«Я устал от маски шоумена»: Интервью с Вячеславом Манучаровым

То, что Вячеслав Манучаров — многогранный артист, знают все, кто хоть раз смотрел, например, «Большую разницу». Или был гостем нашего «События года», которое он много лет ведет. А с недавних пор у него еще и собственное интернет-шоу… Мы встретились со Славой, чтобы узнать, как он все успевает, а в итоге разговорились о его пробах для Балабанова, назойливых поклонниках и инъекциях.

— Вячеслав, присматривалась к TikTok, а вы уже вовсю там существуете!

— Меня старшая дочь подсадила. Живу по принципу вируса: развиваться и выживать приходится во всех сферах. Я творческий человек и трудоголик: мне хочется быть востребованным. Та «прививка провинциала», которую я себе сделал, когда поступил в театральный (Вячеслав окончил Высшее театральное училище им. Б.В. Щукина в 2003 году, — КР), пока действует.

— При чем тут провинция, вы же коренной москвич?

— Существует стереотип, что нам, москвичам, не нужно трудиться: квартира, дача, машина есть, родители помогают. И я таким был. А вот у тех, кто приезжает из регионов покорять эту чудовищную столичную мясорубку, выбора нет. Они делают все, чтобы построить карьеру. Восхищаюсь такими людьми и хочу им соответствовать.

— Вы с подросткового возраста в кадре. С годами стали разборчивее?

— Несомненно: пробую только то, что нравится, а не для того, чтобы повысить рейтинг узнаваемости. Конечно, есть и финансовая сторона — не скрою, иногда работаю ради денег. Мне детей кормить надо!

— Одно время вы активно участвовали в телепроектах. А тут ушли в YouTube, потому что модно?

— Предложения от ТВ приходят постоянно, но ни творческие, ни моральные, ни материальные рецепторы у меня не срабатывают. А на YouTube я делаю то, что хочу. Миллионы, как топовые блогеры, там не зарабатываю — мне просто нравится. YouTube нулевых был только для молодежи. Сегодня он для всех. Моей маме в этом году исполнилось восемьдесят, и она взахлеб смотрит там кулинарные шоу, медицинские передачи, каналы с лайфхаками. Плохо ли это, хорошо, но теперь в интернете интереснее.

— Давайте тогда поговорим про вашу «Эмпатию Манучи» (серия интервью на канале Вячеслава со звездами российского шоу-бизнеса; выходит с 2018 года, — КР). Как возникла идея?

— Спонтанно. Я рассказывал другу, журналисту Дмитрию Копанцеву, как сходил на интервью. Девушка снимала на телефон, и все как-то впустую прошло: картинка чудовищная, кафе отвратительное. А я ужасно расстраиваюсь, если зря теряю время. В ответ на эти жалобы мне Дима предложил: «Может, свое шоу сделаешь? У меня и камеры, и свет есть». Теперь это наш совместный проект — он автор идеи и сценариев, на мне ответственность за приглашение звезд и провокационные вопросы. И сам все финансирую.

— Вы там с гостями валяетесь в кровати в пижамах, это зачем?

— Я подумал, что человека нужно ставить в такую ситуацию, чтобы невозможно было выкрутиться и уйти от ответа. Раздеться мы не можем, но должны быть как голые. Теперь, правда, мы заложники формата. Потому что не каждый в эту кровать идет, тем более девушки. Во-первых, хотят выглядеть собранными. Во-вторых, как мне сказала Лина Арифулина, которая все интервью сидела с краю, она не сможет потом мужу спокойно сообщить, что была в постели с другим. (Смеется.)

— Интервью со звездами сейчас полно в интернете, чем ваше отличается?

