Честь самурая: Эпичные и лиричные хиты Акиры Куросавы

В российском прокате – «Расемон» Акиры Куросавы, хитроумная драма о нескольких точках зрения на гибель самурая. Она по праву считается золотой классикой и отлично подходит для знакомства с творчеством мастера, как и его визитная карточка «Семь самураев». Мы же решили воспользоваться случаем и вспомнили другие замечательные фильмы Куросавы, которые по-прежнему смотрятся на ура.

«Жить» (1952)

Если вы думали, что Акира Куросава снимал только самурайские ленты с Тосиро Мифунэ, спешим вас разочаровать. Одной из его лучших работ стала на первый взгляд совершенно не типичная для Куросавы драма «Жить». События разворачиваются не в пыльной древности, а в узнаваемых реалиях середины XX столетия. Главный герой не размахивает мечом, но грустно бродит по улицам в шляпе и длинном пальто. Дело в том, что мужчина смертельно болен. И вскоре отпущенный ему век подойдет к концу. Вот он и тщится понять, зачем так скучно жил и честно служил, пока чаща сумрачного леса не поглотила его раз и навсегда.

Куросава бывает очень разным. Энергичным, задиристым, эпическим, философским. Здесь он неспешен, печален и мудр: вдохновляясь повестью Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича» и рассматривая под режиссерской лупой маленького человека, он пытается разглядеть в нем глубоко запрятанное достоинство, (само)уважение и даже величие. А мы осознаем, что на самом деле этот тихий бюрократ не так уж сильно отличается от упомянутых самураев: отвагу он ничуть не меньшую демонстрирует, да и конец свой принимает достаточно спокойно. Но отнюдь не отстраненно, поскольку на смертном одре он не упускает шанса сделать – хотя бы попробовать – что-то для других.

А спустя семьдесят лет о вечной истории напомнил ее эстетский ремейк с Биллом Найи. Над сценарием работал лауреат Нобелевской премии Кадзуо Исигуро, и оба они, сценарист и артист, за свои труды номинировались на «Оскара». Причем оба – впервые в карьере. Удача, правда, никому не улыбнулась. Лучшим актером признали Брендана Фрейзера в «Ките», а в сценарной категории вне конкуренции оказался мультивселенский винегрет «Все везде и сразу».

«Трое негодяев в скрытой крепости» (1958)

В стародавние времена в далекой-далекой Японии полыхали феодальные войны. Неразбериха царила страшная. Парочка крестьян-пройдох скиталась по свету, раздумывая, как бы домой попасть да голову на плечах сохранить. В разгар странствий прознали они о сбежавшей принцессе, которую надобно отыскать и за кругленькую сумму властям враждебного клана выдать. А еще повстречали хмурого дядьку, который объявил себя легендарным генералом и давай мужичками помыкать. Но мужички готовы потерпеть. Ибо у дядьки этого золотишко водится. Вдобавок сопровождает его приятной наружности дамочка, которая – чем черт не шутит – может оказаться той самой принцессой.

Несмотря на ярчайший национальный колорит, фильмы Куросавы настолько универсальны, что их истории гармонично ложились на почву иных жанров – от вестернов до фантастики. И если «Семи самураям» своим рождением обязана «Великолепная семерка», то «Трое негодяев в скрытой крепости» обрели второе дыхание под чутким руководством Джорджа Лукаса. Придурковатые крестьяне стали симпатичными дроидами C-3PO и R2-D2. Скрывающий свой истинный статус генерал – явный прообраз Оби-Вана Кеноби. Принцесса – готовая Лея Органа, воплощение силы и независимости. А дуэль на копьях, в которой схлестнулись генерал и его закадычный враг, – почти что сражение на световых мечах между Кеноби и Дартом Вейдером.

Отдельной строкой можно отметить схожие монтажные переходы, дизайн костюмов, символику (Имперский Герб напоминает герб клана Ямана), финальное искупление антагониста и прочие параллели, которые прямо-таки невооруженным глазом заметны. А довольно условный сеттинг «Трех негодяев» с пустошами, скалами, безлюдными горными районами при желании легко переносился на земли какого-нибудь Татуина или отдаленные территории Набу. Но как бы ни были грандиозны «Звездные войны», всегда приятно ознакомиться с неповторимым оригиналом, грациозно вплетающим элементы плутовской комедии в величественную историю возвращения на трон гордой особы голубых кровей.

«Телохранитель» (1961)

«Я пока не помираю. Мне еще много кого нужно убить».

Одинокий ронин (Тосиро Мифунэ) забредает в поселение, где орудуют две банды. Инспектор бездействует, староста трусит, гробовщик богатеет – сплошь разврат да беззаконие. Группировки конкурируют между собой. Каждая не отказалась бы от услуг опытного бойца. И ронин, как говорится, открыт к сотрудничеству. Но на деле он оказывается тем еще трикстером. Шантажом и угрозами воин натравливает бандитских боссов друг на друга, в людях закипает ярость, и пожар этот не затушить даже литрами саке, вытекающими из пробитых бочек.

Для «Телохранителя» Куросава адаптировал роман «Стеклянный ключ» за авторством Дэшила Хэммета, гуру нуара и «крутого детектива» (одноименная книга вышла через год после «Мальтийского сокола»). А «Телохранитель», в свою очередь, вдохновил Серджио Леоне на съемки «За пригоршню долларов». Бездари, как известно, копируют, а великие воруют: вот Леоне и своровал без зазрения совести не только ключевые моменты сюжета, но и постановку многих кадров. Сейчас-то подобное шулерство легко понять и простить, да и культовый статус знаменитого спагетти-вестерна неоспорим. Но в свое время Леоне нарвался на иск, поэтому релиз фильма на несколько лет отложили, пока обвинения в плагиате не урегулировали во внесудебном порядке.

