Звезда «Содержанок» и «Триады» рассказала «КиноРепортеру», как решилась побриться наголо, почему согласилась на постельные сцены для Богомолова и чем подпитывает эмоции.
Редкий талант и способности к перевоплощению Дарья Мороз сочетает с острым умом, бешеной энергией и неустанным творческим поиском. Так что и в съемке, и в интервью «КиноРепортеру» ключевым словом стал «эксперимент».
— Не мог оторваться от «Триады»: по-моему, лучшее, что случалось в жанре ситкома в России. Там нетипичная для тебя роль…
— Да, такая изящная французская комедия получилась. Даша Грацевич (сценаристка сериала, — прим. «КР») гениальная совершенно, и Дима Дьяченко (режиссер, — прим. «КР») выдержал все 16 серий в очень тонком юморе. Горжусь этим проектом!
— Ты там как Бастер Китон — смешишь с каменным выражением лица. Почему у тебя так мало комедийных ролей?
— Вообще, меня папа (режиссер и продюсер Юрий Мороз, — прим. «КР») всегда позиционировал как характерную актрису. Он говорил: «Ты очень быстро повзрослеешь, вся твоя лирика уйдет, а должно остаться что-то другое». Стратегически он очень правильно меня направил, но главное, дал понимание, что в характерности сила. Да, был долгий период, когда меня больше использовали в серьезных ролях, но у меня стиль жизни такой — надо все время куда-то двигаться. И если кто-то пытается тормозить — все, до свидания, я иду дальше. Кроме того, во мне изначально сидело желание доказать, что я могу все что угодно. У меня с раннего возраста было ощущение: мой актерский диапазон просто офигенно большой (смеется). С возрастом желания доказывать поубавилось, а диапазон расширился. Поэтому сейчас я, никому ничего не доказывая, в спокойном режиме работаю в свое удовольствие.
— В этом диапазоне теперь и продюсирование.
— Креативное продюсирование — для меня органично, оно позволяет пройти весь путь от идеи до воплощения. Вторых «Содержанок» я вела от написания сценария, сейчас монтируем, плюс работа артисткой. Мой партнер Володя Мишуков страшно переживал: какого черта? Ему нужна партнерша, а я постоянно отбегаю решать какие-то технические проблемы (смеется). Но зато я никогда не получала такого удовольствия от съемочной площадки! После двух месяцев за монитором у меня случился переворот в сознании: во-первых, ты видишь всю актерскую гадость и думаешь: «Я тоже такое делаю? Ужас какой…» Во-вторых, понимаешь, как надо работать с камерой. Это очень круто, у продюсера жизнь кипит, все придумываешь — ну совершенно другие ощущения. Плюс во мне есть характер бешеный, энергия, умение держать команду.
— Ты то блондинка, то брюнетка, даже налысо брилась — что за эксперименты?
— Брилась я для «Точки» (фильм 2005 года, — прим. «КР»), исключительно для роли. Там же целая история: почему у моей героини Нинки прозвище Мойдодырка? Потому что на нее в детстве вылили ушат дерьма, и у нее тик — она все время моется, сбривает волосы… Там это было оправданно, но никто из артисток не соглашался бриться. Нет, и все, давайте парик. А какой парик, если снимали в реалистичной манере? Я пробовалась, папа (Юрий Мороз был режиссером, сценаристом и продюсером фильма, — прим. «КР») меня не утверждал, тогда я побрилась, приехала и сказала: «Ну, вот…» Папа обалдел, конечно, и ему просто пришлось меня взять. Но это не жертва, мне было любопытно, как я буду выглядеть.
— «Содержанки» показали твою смелость и в интимных сценах.