— Неловко хвалить себя, но это эмпатия, которая развивается в процессе каждого интервью. Мы минут тридцать разговариваем с гостем перед съемкой, я намеренно выкладываю откровенную информацию о себе, чтобы игра была не в одни ворота. Считаю, мне удается раскрывать гостей, выводить на личные эмоциональные откровения. Но не для рейтинговой «желтухи» — скандальность мне не интересна, важны искренность и доверие.

— Ну, провокация и у вас бывает. С Наташей Королевой, например, вы говорили про измены мужа и интимные фото, с Еленой Яковлевой — о пластических операциях.

— Ну, может быть, чуть-чуть…

— Вы обвинили Ксению Собчак в краже идеи, когда она в своем шоу сыграла с гостем в вашу игру (приглашенный вытаскивает из колоды карту с изображением известной персоны и называет свои ассоциации, — КР), после чего у вас началась перепалка в соцсетях…

— Меня учили в театральном: если играешь одну роль с актером из другого состава, заимствовать его фишки, штучки, краски — дурной тон, неблагородная история. Я с огромным уважением отношусь к Ксении, но тырить чужое — некрасиво. Мне даже предложили подать в суд. Но как я с дамой буду судиться?! Это не по-человечески.

— Многие до сих пор помнят вас по «Большой разнице» и воспринимают как комедианта. Вам комфортно в этом амплуа?

— Я видел и вижу себя разноплановым артистом. Другое дело, что тот образ, который однажды был создан ярко и убедительно, залипает в умах зрителей и стереть его сложно. Это «эффект Шурика». Скажу честно, я одно время переживал. Но после гастролей по нашей великой Родине понял: зрители радуются, когда узнают меня. А когда видят моих коллег, которые играют только серьезные драматические роли, просто замирают. Я предпочитаю улыбки. (Улыбается.) Конечно, застревать в одном амплуа тоже не хочу. И это один из поводов ухода на YouTube — там не нужно надевать маску шоумена, от которой я устал.

— Интересно, что дебютировали вы в фестивальном кино, причем в роли мальчика-аутиста.

— Да, это итало-российская картина, называется «Трапеция». С режиссером Анной Пьяцоли мы до сих пор дружим на фейсбуке. Это моя первая роль, и там практически нет текста. История про убийство, единственный свидетель которого — мой герой с аутизмом. Я молчу до самого финала, а затем произношу всего одно слово. Фильм вышел, но потом куда-то пропал, по крайней мере я не могу найти его в интернете. Дома валяется VHS-кассета, руки не доходят отформатировать. Может быть, после нашего интервью этим займусь.

— После были предложения сняться в авторском кино?

— Я играл, например, в «Бриллиантах» у Рустама Хамдамова (черно-белая короткометражка, впервые вышла на Венецианском кинофестивале в 2010 году, — КР). Но сегодня не факт, что такое кино дойдет до аудитории, а мне нужны зрительские чувства. Вот у меня сейчас вышел на Первом канале «Зеленый фургон» (многосерийный детектив Сергея Крутина, продолжение одноименного фильма 1983 года о юном начальнике милиции Володе Патрикееве, — КР). Картина пролежала на полке пять лет. Я безумно нервничал из-за этого — столько эмоций и крови отдано, а лента пылится. В этом смысле фестивальное кино — такая же лотерея. Поэтому я и люблю коммерческое: оно стопроцентно выйдет в массы, ведь нужно отбить бюджет.

— Бывало, что снялись где-то и пожалели?

— Есть пара проектов. Когда предлагают одну из главных ролей, не всегда думаешь о последствиях…

— А наоборот — отказались и потом расстроились?

— Жалею, что не снялся в главной роли в «Грузе 200» Балабанова. Я этого, кстати, никогда не рассказывал. Мы с Алексеем Октябриновичем встречались несколько раз, были пробы. Но я отказался, подумал: «Чернуха какая-то, ее и в жизни хватает».

— Какие съемки особенно запомнились в последнее время?