На фоне современных боевиков, где пафос из всех щелей льется, «Телохранитель» несказанно радует ловким сочетанием драматичности, тревожности и меткого юмора. Который даже снижает накал страстей в финальной разборке, когда ронин, архетипический герой-незнакомец с таинственным прошлым, цедит сквозь зубы «на сашими порежу!», а негодяи убегают от него с истошными криками. В остальном это образцовая, безупречно стильная история брутального парня, который брутальными методами наводит порядок в японской глуши и полвека спустя мотивирует нынешних супергероев во главе с Логаном.

«Дерсу Узала» (1975)

«Это был человек невысокого роста, коренастый и, видимо, обладавший достаточной физической силой. Грудь у него была выпуклая, руки – крепкие, мускулистые, ноги немного кривые. Загорелое лицо его было типично для туземцев: выдающиеся скулы, маленький нос, глаза с монгольской складкой век и широкий рот с крепкими зубами. Небольшие русые усы окаймляли его верхнюю губу, и рыжеватая бородка украшала подбородок. Но всего замечательнее были его глаза. Темно-серые, а не карие, они смотрели спокойно и немного наивно. В них сквозили решительность, прямота характера и добродушие».

Именно так путешественник и востоковед Владимир Арсеньев описывал своего друга-охотника Дерсу Узала, с которым они на заре XX века странствовали по Уссурийской тайге. Дерсу был реальной личностью, но благодаря литературе и фильмам истинные черты его слегка стерлись и обросли вымышленными (ничуть не менее яркими) деталями. «Дерсу Узала» Акиры Куросавы стал не первой киноверсией приключений Арсеньева и Дерсу – за четырнадцать лет до этого вышла одноименная лента не самого известного режиссера Агаси Бабаяна. Но именно Куросава создал каноничное полотно, от строгой красоты которого дух захватывает.

Образ Дерсу на экране воплотил колоритный тувинский актер Максим Мунзук, а Арсеньева сыграл Юрий Соломин, звезда «Адъютанта его превосходительства». Сам фильм представляет собой своеобразное сочетание survival’а и бадди-муви: Арсеньев едет в Уссурийский край, чтобы провести топографическую съемку местности, а гидом его становится странный мужичок, который не знает, сколько ему лет («моя уже много-много живи»), и ни семьи не имеет, ни крыши над головой. Он водит исследователей по тайге, помогая им выживать в экстремальных порой условиях. Поначалу мужчины добродушно подтрунивают над Дерсу, но постепенно проникаются симпатией к прекрасной душе лесного обитателя, не привыкшего к городской жизни.

По сути, Куросава переметнулся от американских кинематографистов к советским. Из-за творческих разногласий он отказался от съемок блокбастера «Тора! Тора! Тора!» про нападение на Перл-Харбор и приехал в СССР, где и создал бессмертную историю о том, как мал человек перед лицом великой природы. Помощником и вторым режиссером Акиры был Владимир Васильев, вспоминавший, что на церемонию вручения «Оскара» («Дерсу Узала» завоевал премию как лучший фильм на иностранном языке, а также получил золотой приз ММКФ) никто из съемочной группы не явился. В итоге статуэтку забрал оказавшийся на вручении Георгий Данелия, а Юрий Соломин смог прикоснуться к ней лишь тридцать лет спустя.

«Ран» (1985)

Жил да был великий дайме Хидэтора Итимондзи. Пятьдесят лет воевал он, земли свои расширяя. До преклонных годов дожил, сединами благородными обзавелся. И решил «усмирить коней войны, позволив воцариться миру». Было у старинушки три сына. Старший, Таро, умный был детина. Он-то и унаследовал владения Хидэторы, которые тот передал ему к удивлению двух прочих отпрысков. Им, Дзиро с Сабуро, тоже по замку отошло – меньшей значимости. Что немало их раздосадовало. Особенно дерзкого Сабуро. За нахальство свое он поплатился тем, что отец разорвал с ним родственные узы и прогнал куда подальше.

Но вскоре и дайме стал изгоем, отвергнутым собственными детьми. И алая кровь братьев обагрила зеленые холмы Японии: в бескомпромиссной войне за престол пленных не берут. Не терпел компромиссов и Акира Куросава, который десять лет оттачивал раскадровки каждой сцены «Рана» (в переводе – «смута» или «мятеж») и переосмыслил шекспировского «Короля Лира» с еще большей страстью, чем «Макбета» в «Троне в крови». И с куда большим размахом: фильм с бюджетом $11 млн стал самым дорогим в истории японского кинематографа, а полторы тысячи костюмов, которые два года вручную изготавливали мастера-виртуозы, принесли «Рану» «Оскара».

Приз за лучшую режиссуру, однако, достался мелодраме Сидни Поллака «Из Африки», которая обставила «Ран» и в других номинациях (работа оператора, декорации). Что, конечно, чертовски досадно. Поскольку в беззаботный год, когда Майкл Дж. Фокс махнул «Назад в будущее», смятенные подростки остались после уроков в «Клубе «Завтрак», а Микки Рурк провел льдинкой по дрожащему телу Ким Бейсингер в «9½ недель», Куросава выпустил свой самый совершенный фильм, исчерпывающее высказывание о самурайской чести и доводящей до исступления жажде власти. Эту картину хочется взять с собой на необитаемый остров и пересматривать днями напролет, ибо в каждом кадре здесь бездна смысла, изящества и красоты.