«Я не смогла произнести ни одной реплики без мата»: Интервью со Светланой Ходченковой

Какие эпитеты приходят на ум при мысли о Светлане Ходченковой? Талантливая, успешная, красивая, изящная. Наверное, еще и удачливая. А что она сама думает о себе? «КиноРепортеру» удалось разговорить одну из самых популярных в стране актрис, у которой в сентябре выходит шпионский экшен «Герой», и выведать у нее все о ее сомнениях, страхах и продюсерских амбициях.

— Каждый раз, когда я слышу разговоры о тебе, реакция очень бурная: «О, Ходченкова!» — с придыханием и восторгом.

— Они меня просто плохо знают. (Смеется.)

— Думаешь, незаслуженно?

— Я к себе необъективна, поэтому не могу серьезно и здраво рассуждать на эти темы. Слишком критически к себе отношусь.

— А что может в твоей профессии дать ощущение, что ты состоялся?

— Конечно, успех — очень эфемерная вещь. Кто-то и на одном «Оскаре» не останавливается. И это нормально. Даже похвально — стремиться к большему, к постоянному преодолению себя, к новым открытиям в профессии. Идти по списку: так, у меня есть «Золотой орел» — галочку поставила, я не могу. И ощущения, что я состоялась и чего-то особенного достигла, у меня пока тоже нет. При этом как только о чем-то подумаю, так практически на следующий день могут позвонить и это предложить. Видимо, мне везет.

— Не помню, чтобы ты вообще на что-нибудь жаловалась.

— Бываю недовольна собой, но претензии к самой себе я вряд ли буду озвучивать. Мне правда везет на партнеров, режиссеров, хорошие проекты. Если чего-то не написано и не снято, то мы сами пишем и снимаем, как недавний фильм «У нее другое имя», который я делаю как продюсер, а мой агент Вета Гераськина — как режиссер. Думаю, нет ничего, чего бы мы не могли сделать сами. Ведь рамки у нас в голове. Что касается ролей, тут у меня проблем нет. Хотя, как у любого актера, есть ограничения в плане психофизических возможностей, типажности. Поэтому я могу не подходить на какие-то роли. Но жаловаться на это тоже было бы странно, я же понимаю, как в индустрии все работает.

— Тебя куда-то не взяли?

— Была костюмированная мелодрама «Пассажирка», которую снимал покойный Станислав Говорухин. И мне как девочке очень хотелось в этих костюмах посниматься, а как актрисе — с этим материалом и с этим режиссером поработать. Не сложилось — очень худенькой оказалась для такой корсетной истории. А были проекты, когда меня звали на роль, но я понимала, что мне будет скучно, — такое уже играла. Тогда предлагала режиссеру попробовать себя на другую роль. Даже уговаривала: «Вы просто посмотрите, нет так нет». И мы пробовали, после чего меня утверждали. Так было с «Гороскопом на удачу» и «Пятью невестами».

— Продюсерство поможет избежать таких ситуаций?

— Когда мы написали сценарий фильма «У нее другое имя», мне сразу же захотелось сыграть там. Чтобы эта история не попала ни в чьи руки, я решила ее лично продюсировать. Пусть это будет полностью мой проект — от и до. Сначала я задумывала связать сюжет с танцами. Даже в какой-то момент занималась акробатикой на пилоне. Но в итоге танцы все ушли, история перестала быть спортивной драмой, стала более социальной.

— Речь об обеспеченной женщине, которая бросила ребенка, а спустя годы встретила взрослую дочь?

— Да. Было непросто поместить себя в этот персонаж. Актер должен оправдать поступки своего персонажа, и здесь это далось совсем нелегко. Ведь у меня есть воспитание, установки. Многие мои жизненные принципы совсем не присущи героине фильма. Зато это было интересно вдвойне.

— Говорят, инвесторы видят тебя и сразу достают кошелек.

— (Смеется.) Вот и нет. Допускаю, что у кого-то, может, так и получается. Но не у меня. Мне сложно продавать саму себя, говорить о том, какая я буду в кино и каким замечательным оно получится.

— Насколько ты прагматична и рассудительна?

— Кажется, единственный раз, когда я психанула — это был проект с Сашей Молочниковым «Сбежавшие в Аризону».

— Что значит «психанула»? Вы же договорились, что поедете в Аризону снимать документальную короткометражку про отдых в палатках.

— Нет, он меня просто уговорил сбежать. У меня были дела, съемки, репетиции, и я в какой-то момент все отменила и поехала. Хотя не могу сказать, что мы с Сашей были друзьями. Так, знакомыми.

— Тогда зачем поехала?

— Сменить картинку, выйти из зоны комфорта.

— Почему Аризона, а не Эфиопия, куда Молочников возил сниматься Александра Кузнецова и других артистов?

— За это получил от меня выговор. В Эфиопию ему были нужны, видите ли, «более молодые артисты». Я говорю: конечно, как в Америку по гранд-каньонам прыгать и спать в палатке — так это со Светой, а как красоту снимать, так помоложе найдем. Впрочем, мы сейчас с Сашей уже другой проект делаем — фильм «Скажи ей».