— К майским праздникам на Первом канале выйдет второй сезон сериала «Старушки в бегах» (комедия Алексея Колмогорова об энергичных подругах пенсионного возраста, — КР). Я там в роли деревенского дурачка — абсолютно не характерный для меня персонаж. Первый раз в жизни играю такого слабого, трогательного и наивного человека. В жизни я всегда рулю — папы не стало, когда мне было шесть, и я рано занял место главы семьи. Но после каждого дубля мне все аплодировали. Это было так гротескно. Я думал: «Мать честная! Они пьяные, что ли?» (Смеется.) Но это подарило мне невероятную уверенность в себе. Теперь выхожу на площадку и знаю, что я могу сыграть все.

— Вам нравится, когда вас узнают на улице?

— Да, ведь в том числе ради этого я стал артистом. Но теперь осознаю ответственность за свою узнаваемость. Сегодня, например, выхожу из дома с утра, скакнуло давление — пошла кровь из носа. Мимо проходит женщина и начинает меня снимать. Не то чтобы мне стыдно, скорее неприятно. Но я понимаю, что это часть профессии, и не могу ей сказать: «Эй ты, фотографию сотри!» Конечно, я бы предпочел, чтобы в такие моменты… Нет, не хочу так говорить. Мне нравится, что меня узнают. (Улыбается.)

— Стали зависимым от славы?

— Это называется «звездянка». Я ею уже несколько раз переболел, у меня иммунитет.

— ?

— После выхода фильма «Ласковый май» (биографическая драма Владимира Виноградова 2009 года, Вячеслав исполнил роль продюсера группы «Ласковый май» Андрея Разина, — КР), «Большой разницы» и еще нескольких развлекательных шоу на ТВ. Меня тогда знал каждый школьник. «Звездянка» начинается с лени: тебя куда-то зовут, а ты ленишься, заявляя себе и другим, что это не твой уровень. Вторая стадия — убиваешь репутацию, послав режиссера, раскритиковав сценарий. Я больше не хочу тратить время таким образом. Я в творческом дзене сейчас, несмотря на недавний ретроградный Меркурий.

— В «Эмпатии Манучи» вы открыто признались, что делаете омолаживающие инъекции. Боитесь старости?

— Да, я использую ботокс, увлажнение, филлеры, потому что уверен — морщины не помогают карьере. Артист должен выглядеть красиво. Иногда мне стыдно за наших актеров, которые махнули на себя рукой. Смотрю на своих более популярных и талантливых коллег, и их кожа, зубы, размер одежды вызывают у меня вопросы. Снимаюсь с артистом, который считается секс-символом страны, а у него пузо. Надо смотреть на себя в зеркало! Если видишь там 58-й размер, пора задуматься о похудении. Если есть морщины и прыщи, надо кожей заняться.

— Некоторые считают, что морщины фактурят лицо.

— Фактурят лицо гримеры! Мне кажется, стареть надо красиво. Когда мне будет лет шестьдесят, может быть, сделаю что-то более кардинальное. Ничего пока не резал, но если захочу, то сомневаться не стану.

— Но ведь сейчас набирает популярность бодипозитив — принятие себя таким, какой есть.

— Я и принимаю себя таким, какой есть. Но работу над собой никто не отменял.

— При этом в юности вы весили 135 килограммов и говорили, что вам было комфортно.

— Потому что не знал, что можно по-другому. Был толстым и смешным кудрявым мальчиком. И старался всем понравиться. Это, конечно, развивало коммуникабельность. Комфорт закончился, когда вес стал мешать профессии, здоровью и личной жизни.

— Вы многодетный отец (у Вячеслава трое детей — 9-летняя Арина, 5-летняя Нина и 3-летний Даниил, — КР). Что изменилось в вашей жизни с появлением большого семейства?

— Перестал общаться и дружить только потому, что надо. Мне не хочется в толпу — мне хорошо в моем доме, который наполнен близкими людьми, детским смехом, запахом пирогов и вкусного кофе.