— У Кости (Константин Богомолов, режиссер и сценарист «Содержанок», — прим. «КР») было условие, что если ты соглашаешься на съемки, то в откровенных сценах снимаешься без дублера. И если это топлес или голая задница, то раздевайся. Не хочешь — найдем других. Для русского человека вопрос собственной телесности — закрытая тема, мы все очень зажаты. Но когда ты шла в артистки, разве не понимала, что так может быть? И если обнажение оправданно, если это классный проект, то… Мне кажется, что к этому надо легче относиться. Хотя играть откровенную постельную сцену — большой труд. Потому что вы играете любовь, страсть, секс, нежность и надо быть достаточно откровенными друг перед другом, чтобы это передавалось через экран. Но в то же время у тебя над ухом из рации голос режиссера, который контролирует фактически каждое твое движение: «Руку туда, ногу сюда… А теперь поцелуй, нет, поцелуй не активно, а нежнее… Нет, не ускоряйтесь, а замедляйтесь…»
— Это не отвлекает?
— Это бывает очень смешно! Но смех помогает избавиться от комплексов. После первых «Содержанок» у меня многие зажимы отпали. И когда взялись за второй сезон, я на съемках домашнего блока, мне кажется, неделю ходила голая. Это красиво снято и работает на персонаж. Но я должна сказать: обнажаться морально гораздо сложнее, чем физически. Всегда проще раздеться, чем быть самим собой и говорить о себе честно. Для меня вообще сложнее всего играть себя. И не про пороки, а про то, что делает слабым.
— Какой из образов максимально похож на тебя?
— Как ни странно, Тузенбах (барона Тузенбаха в «Трех сестрах» Дарья сыграла на сцене МХТ им. Чехова в постановке Константина Богомолова, — прим. «КР»). Там человеческая структура, наверное, самая моя: начиная от экзальтации до драматических ситуаций. Очень мы с ним похожи, поэтому мне легко его было играть. Там много говорится о вещах общечеловеческих без гендерной принадлежности.
— Такие роли — удача?
— Вся моя жизнь в Московском художественном театре — удача! Не было ситуаций, когда бы меня заставили что-то играть. Олег Павлович (Табаков, — прим. «КР»), видимо, очень хорошо ко мне относился, ценил мой профессионализм или актерское дарование и берег от всяческой фигни. А в тот момент, когда непонятно было, что мне играть в этом театре, возник Костя Богомолов, который взял меня в свою актерскую труппу, и это тоже большое везение. Сейчас, когда я фактически лишилась своей команды, присутствие в моей жизни репертуарного театра под вопросом, но я надеюсь, что мне снова повезет.
— Твои энергия и внутренняя сила не напрягают окружающих?
— Я раньше думала, что чересчур активная, и переживала. А потом мне одна прекрасная эзотерическая женщина сказала: «Ты — паровоз. А те, кто тебе говорят: «Какого черта? Ты должна быть пассажиром», — вот они пассажиры. И значит, надо найти тех, кто скажут: «Ты паровоз, это круто! Давай дружить». И в тот момент, когда я это поняла и приняла, то перестала комплексовать. Теперь, если кому-то не нравится, что я локомотив, говорю: «До свидания, спасибо, очень приятно было с вами познакомиться». И это на самом деле очень помогает набирать силу.
— Но ее все равно надо подпитывать. Чем?
— Сама не очень понимаю. Я ведь очень устаю, физически и морально, когда много общаюсь. А сейчас я занялась продюсированием, это в основном разговорный жанр. Первые месяца полтора просто умирала. У меня ехала крыша, я переставала соображать. Сейчас организм перестроился, понял, что нужно расширить резервуар, который, видимо, во время ночного сна наполняется. Ну и для меня дом, конечно, место силы. Я сажусь в свое прекрасное креслице, туплю в телефон, дракончиков убиваю…
— Да, да, видели в инстаграме и психоделическую картину в твоей спальне над кроватью…
— Ну еще и музыка расслабляет. Когда она играет, внутри все чуть укладывается…
— А что слушаешь?
— В зависимости от настроения — от рэпа до Стинга. У меня четыре плей-листа. В первом мелодичная лирика, во втором — R’n’B, в третьем — тяжеловатые, ритмично-мелодичные, дымные мелодии, а в четвертом — что-то из серии, когда на Гоа играет какой-нибудь диджей. Сегодня целый день слушаю Челентано. Вчера Мусоргского… Кстати, никогда не любила классическую музыку, но сейчас начинаю получать от нее удовольствие. Возраст ?(Смеется).
Комментарии