Космос в российской анимации

Отечественное кино про космос – самобытный жанр со своими вершинами, рекордами и уникальными работами. А внутри этого жанра существует другой – более камерный, но ничуть не менее потрясающий – космическая анимация. Она менялась вместе со страной и одновременно меняла наши представления о том, на что способна магия искусства и мощь человеческого воображения. День космонавтики – прекрасный повод ее исследовать.

Первый советский мультфильм вообще и первый советский мультфильм о космосе в частности появились почти одновременно – в 1924-м. «Советские игрушки» Дзиги Вертова оказались диким экспериментом про классовую борьбу, а «Межпланетная революция» Николая Ходатаева, Зенона Комиссаренко и Юрия Меркулова увела эту тему в область фантастики, спародировав «Аэлиту» Якова Протазанова (картина изначально задумывалась как анимационная вставка к ней).

Вступительный титр сулит «Сказ о том, как красный воин Коминтернов за буржуями летал и на Марсе на планете всех буржуев разогнал». Красноармейцы побеждают роботов, стреляющих молниями, а выглядит это как психоделический агитплакат с отсылками к Жоржу Мельесу и портретом Ленина.

После «Революции» о космосе в советском кино позабыли на десятилетие – до 1935-го, когда вышел «Космический рейс» Василия Журавлева про путешествие на Луну. В анимацию же космос вернулся и вовсе только в 1953-м. В оммаже «Рейсу» – «Полете на Луну» сестер Брумберг – пионер Коля проникает на борт ракеты и отправляется на поиски пропавшего летного судна.

Кадры звездной бесконечности сопровождает вальс Петра Чайковского, профессор читает лекцию про гравитацию Луны, а сама она олицетворяет грезы мальчишек всего мира, разглядывающих ее в телескоп. При этом все вполне реалистично: без «лунатиков», но с узнаваемыми видами Москвы.

А вот «Мурзилка на спутнике» (1960) Евгения Райковского и Бориса Степанцева шагнул уже в сферу фантастики. Корреспондент объясняет школьнику, как люди пытались покорить космос, и лишь запуск в СССР первого искусственного спутника Земли в 1957-м позволил дотянуться до звезд. Интересны футуристический сеттинг – на дворе 2060-й, секретарей заменили роботы – и утопический контекст.

Во Вселенной воцарились мир и дружба, однако в реальности СССР и США вели космическую гонку, которая вскоре увенчалась триумфальным полетом Юрия Гагарина. В 1965 году Алексей Леонов вышел в открытый космос, а в 1966-м братья из «Главного Звездного» Романа Давыдова пустились в странствия во времени, дабы найти важнейшего из астронавтов (главными оказываются все, кто когда-либо изучал космос).

Заносит их и в будущее, где над городами парят тарелки, а красавцы в голубых трико возвращаются после вояжа на звезду Сириус. Мы видим кадры оттуда, а также пришельца – фиолетового бородатого кентавра. Такие чудеса в анимации СССР были в диковинку. Но скоро они расцвели.

***

В 1972-м Василий Ливанов, в ту пору вовсю озвучивавший крокодила Гену, Карлсона и Бармалея, приобщился к анимации как режиссер, сняв фильм-гипотезу «Фаэтон – сын солнца». Он предположил, что между Марсом и Юпитером могла существовать планета Фаэтон, сгоревшая, словно мифологический сын Гелиоса, не справившийся с солнечной колесницей. В этом наборе зарисовок экспедиция исследует пояс астероидов, возможных осколков погибшей планеты, а светящиеся фаэтоняне посещают первобытную Землю.

Помимо изображения иноземных гостей, «Сын солнца» проводит важную мысль о том, что Фаэтон погиб не от войны: ведь даже на Земле «люди сумели предотвратить безумие уничтожения». Прекрасная идиллия в год, когда США устроили Вьетнаму «рождественские бомбардировки», а солдаты расстреляли демонстрантов «кровавым воскресеньем» в ирландском Лондондерри.

Космос в анимации 1970-х принимал разные очертания. Федор Хитрук в «Дарю тебе звезду» (1974) бросил на него ироничный взгляд со стороны мужчины и женщины: первый разглагольствует о бесконечности, а вторую даже на спутнике ждет немытая кастрюля.

