М. Найт Шьямалан подражает Тарковскому, и это смешно.
Три различных по составу семьи – бездетная пара, пара с двумя детьми, пара с одним ребенком, бабушкой и собачонкой – приезжают по путевке отдохнуть на роскошный тропический курорт. Там им бонусом сразу предлагают прокатиться до удивительной красоты уединенного пляжа, окруженного живописными скалами. Те и рады. Грузятся в микроавтобус, доезжают до места, располагаются под теплым солнышком. Как вдруг начинают происходить невероятные и пугающие вещи. Сперва всплывает труп какой-то девушки. Следом дети вдруг принимаются расти буквально на глазах. Тогда как взрослые столь же стремительно принимаются стареть. Еще поблизости ошивается какой-то чернокожий мужик с перманентно кровоточащим носом. И назад вернуться никак нельзя – сила неведомая не пускает.
Новый фильм М. Найта Шьямалана «Время» основан на французской графической новелле Пьера Оскара Леви и Фредерика Питерса «Замок из песка». Новелла эта претендует на притчевость и глубокий смысл: дескать, не ценим мы, грешные, жизнь-то, а надо ценить (привет, Джон Крамер). Безусловным ее достоинством является пускай и не выдающийся, но сносный концепт, достойный проходного эпизода «Сумеречной зоны», очередная вариация на тему темпоральных аномалий. Другое дело, что кроме концепта история ничего особо ценного в себе не содержит, за исключением пары ведущих в никуда попыток заинтриговать и напустить загадочности, венчаясь пошлейшей, разжеванной до мелкодисперсной консистенции моралью.
Потому резонно было надеяться, что Шьямалан как-то сумеет довести до ума сырую, но обладающую потенциалом идею. Найдет какое-нибудь неожиданное и удовлетворительное объяснение творящейся на проклятом пляже чертовщине, прикрутит к лишенному внятной развязки сюжету в своем знаменитом стиле твист, и будет хорошо. И в какой-то степени режиссер надежды оправдал. В смысле действительно прикрутил фирменный твист. Но хорошо не стало. Наоборот, стало еще более странно, непонятно и пошло. И вовсе не только из-за твиста.
Дело в том, что есть у Шьямалана одна такая характерная особенность: он, судя по его обширной творческой биографии, похоже, слабо себе представляет, как устроены человеческие индивиды и как они между собой коммуницируют. Поэтому, например, у его персонажей, как правило, нет характеров, а есть лишь бзики и отклонения. Иногда это становится преимуществом и даже на руку играет (вспомним тот же «Сплит»). Но не в случае «Времени», которое фактически представляет собой герметичный триллер, к тому же весьма густонаселенный, что предполагает как раз постоянную коммуникацию всех со всеми.
В лучшие моменты у Шьямалана вместо триллера ненамеренно получается абсурдная комедия, почти забавная. Руфус Сьюэлл вот, скажем, играет врача, который в какой-то момент основательно едет крышей и попеременно то кидается на кого попало с ножиком, то задается вопросом, в каком фильме снялись дуэтом Марлон Брандо и Джек Николсон (вестерн Артура Пенна «Излучины Миссури», не благодарите). Также неплох коротенький этюд в жанре боди-хоррора с участием Эбби Ли.
По большей же части «Время» напоминает что-то среднее между экспериментальной постановкой заштатного театра и сильно урезанной версией «Остаться в живых», сценарий к которой написан искусственным интеллектом. Где, в частности, Алекс Вулф и Томасин МакКензи чудовищно противоестественнно – главным образом из-за чудовищно противоестественных диалогов – изображают маленьких детей, обнаруживших себя во взрослых телах. Со всеми отсюда вытекающими последствиями полового свойства.
В довершение фирменный шьямалановский твист дополнительно усугубляет ситуацию, вызывая больше вопросов, чем предлагая ответов. Но окончательно зафутболивает фильм далеко за грань добра и зла, в область абсолютного хаоса, даже не это, а то, что «Время» вообще-то задумывалось как оммаж – только не смейтесь – Питеру Уиру с Николасом Роугом и Андрею Тарковскому. Шьямалан прямо так в интервью и заявил: на этих деятелей, говорит, специально ориентировался.
То есть когда он плавно водит туда-сюда камерой, выделывая затейливые кренделя вокруг дико орущих друг на дружку полуголых людей, то это, значит, он не перегрелся, а Тарковскому подражает. И, стало быть, сами эти полуголые люди не бредят в истерике, а как бы воспроизводят «Пикник у Висячей скалы». Если с такой позиции посмотреть, то и представление о фильме в целом может радикально поменяться: не черт знает что, а метаироничное постпостмодерновое переосмысление.
Комментарии