детали которой дополняют их образы.

Протагонист и стержень ленты – это, конечно, герой Делона, для которого чрезвычайно важны понятия чести и дисциплины. Его самурай носит не кимоно, а классический плащ и фетровую шляпу, но его действительно многое роднит со средневековыми азиатскими воинами, неустанно соблюдающими свой кодекс правил.

«Ангел» французского кино чертовски хорошо выполнил свою задачу – даже если мы откадрируем ленту так, что будут видны только глаза Делона, глубина его персонажа не исчезнет. При всей сказочной романтичности образа Костелло он все равно выглядит убедительным, а его путь – завораживающим.

Отдельным героем можно назвать и Париж, в котором происходит действие фильма. Вопреки всем стереотипам, в оптике Мельвиля «город любви» совсем не романтичный – Париж предстает перед нами серым и неприветливым. Клаустрофобное впечатление от «Самурая» усиливается еще и благодаря значительному количеству сцен в метро: сбежать оттуда зрителю хочется не меньше, чем Жефу.

Суровый путь самурая

Через весь фильм нитью проходит мотив одиночества. Даже придуманный режиссером эпиграф «Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая, разве что, может быть, одиночество тигра в джунглях», якобы взятый из кодекса самураев Бусидо, отсылает нас к этому гнетущему чувству.

Жеф осознает, что даже если он будет выполнять заказы так же безупречно, как и раньше, ему не светит судьба семьянина и работяги. У него есть любовница, но он не может подвергать ее опасности, какой подвержен он сам будучи киллером. Все, что остается у Жефа, – его идеальные убийства. Но теперь даже это у него пытаются отнять.

Любовницу Костелло сыграла жена Алена Натали Делон. Отношения между супругами на момент съемок достигли точки невозврата, и, как позже говорил сам актер, в сцене прощания Жефа с любимой женщиной Делон мысленно прощался и со своим браком.

Его герой же помимо одиночества начинает чувствовать и присутствие смерти – внезапную встречу с пианисткой можно трактовать именно как знакомство с той самой старухой с косой. Жефа не сдают полиции, потому что еще не пришло его время умирать, но теперь он должен постоянно быть начеку, чувствуя дыхание смерти на своем плаще. Можно догадаться, какой логический конец ждет самурая, который привык следовать кодексу от и до.

Ни одной лишней детали

Однозначно, это совсем не обычный криминальный фильм, ведь не каждый условный «Джон Уик» стремится так рассуждать об одиночестве и смерти. Экстренный минимализм отличает «Самурая» не только в диалоговом, но и в визуальном и аудиальном аспектах – по сути, Мельвиль снял «немое черно-белое» кино со звуком и на цветную пленку.

Медленный темп, давящая тишина и экшен-сцены длительностью в один выстрел вряд ли будут по нраву любителям адреналиновых боевиков XXI века. Но поверьте, если вы решительно и бесповоротно настроитесь на просмотр «Самурая», наслаждение от него вы получите колоссальное.

Несмотря на строгость визуального кода ленты, стоит присматриваться и к ее деталям, хитро спрятанным Мельвилем. Например, если проследить за тем, как и когда меняется цвет плаща Жефа, и подумать о предназначении в кадре канарейки, которую киллер держит в клетке, можно глубже понять замысел режиссера.

Наследие «Самурая»

Нуарный шедевр Мельвиля обрел немало фанатов и среди других постановщиков. Влияние «Самурая» прослеживается и в «Наемном убийце» Джона Ву, и в гангстерском опусе Джима Джармуша «Пес-призрак: путь самурая». Более того, черты холодного Жефа Костелло можно усмотреть и в протагонистах громких неонуарных лент – «Таксиста» Мартина Скорсезе, «Драйва» Николаса Виндинга Рефна и «Убийцы» Дэвида Финчера.

Безымянный киллер из последней картины, например, не только носит одежду, напоминающую «униформу» Жефа, но еще и схожим образом заботится о безупречности своих убийств. Водитель из «Драйва» же взял от делоновского героя его немногословность и четкое следование принципам.

Так практически 60 лет назад игра Делона и мастерство Мельвиля заложили основу для целого архетипа персонажей криминальных лент. Да, вы вряд ли найдете мемы о Костелло с подписями вроде «Это буквально я!». Но после просмотра «Самурая» станет ясно, кто на самом деле является «крестным отцом» ваших любимых героев.