— Там тоже родительская тема?

— Там все замешано на взаимоотношениях мужчины и женщины, мамы и папы, а сын наблюдает со стороны.

— Чем тебя это зацепило?

— Такое я еще не играла. Героиня буквально в каждой сцене на грани потери рассудка. Кажется, на этом фильме я со своей нервной системой и попрощаюсь. А мы только сняли блок в Питере, еще будут съемки в Лос-Анджелесе. Сценарий Саша сам написал. Для него это очень личная история, и я благодарна, что он мне ее доверил.

— Были роли, которые как-то особенно соприкасались с твоей жизнью?

— Обычно я от такого отказываюсь — неинтересно. Мне нравятся более сложные задачи. Например, в «Кратком курсе счастливой жизни» я играла очень уверенную в себе героиню, и мне в ней это очень нравилось. Возможно, мне этого по жизни не хватает. Снимали мы долго, и я порой не выходила из образа даже вне площадки — вела себя нагловато, самоуверенно. Конечно, потом я становилась собой.

— В сентябре выходит «Герой». Что нужно, чтобы сыграть шпионку?

— Хорошая физическая подготовка! Мы там столько бегали, дрались, стреляли — врагу не пожелаешь. Одно дело, когда ты ходишь пару раз в неделю в спортзал на два часа, и совсем другое — тренироваться ежедневно по 12 часов. Для меня это была еще и борьба со страхами. Я боюсь высоты, а там постоянно драки на крышах, прыжки с пятого этажа.

— Все трюки выполняешь сама или отдаешь дублеру?

— Это не я решаю. Режиссер хочет видеть меня на стеклянной крыше, и чтобы я прыгала с какого-то этажа сама — значит, это буду я. Потом, когда мы уже это попробовали, режиссер понял, что в некоторых случаях лучше пусть прыгает дублер. Потому что, приземлившись, я не смогла произнести ни одной реплики без мата.

— Александр Петров то же самое там делает?

— Да, бегает, прыгает, дерется. Мы все в одной упряжке. Было даже весело. Это не стандартный боевик, к которому привык наш зритель. Мы пытались сделать кино с хорошими драматическими линиями, отношениями, за которыми интересно следить.

— А что тебе дал сериал «Домашний арест»?

— Помимо того, что это нетипичная для нашего кино и очень насущная история? Ну, например, то, что не в каждом проекте есть возможность потанцевать на пилоне…

— У тебя прямо страсть к пилону!

— Да, я занималась сначала для роли, потом это переросло в увлечение. Моя героиня в «Домашнем аресте» — бывшая стриптизерша. Я в какой-то момент сказала Семену Слепакову: давайте она вспомнит молодость, напьется, на шест полезет. Написали сцену, я позанималась, мы поставили танец. Правда, оказалось, что съемка на площадке, где присутствует много людей, в том числе мужского пола, — куда менее комфортная вещь, чем репетиции один на один с тренером-девушкой.

— В этом смысле куда сложнее в театре — на глазах у сотен людей, следящих за каждым твоим словом и действием…

— Театр невероятно важен для любого актера, потому что такой практики работы на живого зрителя в кино просто нет. Все должно быть с первого «дубля» — без права на ошибку. Это учит точности.

— Сколько уже ты играешь в антрепризном спектакле «История любви. Комедия ошибок»?

— Уже шестой год пошел. Столько городов объездили с ним! Так часто меняется картинка за окном, что не успеваешь перестроиться. Иногда просыпаешься в гостинице и так: «Стоп, а где я сейчас?» (Смеется.)

— На эту тему есть два замечательных фильма — «Безумные подмостки» и «Упражнения в прекрасном». И в обоих показано, как трансформируется спектакль из раза в раз…

— Ну, это неизбежно! Спектакль же не константное уравнение «дважды два четыре». Это нечто одушевленное, потому что его создают живые люди, у которых каждый день новое настроение, какие-то проблемы. Мы все становимся старше, обретаем новый опыт. А вместе с нами меняется и спектакль.

— Актерство превращает в циника?

— Это циничная профессия в принципе. Посуди сам, ты вызываешь у себя разные эмоции, истерику и хохот, заставляешь себя заплакать, накручиваешь постоянно. Все это очень нездорово. Если не относиться к этому цинично, крыша поедет. Скорее это такой защитный механизм.

— А есть что-то, что делает тебя сентиментальной?

— Не могу сказать, что я сентиментальный человек, и это, наверное, тоже самозащита психики.

— Раньше ты говорила, что тебя трогают детские воспоминания, старые фото.

— Наверное, это и сегодня может вызвать у меня бесконтрольные эмоции. Но я давно не пересматривала фото, ничего не вспоминала. Некогда. Я не из тех, кто живет тем, что было. Настоящее интереснее, чем прошлое.

«Герой» уже в кинотеатрах