«Гангстерленд»: Корпорация монстров Туманного Альбиона

Лондон, наши дни. Гангстерские кланы Харриганов и Стивенсонов со скрипом делят сферы влияния. Источники нелегального дохода есть и у тех, и у других, но первые планируют потеснить вторых, а вторые не намерены уступать: шаткому равновесию на улицах скоро придет конец. Не облегчают ситуацию и выходки младшего Харригана, который однажды ночью отправляется в клуб в компании младшего Стивенсона, после чего тот пропадает. Отыскать его берется крутой харриганский решала Гарри Да Соуза – единственный, кто способен помешать холодной войне перерасти в горячую. Впрочем, далеко не все зависит от него в этих порочных играх, где выживает хитрейший. И то ненадолго.

В последнее время многие сетуют на то, что сериалы слишком неспешными стали. Вспоминая то мучительно долгий разгон «Колец власти», то бесконечную и бесконечно нудную болтологию из «Дома Дракона», то вялотекущий сюжет «Шершней» или неторопливое течение третьего «Белого лотоса». Прилетает даже общепризнанным хитам вроде «Разделения», хотя уж там-то медитативность точно уместна. Однако упрекнуть в чем-то подобном «Гангстерленд» не выйдет: давно нам не попадались многосерийники с такой бешеной динамикой. При том, что это все-таки не боевик, а скорее диалоговый триллер. Но прочие жанровые элементы – экшен, саспенс, ирония – по хмурому миру лондонского криминала щедро рассыпаны, как в лучших творениях Гая Ричи, который здесь один из исполнительных продюсеров и режиссер первых двух эпизодов. Не сценарист, заметим, но почерк его легко читается между строк, адаптированный Джезом Баттеруортом («Ford против Ferrari») и шоураннером Ронаном Беннеттом («День Шакала»).

Вообще «Гангстерленд» задумывался как спин-офф «Рэя Донована» – с соответствующим заголовком «Донованы». Но в итоге отпочковался в самостоятельный проект, сохранив героя-фиксера, которого играет могучий, как грузовик, Том Харди. Номинально его Гарри ключевое действующее лицо, поскольку без его услуг широчайшего профиля Харриганам не обойтись. Нужно избавиться от трупа, зачистить территорию, вычислить крысу, в одиночку уложить небольшую армию, чтобы вызволить ценную персону из передряги, – просто звоните Да Соузе (на нервные разговоры по телефону «Гангстерленд» отваливает немалый кусок хронометража). Правда, с дочкой и женой он по классике не ладит, провоцируя обвинения в том, что мафиозная семья для него дороже семьи законной. Однако не так сильно впечатляет Харди, привычно убедительный в образе харизматика с крепкими кулаками, сколько поражают внезапной инфернальностью почтенные старцы Пирс Броснан и Хелен Миррен: биг босс Конрад Харриган и его супруга Мэйв, леди Макбет Туманного Альбиона.

В вестерне «1923» того же Paramount+ благообразная дама уже побывала матриархом проблемного семейства, настреляв больше врагов, чем Харрисон Форд (весомое достижение). А в «Гангстерленде» она объявила себя белой королевой и с наслаждением перешла на темную сторону, сплетая козни с таким змеиным коварством, что мужиков, по природе своей более прямолинейных, от ее непредсказуемости натурально корежит. Взорвать что-нибудь, морду набить, поорать благим матом – с этим они превосходно справляются. Но заговоры, тайные союзы, жестокая месть, вызванная сиюминутным ущемлением эго, – здесь царит Мэйв, и рядом с ледяной Миррен тушуется даже импозантный агент 007 в отставке, хотя Броснан тоже выдал одну из сильнейших ролей за долгие годы. А все потому, что у каждого участника каста, будь то относительно флегматичный Кевин Харриган (Пэдди Консидайн) или зловещий Ричи Стивенсон (Джефф Белл), развязаны руки. Мораль и прочие условности их не сковывают, и они выпускают на волю тьму: играть подонков всегда интереснее, а тут подонок на подонке сидит и подонком погоняет.  

В этом мире выживают лишь монстры, как мудро отмечает Кевин в беседе с мертвецом, вторя аналогичной ремарке Да Соузы. Выжить, понятно, каждому хочется, поэтому в монстров превращаются все без исключения. Нормальных людей сюда не завезли – кругом неуравновешенные личности с более или менее ярко выраженными психопатическими наклонностями. Отличиться успевают даже сравнительно адекватные жена и дочь Гарри: одна по глупости приводит в дом полицейскую под прикрытием, другая сближается с отбитым Эдди Харриганом, которого изображает неотразимо омерзительный Энсон Бун. Он же Джон Лайдон из бойловского «Пистолета» и местный Джоффри Баратеон. Тогда как сам сериал здорово напоминает не только очевидных побратимов вроде упомянутого «Рэя Донована», «Банд Лондона», «Банши» и «Мэра Кингстауна», но и, да, «Игру престолов». Кодовые слова «принц» и «трон» регулярно мелькают в диалогах, а внешний конфликт (Харриганы VS Стивенсоны) сплетен с внутренним, междоусобицей непосредственно в клане Харриганов, где каждый имеет равные шансы взлететь и словить пулю.

Всякий раз, когда кажется, что сотворить большей дичи персонажи в принципе не способны, они тебя удивляют. А «Гангстерленд» несокрушимой махиной несется к нокауту в финальном раунде, идеально отражая хаос и тревожное напряжение, в котором все мы так или иначе привыкли существовать. Серьезно, когда вы в последний раз чувствовали себя в абсолютной безопасности, могли похвастаться безмятежным душевным комфортом? Давненько, пожалуй. Но мы не психуем (стараемся, во всяком случае), а живем дальше, утешаясь повседневными мелочами. Вот и в «Гангстерленде» буднично заказывают на Amazon зеркальца, чтобы заглядывать под машины, гоняют чаи в промежутках между разборками, попутно обсуждая экологичность соломенных гробов, а старший Харриган не упускает возможности порыбачить на бережку, невдалеке от внушительного особняка, от которого за версту веет духом «Джентльменов».

Все это – под роскошный саундтрек с хитами Ника Кейва, Джонни Кэша, Игги и Стоунз, а на десерт еще и с дивным музыкальным перформансом Конрада с Мэйв, в минуту жизни трудную затянувших 20 Men from Dublin Town. Народную ирландскую песню про бунтовщиков, что бросили вызов Короне. Официальные власти в «Гангстерленде» тоже присутствуют, но в какой-то момент антихарриганскую операцию возглавляет не менее сомнительный тип, чем те, на кого он охотится (замечательный Тоби Джонс в очередной раз крадет второй план). Законы стираются, мораль размывается, а старые добрые семейные ценности превращаются в удобную отмазку, оправдывающую любой произвол. В первой же серии Конрад за бокалом красненького метафорически рассуждает о гнилых яблоках на испорченных деревьях, от которых нужно вовремя избавляться. Продолжая эту аналогию, весь «Гангстерленд» – будто сад яблонь, прогнивших насквозь. Но вопреки (а может, благодаря) этому цветущих так, что сакуре и не снилось.