Гарри Бардин (1975) плеснул наивного абсурда в «Достать до неба», где мальчик находит упавшую звезду, считает, что небо сломалось, и старается его починить. Спасает ситуацию астронавт, прикручивающий звездочку на место.

«Загадочная планета» (1974) Бориса Ардова вообще оказалась мюзиклом, где робот Федя освободил мирных чудиков от гнета темного мага – необычного в космосе злодея. В «Зеркале времени» (1976) Владимира Тарасова отец рассказывает сыну про силу фантазии, ссылаясь на Марка Твена с Гербертом Уэллсом, а космический телескоп показывает им прошлое далеких планет.

В вихре психоделических кадров мелькает в том числе желтая субмарина, вдохновившая того же Тарасова насыпать пестрых цветов в «Контакт» (1978). Он представил, как бы выглядела встреча субъекта, похожего на Джона Леннона, с пришельцем, впитывающим звуки и образы Земли. Сперва субъект ударился в бегство, но все же они нашли общий язык, пытаясь воспроизвести мелодию из «Крестного отца». В целом до 1980-х в космической мультипликации СССР торжествовало взаимопонимание между разными поколениями, видами и цивилизациями.

Однако с «Возвращения» (1980), снятого все тем же Тарасовым, которого, как и на «Зеркале времени», консультировал Алексей Леонов, крепнут беспокойные ноты. Космонавт летит на Землю с Юпитера и не может выйти из цикла восстановительного сна: его атакуют пугающие образы под звуковую какофонию, но полет над родным домом помогает пробудиться. Тот же мотив холодного межзвездного одиночества годом раньше до костей пробирал в «Чужом» Ридли Скотта.

Ну а годом позже он воскрес в «Космических пришельцах» (1981) Алексея Соловьева по сценарию Аркадия Стругацкого, где ученые исследовали инопланетные черные шары, но были похищены ими и подвергнуты опытам. А люди с иной планеты когда-то истребили друг друга, оставив лишь роботов (в поэтичном «Фаэтоне» подобная перспектива казалась немыслимой).

Аналогичный расклад повторится в жуткой экранизации Назима Туляходжаева рассказа Рэя Брэдбери «Будет ласковый дождь» (1984): робот, чьи хозяева обратились в пепел, механически выполняет прежние функции, что производит опустошающий эффект. Действие, кстати, происходит в недалеком уже 2026-м. Надеемся, это не станет мрачным пророчеством, благо финал «Космических пришельцев» признает все-таки гуманность человеческого разума. Хотя пришельцев там разок называют пиратами.

Пиратская тема не заглохла, но с невиданной силой вспыхнула в «Тайне третьей планеты» (1982). И если 1980-е – золотое десятилетие космической анимации СССР, то фантастика Романа Качанова по повести Кира Булычева – его редчайший самородок.

На фоне двух крайностей – мультфильмов слишком детских либо чересчур хмурых – «Тайна» выглядела идеальным приключением для всех возрастов. Колоритные герои, опасные злодеи, загадки, твисты и невероятные миры, над которыми колдовали 22 художника, – ингредиенты хита, который принес авторам Государственную премию. Вспышкой сверхновой блеснул он в 2024-м, вернув на экраны Алису, Глота и Весельчака У в блокбастере Александра Андрющенко «Сто лет тому вперед».

Булычева еще не раз экранизировали в 1980-х. «Два билета в Индию» (1985) получились у того же Качанова максимально безобидными: инопланетный ученый летит на симпозиум по охране животных галактики и застревает на Земле в облике говорящего тигра, а помогают ему смышленые пионеры.

***

Еще одна работа Владимира Тарасова – триллер «Перевал» (1988) – представила неизвестную планету, где застрял экипаж корабля, уже угрюмой и безотрадной, населенной монстрами, от которых кое-как отбиваются выжившие. Сумрачные тона преобладают и в визуале, как и в других лентах про связь с внеземными цивилизациями, где хиппарский оптимизм «Контакта» вытеснила паранойя. Во «Встрече» (1984) Михаила Титова инопланетяне наблюдают за нами из космоса и притворяются одними из нас на Земле.

