Ангелина Стречина рассказала о скорой свадьбе, новой главной роли и пользе театра

Честно признаемся, Ангелина Стречина – особая любовь и гордость редакции. Когда в 2019-м мы вручали ей нашу премию «Аванс» как самой перспективной исполнительнице, это было довольно рискованно: на счету Гели была лишь пара ролей в хоррорах. Но мы верили в ее яркое будущее, и артистка не подвела, прекрасно справляясь с центральными персонажами в крупных проектах. 

Как тебя называют друзья?

— В основном Геля, а еще Ангелок и даже Ангел. Некоторым не нравятся все эти уменьшительно-ласкательные, а мне все равно. Хотя малознакомым людям я панибратство не разрешаю – сразу говорю: «Извините, пожалуйста, но я Ангелина».

Вообще, ты производишь впечатление человека, с которым так можно.

— Это приятно, хотя чем больше работаю, тем более закрытой становлюсь – просто сил не остается на общение. В своих соцсетях могу быть открытой – хочется делиться с людьми хорошим, я от этого получаю удовольствие, но, если попадаю в помещение, где много людей, наоборот, становится страшно.

Расплачиваешься за свою открытость?

— На улице со мной часто говорят так, будто мы давние друзья. Порой это перебор, и я не знаю, как попросить так не делать. Пытаюсь придумать, как убежать, делаю вид, что мне звонят. Но не всегда помогает: однажды так попробовала избавиться от назойливости незнакомого парня, отошла якобы поговорить по телефону, так он меня подождал и продолжил со мной говорить! (Улыбается.)

Подожди, вот выйдет историческая драма «Любовь Советского Союза», проходу не дадут!

— Очень ее жду, но чувства двоякие – я эту работу… боюсь! Она настолько масштабная, столько сил в нее вложено, причем снимали мы фильм про одно, а в монтаже вышла другая история. Мы даже финал пересняли. И для меня это точно новый опыт!

Это же первая твоя столь масштабная роль?

— Гигантская, да! Я играю звезду советского кино с непростым характером и очень интересной, сложной жизнью. Конечно, возникают неизбежные ассоциации с Валентиной Серовой и Любовью Орловой, но это собирательный образ. Когда посмотришь фильм, то увидишь, что есть конкретные эпизоды из жизни разных актрис.

— Уже были «Звезда эпохи», «Орлова и Александров». Что можно сказать нового по этой теме?

Каждая судьба уникальна! Тем более здесь речь идет не столько о человеке, сколько о времени и людях, которые тогда жили. Недавно смотрела «Вавилон» Дэмьена Шазелла – была в восторге. Этот фильм – огромная благодарность людям, которые 100 лет назад преодолевали немалые сложности, но шли дальше, чтобы мы сегодня могли снимать свое кино. И в нашей картине тоже затрагивается эта тема: несмотря ни на что, люди продолжали верить, работать, любить, жить – и это всегда будет актуально. Говорят же, что если ты чего-то хочешь, беги к этому, не можешь бежать – иди, не можешь идти – хотя бы ляг в эту сторону.

Что стало для тебя действительно новым опытом?

— Было то, что в процессе работы над фильмом превратилось в часть моей жизни. Моя героиня Галина служит в театре, но к моменту проб у меня не было такого опыта, и я очень переживала по этому поводу. И почти одновременно с тем, как меня утвердили в картину, я вошла в труппу Театра сатиры. Это помогло понять, что такое быть внутри театрального коллектива, как это – выпускать спектакль. Это случилось очень вовремя!

Тебе вообще везет на проекты о нашем советском прошлом: недавно вышел второй сезон сериала «Пищеблок». Почему там сюжет развивается спустя три года после событий первого?

— Потому что Петя (Натаров, исполнитель главной роли, – КР) вырос! (Смеется.) Это было очень смешно, ну правда! Когда сказали, что будет продолжение, он вырос сантиметров на тридцать. Петя – прямо молодой человек теперь, уже не мальчишка.

Что изменилось в этой истории для тебя и твоего персонажа?

— Прежде всего все повзрослели. А это значит, что пропала детская наивность. Чем старше ты становишься, тем большую ответственность несешь за свои поступки. Моя героиня тоже стала совсем другой – и обстоятельства ее жизни стали сложнее.

А в полнометражном продолжении «Триггера» появишься?

— Да, но меня там чуть-чуть.

Этот сериал, как и «Домашний арест», стал одним из основополагающих проектов в твоей актерской карьере?

— Если говорить про мое становление как актрисы, то они на него повлияли мало. Начальной ступенью была все-таки «Екатерина. Самозванцы» – моя первая серьезная и сложная роль. Но в плане узнаваемости – да, это были «Домашний арест» и «Триггер». До сих пор ко мне подходят: «Ты же Катя из «Триггера», сестра Стрелецкого!» Я вообще отношусь к «Триггеру» очень тепло: первая картина, где мы работали почти как семья. И все благодаря Максиму Матвееву. На тот момент у меня было совсем мало опыта в кино. Я пришла на площадку и очень нервничала. И вдруг Максим меня за плечо обнял, говорит: «Привет, сеструха!» И стал со мной общаться так, будто мы миллион лет знакомы, очень близкие люди. Он тем самым помог: и я, и Влад Тирон все съемки были под его крылом, он нас оберегал. (Улыбается.)

В театре удалось ощутить что-то подобное?

Когда мы выпускались из института, существовало такое негласное правило, что актер должен быть в театре. Если ты не в театре, то ты неудачник. На пробах меня часто спрашивали, в какой труппе служу. Говорила: «Нигде», – и в ответ вздохи. Уговаривала сама себя: мол, сколько известных артистов не в театре – разве они плохие? Но в театр все равно хотела. Во-первых, это постоянная практика, во-вторых – живое общение со зрителями. Когда ты выдаешь энергию в зал, и полторы тысячи людей возвращают тебе ее обратно. Помню, не раз, отыграв спектакль «Дядя Жорж», я без сил выходила на поклоны, и когда зрители начинали аплодировать, замечала, что плачу. С этим мало что может сравниться!

Полную версию интервью с Ангелиной Стречиной можно прочитать бесплатно – в сентябрьском номере журнала «КиноРепортер».