Мать и мать: «Васса» в Театре наций

Пока зрители рассаживаются, проекция на занавесе предупреждает: «Исполнительница главной роли Юлия Пересильд опаздывает». Впрочем, заявление это в корне неверно, потому что, как мы знаем, «начальство не опаздывает, а задерживается». А звезда Театра наций тут – безусловное начальство – не только исполнительница роли Вассы Железновой, судовладелицы и матери троих детей, но и руководитель постановки, что бы это ни значило.

Когда же занавес открывается, на сцене предстают декорации двухэтажной гостиной, полной зверей всех мастей. Вернее, не зверей, конечно, а людей в карнавальных костюмах: семейство Железновых–Храповых вместе со своими горничными празднует Новый год. Правда, все уже проголодались, а матери, как и предупреждала надпись на занавесе, все нет.

И вот она появляется. Если костюмы на всех в подчеркнуто черно-белых тонах, в которых выдержана вся постановка в целом, то Васса проходит на сцену через весь зрительный зал в лососево-красном, держа в руках охапку пакетов из бутиков и разговаривая по телефону. Из чего можно сделать вывод: «опоздание» – часть спектакля, и это пока и не Васса вовсе, а Юлия. Сейчас она переоденется и станет Вассой…

Что, собственно, и происходит. Закончив слышный даже галерке разговор за кулисами, она выходит к праздничному столу уже в черном платье, автоматически влившись в семейное торжество. Теперь перед нами Васса – надежда и опора двух дочерей 18-летней Натальи (Алесия Некрасова) и 16-летней Людмилы (Александра Ахметзянова), всего дома и целого речного пароходства со всеми его бесчисленными проблемами.

Есть у нее еще сын Федор, которого мы не увидим: когда-то он влюбился в революционерку Рашель (Юлия Хлынина) и уехал за границу. Зато с ней остался их сын Коля (Миша Шиманский), живущий в деревне из-за слабого здоровья. У них вообще это семейное: по признанию Вассы, детей у нее было семеро, но вот осталось лишь трое, да и то ненадолго. Как мы вскоре узнаем от нагрянувшей посреди праздника Рашель, Федор очень болен, и шансы на выздоровление невелики.

Эффектное извлечение снохи из футляра контрабаса лишь усугубляет атмосферу конфликта, нависшую над домом, ведь приехала она в надежде забрать сына. Вот только отдавать его Васса решительно не намерена. Что же до конфликта, то претензии есть почти у всех. Недоволен своим положением в семье спивающийся старший брат Вассы Прохор (Виталий Кищенко). Никак не получит прибавку ее верная наперсница Анна (Инна Сухорецкая). Дочери же не в восторге от планов матери на их счет…

Несмотря на то что актеры подчеркнуто окают (поволжский говор то появляется, то исчезает), а в речи то и дело проскакивают устаревшие слова, время и место действия не очевидны и, в общем-то, не важны. В спектакле, в основе которого обе редакции «Вассы Железновой» (1910 и 1935 годов) и фрагменты других произведений Максима Горького (в том числе романа «Жизнь Клима Самгина»), художественно переработанные драматургом Константином Стешиком, речь идет о вечных вещах. И прежде всего о материнской любви, принимающей порой форму звериных инстинктов.

«Я – не зверь. Зверь выкормит детеныша, и – беги, сам добывай хлеб себе, как хошь. Хочешь, куриц ешь, хочешь – телят. Конечно, речь идет не о зайцах, а о серьезном зверье. А ты вот своего детеныша на свободную добычу не пускаешь. И я внука своего не пущу», – поясняет Васса в ключевой сцене с Рашель.

Можно без труда представить, что героиня Юлии Пересильд – сегодняшняя бизнес-леди, держащая в своей крепкой руке целую компанию и ежедневно решающая массу сложных задач. И при этом остающаяся любящей матерью и хозяйкой большого дома. Ну а героиня Юлии Хлыниной – одна из тех, кто три года назад тихо уехал, побросав все (в том числе и детей), а потом так же тихо вернулся. Вечно всем недовольные, считающие, что хорошо там, где нас нет, были всегда.

Спектакль оставляет ощущение, что роль Рашель в нем куда значимее и больше, чем в горьковской пьесе. Она полноценный антагонист, мы видим схватку двух матерей, и кто выйдет из нее победителем – большой вопрос.

Помимо безусловно ярких актерских работ, купающихся в почти буффонадной атмосфере (один Виталий Кищенко, не вылезающий из костюма медведя, чего стоит!), нельзя не отметить сами наряды авторства известного художника по костюмам Надежды Васильевой («Огниво», «Плевако», «Летучий корабль»).

Как и декорации Николая Симонова. В них даже второй этаж вполне функционален, и пока несвятое семейство отмечает внизу Новый год, внимательный зритель может заметить, как одна из горничных моет наверху окна. А в конце спектакля, пролетающего тем более незаметно, что идет он без антракта, Васса, снявшая с себя карнавальный костюм и парик и оставшаяся в одной ночной сорочке, упирается плечом в угол дома, и тот приходит в движение.

Той Вассы, столько лет вот так тянувшей на себе весь дом, больше нет. Как нет в постановке Театра наций и того омерзительного в своей будничности финала, которым Горький припечатал своих героев. Он куда поэтичнее, но от этого не менее страшный. Потому что как было, уже не будет. Никогда.