«Плохая девочка»: С широко открытыми глазами

У Роми Мейтис (Николь Кидман), казалось бы, есть все, что только нужно для счастья. Она руководит успешной IT-компанией, дома ее ждут любящий муж-режиссер (Антонио Бандерас) и две дочери. Однако удовольствия (в том числе сексуального) от этой идеальной жизни она не получает. Неосуществленные постельные грезы Роми находят свое отражение в ее гиперфиксации на молодом стажере Самюэле (Харрис Дикинсон), прямолинейном и донельзя притягательном. Он вмиг раскрывает интимный секрет своего босса – на самом деле той нравится быть в позиции подчиненной и исполнять чужие приказы. Между отчаявшейся начальницей и дерзким интерном начинается служебный роман, который может разрушить жизнь Роми. Что только сильнее ее возбуждает…

Эротический жанр в кино переживает времена великой депрессии. Далеко за примерами ходить не надо – недавняя экранизация «Эммануэль» потерпела крах, едва ли доведя свою героиню до оргазма. На горизонте маячат новые секс-скандалы, задумки кинематографистов становятся жертвами общественной и самоцензуры, а работа координаторов интимных сцен делает их все менее интимными. Но тут в игру вступили смельчаки из студии A24, известные нестандартными подходами к устоявшимся жанровым формулам. Подступаясь к эротическим драмам, они доверили свой новый хит актрисе и постановщице Халине Рейн, чья коллаборация с A24 принесла нам бодрый комедийный ужастик «Тела, тела, тела». И не прогадали.

В российском прокате лента Babygirl (малышка, детка) стала «Плохой девочкой», и эта локализация запросто может сбить с толку часть публики. Суть персонажа Кидман, напротив, заключается в том, что она хочет быть хорошей и послушной. Ведь в фантазиях своих, отнюдь не ванильных, она представляет идеального партнера как сурового доминанта, дающего ей указания. Плохая она лишь в том, что мужа обманывает, скрывая от него страстный роман со стажером, да на работе водит всех за нос – мол, служебным положением не пользуется. Но бог с ним, с нелепым переводом. Главное, что фильм хуже от этого не стал. Равно как и актерский тандем Кидман и Дикинсона.

Несомненно, и до Babygirl в последние годы свет увидело немало лент об отношениях типа «май-декабрь», кричащих о покорности любви всем возрастам. Причем таких, где декабрем, то есть партнером постарше, является женщина – тут и, собственно, вдумчивая драма «Май декабрь» с Джулианной Мур, и неплохие ромкомы «Мысль о тебе» с Энн Хэтэуэй и «Семейное дело» с той же Кидман (где ее героиня заводит экранный роман с коллегой Дикинсона по «Стальной хватке» Заком Эфроном). Только «Плохая девочка» оказывается не просто фильмом об отношениях с разницей в возрасте. И даже не однобокой эротикой о тайном стремлении влиятельной женщины к подчинению. А многогранным жанровым конструктом, стоящим на сваях грамотно прописанных образов и актерского мастерства.

Да, в картине Рейн присутствует немало откровенных сцен, а Кидман, будто вспоминая свой культовый эротический триллер «С широко закрытыми глазами», не стесняется обнажиться перед камерой как физически, так и эмоционально. Начинается фильм и вовсе со стонов Роми (как мы узнаем потом, симулированных чуть позже). Но Babygirl умудряется не падать в пропасть порнографии, показывая секс просто ради самого секса. Чем больше мы узнаем о фантазиях героини и наблюдаем за ее поведением в присутствии красавца Самюэля, тем больше эмпатии испытываем по отношению к ней. Ведь образ Роми вобрал в себя досаду о несказанном и несделанном, наверняка знакомую каждому, и тяжесть кризиса среднего возраста, после которого сложно собрать себя заново.