В 1989 году гости прибывают в «Упущенной галактике» Анатолия Солина и Инны Пшеничной и «Миссии пришельцев» Геннадия Тищенко, но намерения познакомиться с землянами разбиваются об ограниченность последних. В ярких красках выдержан разве что «Контракт» (1985), хотя его ирония горька: робот и колонист бросают вызов корпорациям и оказываются в изоляции (камбэк антикапиталистических мотивов 1920-х).

Даже в комичном вроде бы 14-м выпуске «Ну, погоди!» о похождениях Волка в Доме юного техника драматичный контекст. Болтаться в невесомости в муляже ракеты, конечно, весело, но за бортом поджидает Заяц-робот: обезумевший искусственный интеллект это поистине страшно.

На многих мультфильмах отпечаталось и гнетущее ощущение ядерной угрозы. От упомянутого уже «Ласкового дождя» до «Здесь могут водиться тигры» (1989) Владимира Самсонова вновь по Брэдбери: авантюрист, называющий оружие «несравненной бомбочкой», хочет пробурить неизведанную планету, но та дает отпор. Как и в «Уроке» (1987) Роберта Саакянца, где вандалы принимают облик уничтоженных ими объектов.

Утечка радиации вынудила героев «Перевала» покинуть корабль. В «Планете 888» (1985) Владимира Маиляна космонавты восстанавливают жизнь в мире, чьих обитателей стер в порошок ядерный взрыв. В «Ветре» (1988) того же Саакянца космоса нет, зато есть абсурдная, но красноречивая демонстрация последствий заражения.

Апокалиптические мотивы доминировали в «Возвращении со звезд» (1982) Александра Татарского, где из-за расхлябанности космонавтов на Земле иссякли водоемы, и в «Из пушки на Луну и далее без остановок» (1990) Анатолия Резникова, где наша планета стала пустыней. Все это отражало политический хаос, на который кино реагировало в иносказательной, но доходчивой форме. А вскоре в хаос погрузилась и сама мультипликация, после распада Союза погрязшая в неопределенности.

В 1990-е резко сократилось количество и качество космических лент, растерявших самобытность. «Вампиры Геоны» (1991) Геннадия Тищенко с анимационными двойниками Сильвестра Сталлоне и Арнольда Шварценеггера смущали уровнем рисовки. Паразитирование на западных боевиках было в порядке вещей – мультфильм «Когда-то давно» (1990) Галины Бариновой стащил дуэль на световых мечах из «Звездных войн».

Мультсериал «Незнайка на Луне» (1997–1999), выпущенный на кассетах, слишком перелопатил оригинал Николая Носова, чтобы покорить его фанатов. А фамилия Гагарин внезапно всплыла в шуточной короткометражке про гусеницу.

***

В XXI веке отечественная космическая анимация пока в полной мере не дождалась ренессанса. «День рождения Алисы» (2008) Сергея Серегина напомнил о любимых героях, но многие резонно сочли его схематичным и неодушевленным. Как и анимационный ремейк «Кин-дза-дза!» (2012), даром что над ним работал сам Георгий Данелия.

К тому моменту 3D-мультик Святослава Ушакова и Инны Евланниковой «Звездные собаки: Белка и Стрелка» (2010) запустил франшизу с двумя сиквелами и двумя сериалами, однако даже детской аудитории не все в сюжете и визуале пришлось по вкусу. На их фоне занятнее выглядит многосерийный «Лекс и Плу: Космические таксисты» (2019–…) Алексея Минченка, но все равно российские мастера однозначно способны на большее.

Это блестяще демонстрируют картины Константина Бронзита «Мы не можем жить без космоса» (2014) и «Он не может жить без космоса» (2019). До мелочей воспроизводя быт и подготовку космонавтов, режиссер, родившийся 12 апреля и названный в честь Константина Циолковского, использовал космос как стартовую площадку для рассуждений на общечеловеческие темы – как побороть одиночество или справиться с потерей близкого.

Именно таких историй сейчас не хватает. Снимать их долго и дорого. Миллионные сборы «Лунтика» того же Бронзита им явно не светят. Но без их тепла ледяную тревожность нашего времени просто не растопить.