«Плохая девочка» не кажется плоской спекуляцией в эротическом жанре не только благодаря достойному сценарию за авторством самой Рейн. Сложно сказать, сыграла бы ставка создателей на этот фильм, если бы не дуэт Кидман и Дикинсона: Харрис переигрывает самого Бандераса и вовсе не смотрится на его фоне неопытным малышом. Сочащаяся с экрана харизма голубоглазой звезды «Треугольника печали» выводит его персонажа из ряда незапоминающихся любовников властных женщин. Самюэль оказывается не просто сексуальным фоном для влажных мечтаний главной героини, напротив, его образ таит в себе свои загадки и неоднозначности.

Тем не менее большую часть зрительского внимания по праву крадет блистательная Кидман, чья смелость вне всяких похвал. Не зря за эту роль актриса получила награду Венецианского кинофестиваля – здесь она не стесняется быть откровенной, уязвимой и даже комичной. Именно благодаря Кидман «Плохая девочка» так умело балансирует между глубокой драмой о личном несчастье, динамичным триллером о запретном романе и, как ни парадоксально, комедией о немолодой женщине, всеми силами пытающейся понравиться юному красавчику. Действительно, подобно наивной девочке из ромкомов, Роми прихорашивается для Самюэля, что делает и ее образ, и саму ленту еще более жизненной и искренней. А ее звезду – достойной еще больших комплиментов.

Многогранность фильма прослеживается и в его броском визуальном коде. По большей части действие «Плохой девочки» происходит в трех типах локаций – в хай-тек-офисе, в светлых доме и квартире семейства Роми и в комнатах отелей, где любовники находят уединение и пространство для своих игр. Эти три сеттинга разительно отличаются друг от друга по цветам и фактурам, что усиливает зрительское впечатление от динамичных смен тональности ленты. Холодно-синяя обстановка кабинета Роми, белоснежный домашний уют Мейтисов и развратно-темные гостиничные интерьеры с приглушенным светом – все это составляет цветовой символизм картины. И заставляет искать другие детали, ловко вплетенные Рейн в основную сюжетную канву.

Отдельно хочется сказать и про саундтрек – томные мелодии INXS и Джорджа Майкла дополняют самые запоминающиеся сцены, о которых, поверьте, вы потом будете думать еще очень долго. Пикантный танец героя Дикинсона под Father Figure в истории кинематографа XXI века должен занять место где-то неподалеку от танца Арми Хаммера в «Назови меня своим именем». Подвальный рейв напомнит «Солнце мое» и навеет схожие с ним мотивы – хотя Роми, видимо, и не собиралась прощаться с жизнью (в отличие от депрессивного героя Пола Мескала), она в ней точно потерялась. А теперь отчаянно пытается найтись и заново обрести новые моральные ориентиры. И вероятно, научиться выражать свои желания словами через рот, как сейчас стало модно говорить.

За всей этой рефлексией режиссер не впадает в феминистские манифесты и намеренный female gaze, нынче широко приветствуемый в индустрии. Да, ее героиня – женщина, да, ей невозможно не посочувствовать в ее метаниях между супружеским долгом без удовольствия и адреналиновой интрижкой с элементами БДСМ. Но и о мужской доле «Плохая девочка» не забывает – ведь персонажи Бандераса и Дикинсона под конец открывают зрителям душу и призывают Роми к ответу и ответственности. Мужики здесь точно не козлы, а женский пол все еще не всесилен, как отчаянно пытаются нас убедить отголоски западной повестки.

Рейн одновременно и усложняет жанр эротической драмы, переплетая его с неожиданно уместными механизмами из других опер, и осовременивает его содержимое. И в принципе воскрешает зрительский интерес к данной категории фильмов, которые, кажется, не были так хороши со времен классического Дэвида Кроненберга («Автокатастрофа») и раннего Стивена Содерберга («Секс, ложь и видео»). Или по крайней мере, кубрико-кидмановского «С широко закрытыми глазами».

«Плохая девочка» умело обходит все превратности съемки секс-сцен в наше неоднозначное время новой искренности. И делает это предельно стильно и чувственно, не забывая про смыслы и переживания, близкие не только начальникам крупных фирм, изголодавшимся по ярким эмоциям, но и примерно каждому человеку, способному к саморефлексии. В этом плане герои Кидман и Дикинсона становятся не просто исполнителями потаенных эротических фантазий. А зеркалами всех потерявшихся в собственных амбициях душ.